Виталий Губарев - Необыкновенные приключения
— Скажите, зачем этого несчастного мальчика отвезли в башню?
Высокий стражник посмотрел на Олю сверху вниз, усмехнулся:
— Как зачем? Смешная ты девчонка. Как только королевский суд вынесет приговор, мальчишку сбросят с Башни смерти, и его тело разобьется на тысячи осколков. Оля вскрикнула:
— А кто может отменить этот приговор?
— Только сам король. Но он никогда не отменяет приговоров своего суда.
Яло потянула Олю за рукав.
— Оставь его, Оля. Нельзя быть такой неосторожной. Еще немного, и мы попали бы с тобой в большую беду.
Оля взяла Яло за руку.
— Пойдем, Яло!
— Куда?
— Во дворец короля.
— Что-о?..
— Я не успокоюсь до тех пор, пока Гурд не будет свободен!
— Гурда больше ничего не спасет. Ты слышала, что сказал стражник?
— Все равно мы пойдем во дворец короля? Его надо спасти, Яло! Обязательно!
— Но тебя… тоже могут казнить.
— Все равно! Идем!
Яло смотрела на Олю округлившимися от изумления глазами. Яло не подозревала в ней столько решимости и бесстрашия. Ведь она, Яло, частенько видела Олю и ворчливой, и капризной, и такой ленивой, что даже становилось скучно ее отражать.
Почему же сейчас такой смелостью сверкают глаза Оли?
Читатели, конечно, догадались почему. Потому что, несмотря на свои недостатки, Оля была пионеркой. И теперь она была полна только одним чувством — тревогой за жизнь угнетенного мальчика.
— Пойдем! — повторила Оля.
— Что ж, — вздохнула Яло, — пойдем.
Девочки пошли по переулку.
— В этой стране так много блеска, — помолчав, сказала Оля. — Сначала мне здесь даже понравилось. Но, видно, бабушка права, когда говорит, что не все то золото, что блестит!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
в которой Оля и Яло попадают во дворцовую кухню
На небе уже искрились звезды, когда Оля и Яло добрались до королевского дворца. В залах дворца горели свечи, и его хрустальные стены и окна переливались всеми цветами радуги. За дворцовой оградой звенели фонтаны, а на деревьях сладко пели невидимые птицы.
— Как красиво! — вздохнула Оля. — Но как тяжело живется людям в этой стране!
— Вон, наверно, главный вход во дворец, — сказала Яло, показывая на решетчатые ворота. — Только нас с тобой во дворец все равно не пустят… Да я больше и не могу идти. Я сильно натерла себе ногу.
— Какую? — спросила Оля.
— Левую.
— А я правую… Как удивительно!
— Ничего удивительного нет, — проворчала Яло, — ведь я твое отражение. И должна тебе сказать, что отражать тебя не очень-то приятно.
— Вот как? — рассердилась Оля. — В таком случае я тоже должна тебе кое-что сказать. Меня очень удивляет, что ты мое отражение, а нисколечко на меня не похожа!
— Не похожа? Чем же это? Разве тем, что я левша и родинка у меня на левой щеке, а не на правой?
— Не в родинке дело. Я заметила, что ты… не обижайся, пожалуйста, Яло… что ты труслива. Но я простила бы тебе, если бы в твоем характере не было еще одной черты…
— Скажите пожалуйста, она бы простила мне! Ты говоришь со мной так, будто бы я у тебя в подчинении. Хоть я и твое отражение, не забывай, что я такая же девочка, как и ты. Интересно, какая это у меня еще неприятная черта?
— Ты можешь оставить человека в беде, Яло. Неужели тебе не жалко Гурда?
Яло промолчала.
— Прости меня, Оля, — в смущении заговорила наконец Яло. — Я не понимаю, почему я такая… Мне очень хочется быть хорошей, но как я ни стараюсь, у меня ничего не получается. Ты знаешь, о чем я даже думала? О том, что эти мои недостатки — это твои недостатки. Но теперь я вижу, что ты такая добрая. Тут, верно, какая-то ошибка.
Оля почувствовала, как горячо стало ее щекам. "Бедная Яло, — подумала она, — никакой ошибки тут нет. Ты привыкла отражать мои недостатки и никак не можешь от них избавиться. Когда заболела одна девочка из нашего класса и мы пошли навестить ее, я всю дорогу ныла, что она живет очень далеко. Я думала не о больной подруге, а только о себе самой. Вот так же, как Яло теперь!"
Оля положила руку на плечо Яло и тихо сказала:
— Знаешь, Яло, о чем я вдруг подумала, когда увидела Гурда? Я подумала, что настоящая пионерка не может заботиться только о себе, когда другие нуждаются в ее помощи. — Она порывисто протянула спутнице руку. -Давай больше никогда не будем ссориться, Яло! Я знаю, что ты хорошая девочка и непременно освободишься от своих недостатков. Нужно только по-настоящему захотеть! Я это знаю по себе…
Прихрамывая одна на левую, а другая на правую ногу, девочки подошли к дворцовым воротам. Два стражника скрестили перед ними алебарды.
— Уважаемые стражники, — сказала Оля, — нам очень, очень нужно видеть его величество короля Топе еда!
— Что-о-о?..
Стражники расхохотались так громко, что девочки испуганно отскочили в сторону.
— Девчонки, кажется, рехнулись! — сказал один из них.
— А ну-ка, проваливайте подобру-поздорову! — взмахнул алебардой другой.
Девочки побрели вдоль ограды.
А дворец сверкал. Из распахнутых окон доносилась музыка и веселые голоса. Было видно, как в огромном зале кружатся танцующие пары. Должно быть, король давал во дворце бал.
— Я говорила тебе, что нам во дворец не попасть, — вздохнула Яло, со страхом оглядываясь на стражников, которые еще громко смеялись.
Оля стиснула ей руку.
— Никогда не нужно терять надежды, Яло! Так говорил мне папа. Только раньше я как-то не задумывалась над этими словами.
— Никакой надежды больше нет. Я очень устала. У меня болит нога, и я хочу есть, — хныкала Яло.
— Давай попробуем обойти вокруг дворца и найти другой вход.
— Пусть даже сто километров! Мы должны сделать все, чтобы спасти Гурда! — сказала Оля и подумала: "Вот так же ныла и я, когда шла с девочками к больной подруге. Как была права бабушка, когда говорила, что мне нужно посмотреть на себя со стороны!.. И вот теперь я смотрю на себя со стороны. Какой стыд!.." Яло начала отставать.
— Больше я не могу идти, — жалобно простонала она и села на землю.
— Яло, милая, ну потерпи еще немного!
— Не могу.
Из глаз Яло закапали слезы и зазвенели о плиты мостовой.
В это время мимо девочек проезжала какая-то подвода, покрытая блестящим брезентом. Две мужские фигуры виднелись наверху. Девочки слышали, как глуховатый голос сказал:
— Послушай, приятель, неужели король все это съест один? — и человек похлопал по брезенту рукой.
— Наш король на аппетит не жалуется, — ответил другой голос, и оба рассмеялись.
— Что это везут? — спросила Яло.
— Кажется, провизию во дворцовую кухню, — ответила Оля и вдруг оживилась. — Яло, я все придумала! Скорей бежим! — Она потянула подругу за рукав. — Давай попробуем попасть во дворец на этой подводе.
Прихрамывая, девочки догнали подводу, вскочили на нее и забрались под брезент. Там они нащупали несколько корзин с чем-то пушистым и мягким и влезли в одну из корзин.
Через некоторое время подвода остановилась. Девочки почувствовали, что корзину, в которой они спрятались, сняли с подводы и куда-то несут. И оттого, что потянуло горячим воздухом и запахло жареным, они поняли, что их принесли в кухню.
— Что в этой корзине? — раздался чей-то резкий голос.
— Двадцать фазанов, господин главный повар, — хрипло ответил другой. — И такие тяжелые, что оборвали нам руки!
— Охота была удачная, жаловаться не приходится, — добавил кто-то.
— Поставьте корзину вот здесь, у стены, — последовало приказание, и корзина стукнулась об пол.
В кухне кто-то сновал взад и вперед, звенела посуда, стучали ножи, было слышно, как на плите дребезжали крышки кастрюль и что-то шипело. Девочки не видели, как по кухне сновали озорные поварята в халатах и белых колпаках, размахивая половниками, но зато они услышали их веселую песенку:
Аппетит у короля,
Ох, велик, тра-ля-ля!
Очень любит кушать он,
Целый день на кухне звон!
Целый день мы варим, варим,
Целый день мы жарим, жарим
И цыплят, и поросят,
И утят, и индюшат!
И соленья, и варенья
Королю на объеденье!
Ох, скорей бы, тра-ля-ля-ля,
Разорвало короля!
— Ах вы, пострелята! — зазвучал женский смех. — Вот услышит главный повар, вашу песенку — не миновать вам Башни смерти!
Мало-помалу все стихло. Издалека донесся голос:
— Тетушка Аксал!
— Да, господин главный повар, — ответил женский голос.
— Разбери фазанов, тетушка Аксал, и вынеси их на лед.
— Слушаю, господин главный повар.
— А я пошел спать.
— Спокойной ночи, господин главный повар.
Возле корзины раздались шаги, и фазаны над головами девочек зашевелились.
