Римма Кошурникова - Следствие по всем правилам
Пришедший поздоровался за руку с Корневым и Чернецовым, и они втроем, стоя посреди кабинета, заговорили.
Слова проплывали мимо, рассыпаясь на бесчисленный рой звуков, теряя смысл.
Черноволосый подошел к Андрею:
— Эй, уснул, что ли?.. Привет!
И Андрей вдруг понял, что перед ним — Николай, двоюродный брат Игоря…
— Напугал я его, — беззвучно засмеялся Корнев. — А знаешь, чем кончилась сказка?.. Не пустили звери Лису на елку!.. Да еще с позором выгнали — не воруй! И слезы не помогли… Все, — Владимир Львович крепко сжал плечо Андрея. — Будем искать голубенькую.
И оттого, что он назвал ель, как Игорь, Андрей cразу поверил ему и успокоился.
— Сергей, — повернулся Корнев к Чернецову, — даю тебе на это дело три дня. Помощников у тебя — предостаточно, — Владимир Львович блеснул карим глазом в сторону Андрея… — И Николая подключи.
— Понял, товарищ майор!
— Посмотри прошлогодний материал: перед Новым годом в ботаническом саду, в питомнике, срубили несколько пихт. Не та ли компания работала?..
— Объявление будем делать, Владимир Львович? — спросил Николай.
— Надо подумать. Наша цель: привлечь к этому факту внимание общественности, самое пристальное! Но учтите, нарушитель насторожится, попытается избавиться от главной улики — ели… В общем, решайте! — Корнев посмотрел на часы. — Желаю успеха! И держите меня в курсе.
31«Ответственность изменяет человека до неузнаваемости. Причем — в лучшую сторону»
Наблюдение А.Лаптева.Из дневника Андрея Лаптева.
«Из кабинета Корнева мы направились к Чернецову. Сергей Александрович спросил, могу ли я задержаться. Я согласился, хотя мне давно было пора бежать к Марине. Еще я сказал, что надо позвать Игоря, так как он знает об этом деле больше всех, а идей у него — миллион.
— Я позвонил Анне Ульяновне, — скороговоркой сообщил Николай. — Как только он объявится, тетя Аня пошлет Игоря сюда.
В это время мы проходили приемную, слышу, кто-то меня окликает. Обернулся — Петренко! А рядом — парень и девушка, держат его за руки. Первая мысль: засыпался пацан! Я кинулся к Толе и говорю Чернецову:
— Это — наш, „зеленый“!
Наверное, лицо меня выдало, как всегда, — все засмеялись, а Петренко успокаивает:
— Я здесь по-хорошему, не бойся! Это — Паша, он мне все время помогал, а это — Лена из гастронома. Она преступника видела.
Я удивился: какой Петренко стал бойкий!
Чернецов улыбнулся:
— В нашем полку прибыло!.. Прошу всех пройти в восемнадцатую комнату, там и поговорим.
…Кабинет у Сергея Александровича тоже маленький, а мебель — стол, сейф, три стула. Мы с Толей примостились на один.
Лена попросила:
— Меня побыстрее отпустите, пожалуйста: я же с рабочего места ушла.
Чернецов кивнул:
— Рассказывайте.
— С чего начать? — Лена оглянулась на Толю, а сама, видно, волнуется: платочек теребит и все время покашливает, будто в горле першит.
— Как дядька зашел в магазин — и дальше, — подсказывает Петренко. Все-таки ответственность перерождает человека до неузнаваемости!
— Значит, было около десяти, — начала Лена, — мы уже закрывались. Галка кассу снимала, а дядька — ко мне (я в штучном отделе работаю). Кинул десятку и приказывает пропитым таким голосом: „Три „Шипки““. Я говорю: „Гражданин, поздно, мы уже не торгуем“.
Он зыркнул на меня — даже мороз по коже пробежал. Приготовилась: сейчас начнет скандалить. Я таких за километр узнаю! А мужик усмехнулся и просит: „Девочка, пожалей рабочего человека. Со смены иду, а курить нечего…“ Я, честно сказать, заколебалась, да еще Галка подлила: „Отпусти ты его, Ленка! Продай — ведь Новый год!“ Я и отпустила, — Лена замолчала, а Толик во вкус вошел — задает следующий вопрос:
— Как он выглядел, опишите.
— В куртке. Знаете, сверху — ткань толстая, а внутри — мех, но — старая, обтрепанная. В валенках. Шапка… с кожаным верхом. А лицо… черное, какое-то неприятное. Брови… такие лохматые, хмурые.
— А куда он положил покупки? — наконец „пробился“ Чернецов.
Лена удивленно на него посмотрела: мол, какое это имеет значение, но ответила:
— По карманам растолкал.
— А в руках у него что-нибудь было?.. Чемодан, сумка, авоська?
— Сумка черная на молнии, с двумя ручками. Но там что-то лежало.
Поразительно: видела человека пять минут, а столько запомнила!
— Сумка была застегнута? — спросил Чернецов.
Лена уверенно кивнула.
— С одной стороны не до конца: что-то торчало, но я не поняла, — Лена покраснела, будто виновата, что не заметила.
Чернецов поблагодарил, пожал ей руку и разрешил уйти.
Лена постояла в дверях, видимо, не ожидала, что так быстро ее отпустят, и сказала:
— Если надо будет, я еще…
Парень, которого Толя назвал Павлом, поднялся.
— Я тоже, пожалуй, пойду. Про Ивана Афанасьевича Анатолий расскажет: он слышал. А я сам никого не видел. Так, помогал человеку, — парень подмигнул Петренко. — Работаю во втором троллейбусном. Спиридоненко Павел.
Они ушли. Чернецов поискал что-то в тетради, которая перед ним лежала, и обратился к Николаю:
— Ну, Коля, давай разделимся. Ты работаешь по ели.
— Не возражаю.
— Будем исходить из того, что некто срубил ель, продал ее, или подарил знакомым, или отдал напарнику. Давай предложения.
Николай погонял на голове ежик и „выстрелил“ скороговоркой:
— Надо посмотреть следы в роще. Сфотографировать. Если еще возможно — сделать слепки. Окурок, пачку, которые ребята нашли, передать в лабораторию для экспертизы.
— Хорошо бы найти полиэтилен, в который была закутана ель, — сказал задумчиво Чернецов. — Там могут сохраниться отпечатки пальцев.
— Согласен. И орудие преступления надо искать.
— Топор! — вылез я с подсказкой. — Мы уже установили.
— Установит, друг мой Лаптев, экспертиза. А пока, — Сергей Александрович помолчал, — пока будем искать топор, как возможное орудие преступления. Коля, а пень сфотографировать и сделать контрольный спил.
Николай кивнул:
— Понял. Чтобы потом идентифицировать орудие преступления.
Я это слово не понял, спросить постеснялся, а Петренко сразу среагировал:
— А что такое „иден…“?
Николай нам коротко объяснил.
Оказывается, идентифицировать — значит отождествлять. Например, если срубить два дерева двумя разными топорами, то и след от каждого на дереве останется разный. Зависит это от того, как заточен топор, есть ли на лезвии царапины, зазубрины. И специалисты-эксперты могут даже определить, каким топором какое дерево срублено. Без ошибки! Для этого и спил будут делать с пенька голубенькой.
Мы с Толей слушали, что называется, во все уши. Я опять пожалел, что Игоря здесь нет.
Чернецов встал:
— По коням, братцы! А с тобой, Лаптев, мы уже условились: делай то, что скажет Николай. Ясно?
Ясно-то ясно. Я, допустим, осознал, что преступника выследить под силу только профессионалу, — не зря тут сидел! — а уж „взять“ — тем более. Но как втолковать это нашему Петьке или Игорю Тулупчикову?..»
32. . «Шоколад сильно разгоняет кровь на морозе, но его у нас было очень мало».
П.Лаптев.Из дневника следственной группы:
«Игорь велел нам с Ягодкиным за всеми следить. Сначала следили вместе, потом он замерз, и я отправил Мурзика домой погреться, а сам продолжал.
Один раз видел Баркина. Приехал на синей „Волге“, зашел в дом и снова укатил. Куда — неизвестно.
Королева бегала в соседний подъезд. Спросила меня: „Что тут делаешь?“ Я ответил: „Гуляю“. Она сказала: „По-моему, ты уже загулялся: нос посинел“. Я ответил: „А если охота?“ Она сказала: „За кем?“ Сначала я не понял, а потом хлопнуло: ловушка! Хотела, чтобы я проболтался. Разбежалась! Тут я сделал ей „кису“ (утягиваешь в щелочку глаза, надуваешь щеки и приплюскиваешь нос — элементарно!). Королева поняла, что номер не удался, дернулась и уплыла. И крикнула: „Дурак!“
Потом на дежурство заступил Мурзик.
П. Лаптев.»
«Касьяновна ходила за хлебом. Вышла Нина Шептунова, и я катал ее на санках. Для маскировки и чтобы не замерзнуть подольше.
Аркашка Рутов (Циркуль) и Маринка разговаривали в своем подъезде. Стояли на площадке у окошка, и я видел. Больше ничего интересного не было. Вышел Петя и велел идти домой.
М. Ягодкин.»
Особое мнение П. Лаптева: «Сообщение Ягодкина считаю очень важным. Как учил Игорь, построил логическую цепь: Королева знает про операцию, у Рутовых — ключ от чердака. Встреча подозрительная. Причем, на площадке!.. Если мне надо что-то сказать Ягодкину, я ему звоню или иду к нему. У них тоже есть телефоны, между прочим. Зачем торчать в подъезде — не понимаю!»
