Георгий Кубанский - Тайна реки Семужьей (Художник Е. Селезнев)
И конечно, они не могли остаться в стороне, когда в поселке собрались искать Ваську Калабухова. Ведь правило «один за всех, и все за одного» друзья понимали широко: не только друг за друга, но и за каждого, кто нуждается в помощи или в защите.
Мог ли Володя сейчас не думать о Наташе! Тем более, что в нем все сильнее росло сознание своей вины: ведь это он затеял рыбную ловлю на Семужьей. С нее-то и начались все неприятности.
Володя сам не заметил, как произнес:
— Наташик!
Наташа открыла глаза и прислушалась. Давно, очень давно никто ее так не звал. В знакомом обращении «Наташик» девушка услышала какую-то новую нотку, от которой по спине пробежал приятный холодок. Хотелось еще раз услышать голос Володи, вслушаться в него и понять то новое, что в нем прозвучало так неожиданно и сердечно…
Заснуть Наташа не могла. Она думала о Володе.
Девушка понимала, что удерживает его здесь, рядом с ней. Как хотелось ей, чтобы Володя бежал! Но стоит ли говорить об этом? Разве Наташа не знала его! Когда-то на Оке еще совсем мальчишка, он мог захлебнуться, утонуть, но не позволил бы ей снять руку со своего плеча.
И сейчас, как много лет назад, Наташе стало радостно и вместе с тем страшно от сознания, что рядом есть верный друг, готовый ради нее на все, даже на гибель.
Таким другом надо дорожить, оберегать его любой ценой, пускай даже ценой своей жизни. Володьку потерять!.. При одной мысли об этом у нее замерло дыхание. Другого-то Володьки не найдешь…
Глава шестнадцатая
ТАИНСТВЕННЫЕ СИГНАЛЫ
Володя проснулся рано. Барбос и Немой еще спали. У гаснущего костра сидел Сазонов.
«Караулит», — неприязненно подумал Володя.
Он поднялся и подошел к Наташе. Слегка потряс плечо девушки:
— Вставай.
Наташа откинула одеяло и села. Сонная, с падающими на прищуренные от яркого солнца глаза спутавшимися русыми волосами, она казалась маленькой, совсем девочкой.
— Вставай, вставай! — мягко поторопил ее Володя. — Смелее.
Наташа сидела, протирая кулаком глаза, потом легким кивком подозвала Володю поближе.
— Я решила разговаривать с ними, — она кивнула в сторону Сазонова, — на их языке.
— На их языке? — не понял Володя.
— Да. Надо бороться. Они нас пугают…
Поделиться планом, придуманным ночью, Наташе не удалось.
— Поднимайсь! — зычно, по-военному крикнул Сазонов.
Барбос и Немой поднялись и потащили свои подстилки из ягеля к костру. Сухой мох вспыхнул, высоко взметнув белое гудящее пламя. Не успело пламя опасть, как Барбос бросил в него подстилки Наташи и Володи. Скоро от ягеля осталась лишь груда жара, подернутого трепещущей серой пленкой золы.
Завтракали молча. Вчерашняя стычка возле обрыва обнажила истинные отношения в маленькой группе. Незачем стало скрывать их под напускной сдержанностью.
— Кончай загорать! — встал Сазонов. — Заспались!.. До десяти часов.
За ним стали собираться и остальные. Одна Наташа продолжала неторопливо причесываться.
— Не слыхала, что ли? — прикрикнул на нее Барбос.
Наташа подняла на него посветлевшие от гнева глаза и, отчеканивая каждое слово, твердо произнесла:
— Мне спешить некуда.
— Заставим — так поспешишь!
— Попробуй.
— Не станешь подчиняться — силу применим.
— Силу? — Наташа презрительно сощурилась. — Ты?
В ее нескрываемом презрении, в обращении на «ты» было нечто новое, встревожившее Барбоса.
— Вставай!
Наташа все так же неторопливо продолжала расчесывать волосы.
Барбос схватил руку девушки, резко завернул ее за спину. Наташа невольно вскрикнула и приподнялась на колени.
Вся выдержка Володи, с таким трудом дававшаяся ему, сразу исчезла.
— Бандит! — крикнул он и, не помня себя от ярости, рванулся к Барбосу.
Сазонов схватил его сзади за куртку и отбросил в сторону. Барбос выпустил руку Наташи. Торопливо вырвал из кобуры пистолет. Сазонов быстро перехватил его запястье и отвел оружие в сторону.
— Убери! — коротко приказал он. — Кому говорю?
— Хватит! — прохрипел Барбос, вырывая руку. — Возжаться тут с ними! Сопротивление властям оказывают. Гады!
Наташа вскочила на ноги и загородила собой Володю.
— Стреляй! — Голос ее сорвался и прозвучал тихо, а потому как-то особенно значительно. — Стреляй, Барбос! Хоть перед смертью буду знать, что тебя расстреляют, как бешеную собаку.
— Разбежалась! — злобно бросил Барбос. — Расстреляют!
— Да, да! — Светлые огоньки в голубых глазах девушки вспыхнули еще ярче. — За убийство — расстрел. Закон-то ты знаешь, бандюга.
— Расстрел? — Глаза Барбоса сузились, как у волка, готового прыгнуть на добычу. — В здешних горах сто лет человека не было и еще сто лет не будет.
— Спрятаться хочешь? Бежать? Нет, Барбос. Не уйдешь! Да тебя на дне морском найдут. Не для того посылают комсомольцев в Заполярье, чтоб какие-то барбосы их убивали. Для тебя тундра — мешок. И завязки от этого мешка в крепких руках. Советская власть держит их вот как! — Для большей убедительности Наташа вытянула обе руки и стиснула маленькие крепкие кулаки.
— Больно храбра с утра! — огрызнулся Барбос. — Чего ж ты шла с нами, как ярочка? Или вчера Советской власти еще не было?
— Вчера я верила, что вы действительно милиционеры. Потому и шла.
— А сегодня?.. — Барбос угрожающе пригнул голову. — Сегодня не пойдешь?
«Зарвалась! — мелькнуло в сознании Наташи. — Заставят пойти. Разговор-то пошел начистоту. Им терять нечего. За оружие схватились».
— Ну? — подогнал ее Барбос. — Не пойдешь?
— Нет, Барбос! — с неожиданным даже для себя спокойствием ответила Наташа. — Теперь-то я от вас не отстану. Если вы даже отпустите меня, так я сама пойду за вами. Пойду, чтобы помочь поймать вас.
— Поймать?.. — Барбос широко осклабился, будто услышал что-то очень смешное.
— Да, да! Поймать, — продолжала Наташа. — Ведь если пропадут два новосела — все поднимутся искать нас: милиция, воинские части, пограничники, комсомол! Ни одного камушка не оставят в тундре непроверенным. Трещинки не найдешь, Барбос, чтоб заползти в нее и отлежаться.
Убежденность Наташи, широкое движение руки, как бы подтверждающее, что со всех сторон уже идут люди выручать попавших в беду новоселов, смутили Барбоса. Окружающая его горная тундра сразу обрела новый, враждебный облик. Опасность могла таиться здесь в любой складке, рощице. Барбос хотел ответить Наташе, показать, что не ей, девчонке, бороться с ними, опытными тундровиками. Надо было сломить дерзкую, посмевшую противиться им. Но нужных сильных слов не хватало. Ругань не убеждала девушку и не страшила. Оставалось последнее средство — сила.
Барбос схватил жесткой рукой Наташу за шею. Девушка побледнела от боли и обидного сознания своей беспомощности. Она хотела что-то сказать — и не могла. Невольные слезы скатились по ее щекам…
Этого Володя выдержать не мог. Горячность прорвалась в нем внезапно и мощно, сметая все доводы рассудка. Пригнув голову, он бросился на Барбоса. Свалил юношу удар рукояткой-пистолета по голове…
…Володя очнулся. Голова его лежала на коленях у Наташи. С трудом раскрыл он глаза. Сазонов повернулся к нему спиной и зачем-то поправлял догорающие в костре головешки.
Немой стоял в стороне и смотрел на происходившее равнодушно, как посторонний.
Барбос поднял пистолет, навел его на Володю и сипло спросил:
— Говоришь… не выстрелю?
— Нет! — мотнула головой Наташа, прижимая к себе товарища. — А хочешь сам получить пулю в лоб… стреляй.
Володя увидел черный глазок дула и почувствовал, как лежащая на его лбу рука Наташи похолодела, стала влажной. В памяти его с изумительной быстротой и отчетливостью пронеслась вся недолгая жизнь: проводы отца на фронт, школа, походы за Оку, Кавказ, двухцветный зал горного училища, получение комсомольской путевки, веселый шумный эшелон… Володя собрал всю свою волю, силой отстранил тяжело дышащую Наташу, приподнялся и осипшим, срывающимся от волнения голосом произнес:
— Стреляй!..
Барбос с ненавистью уставился в искаженное и вместе с тем решительное лицо юноши. Наташа замерла…
И вдруг над ними с упругим шмелиным жужжанием пролетел камень, с силой ударился о землю и отскочил далеко в сторону.
Володя и Наташа радостно выпрямились. Пустить камень с такой силой Васька не мог.
— Федя! — закричали они, перебивая друг друга. — Назад, Федя. Они с оружием!
Барбос выругался и выстрелил наугад в кусты. Еще раз.
— Хватит! — резко остановил его Сазонов, поднявшись наконец от костра. — Убери пистолет. — А вы… — Он подошел к Наташе и Володе. — Запомните: шутки с вами кончены. Если что… мальчики у меня решительные. Учтите это дело.
Сазонов окинул их недобрым взглядом, потом поднял с земли очки Володи.
