Валерий Квилория - В Тридевятом царстве. Часть первая
И они пошли по разноцветной дорожке в третий раз. Когда же добрались до дремучего леса, то Лера от злости даже шипеть стал.
– Что это за сказки такие! – ругался он. – Никакого порядка! У одних деревьев мох растёт с одной стороны. У других – с другой. А у третьих – с третьей. Разве так поймёшь, где север, а где юг?
Шурка неожиданно сделал круглые глаза и поднял палец.
– Слышишь?
Прислушавшись, Лера различил приглушённые стоны.
– Ох, ох, ох, – причитал кто-то тихо и беспрерывно.
Друзья двинулись на звуки и вскоре на крошечной полянке обнаружили железный столб в два обхвата. В столбе виднелось окошечко, из которого выглядывала мохнатая физиономия. Перепуганные мальчишки собрались было дать дёру, но тут неизвестное существо заговорило.
– Ох, дитятки, – сказало оно старческим голосом, – выпустите меня, я вам пригожусь!
Да так жалобно, что у друзей тотчас всякий страх исчез.
– Как же мы вас выпустим? – оглядел Шурка совершенно гладкий столб.
– Ключ надобен, – сказал из окошечка неизвестный.
– А где ключ?
– В кармане у жены короля[2].
Друзья в растерянности переглянулись.
– Мы даже от вашего озера уйти не можем, – заметил Шурка. – А королевский двор и подавно не найдём.
Старик опять заохал.
– Жалко деда, – посмотрел на друга Лера. – Нельзя как-нибудь без ключа открыть?
Шурка почесал за ухом, прикинул что-то и согласно кивнул головой.
– Попробую, только отойди подальше.
Лесной дед
Лера спрятался за ближайшей сосной. А Шурка закрыл глаза, сложил руки на груди и сосредоточился. Через минуту над его головой сгустились две тучи. Столкнулись меж собой и ударили по железному столбу ослепительной молнией. Столб задымился и, будто полено от удара топора, развалился на две половинки. Когда дым рассеялся, друзья увидели старичка с деревянной скрипучей ногой, замшелым боком и кочерыжками вместо рук. На радостях старичок бросился обнимать своего спасителя.
– А вы кто? – попятился Шурка.
– Лесной дед, – назвался старичок, причёсывая когтистой лапой мохнатую поросль на голове.
– Вы, наверное, Леший? – вышел из-за сосны Лера.
– Может, и так, – зыркнул на него огненно-зелёным глазом старичок, и у Леры от его взгляда уши зачесались.
– А кто вас сюда запер? – спросил Шурка.
– Король тутошний, – охотно пояснил Леший. – Настоящее стихийное бедствие, а не король. Зверя почём зря бьёт, леса заповедные топчет. А как я ему перечить стал, так он меня в железный столб посадил. А мне, между прочим, лескормилец, – тут он опустил ладошку-кочерыжку к самой земле, – вот с таковских былинок растить надобно.
Леший умолк и горестно покивал кудлатой головой.
– А вы, значит, ненашенские? – спросил он вдруг.
– Да нет, – пожал плечами Шурка. – Мы свои, вроде, только живём не здесь.
– Ну, это понятно. А куда путь держите?
– Куда глаза глядят, – сказал Лера и вдруг признался. – За нами инопланетяне гонятся. Такие зловредные, что, если схватят, мы пропали.
Тут Лера вспомнил подходящее для сказки слово и добавил: – Замордуют.
– Ишь ты, – почесал замшелый бок Леший и с сомнением посмотрел на Шурку. – Неужто твоё волшебство не оборонит от иноземцев непрошенных?
– Не оборонит, – подтвердил Шурка.
– Тогда айда за мной, – поманил дед и повёл их в самую гущу дремучего леса.
Там он нашёл смородиновый куст. Глянул на солнце, понюхал воздух, проверил, откуда ветер дует, и достал из-за пазухи серебряный топорик. Шагнул к первому попавшемуся дереву и – тяп-тяп! – по нему топориком. В тот же миг из дерева выскочила птичка.
– Чивы, чивы, чивычок[3], чего надо, старичок? – тревожно пропищала она.
– Да вот, матушка птичка, добрые волшебники в наш лес забрели, – показал Леший на друзей. – Нельзя ли помочь, обернуть их богатырями или на худой конец добрыми молодцами? А не то им своей силы не хватает со злыми колдунами управиться.
– Ступай, – пискнула птичка, – будет по-твоему.
И упорхнула, а Шурка с Лерой вдруг превратились в могучих богатырей. У каждого на голове шлем, на груди – кольчуга, на поясе – меч и булава, за спиной щит, лук и колчан с острыми стрелами.
– Ничего себе птичка! – воскликнул Лера, поднимая руку.
Рука у него оказалась толще фонарного столба, ладонь – шире лопаты. Шурка посмотрел на друга, потом на себя и даже присвистнул от изумления. Размерами друзья стали никак не меньше какой-нибудь величественной статуи.
Леший оглядел критически новоявленных богатырей, недовольно поморщился и опять тяпнул топором по дереву. Из дерева опять выскочила птичка.
– Чивы, чивы, чивычок, чего надо, старичок?
– Матушка родимая, – развёл руками лесной дед, – совсем запамятовал: кроме прочего, нужны ещё два пузырька для воды.
– Будут! – сердито чивикнула птичка.
Исчезла, а у друзей рядом с булавой и мечом повисло на поясе по солдатской фляжке.
С довольным видом Леший потёр свои кочерыжки.
– Теперича, – сказал он, – вертайтесь к озеру. Наберите в пузырьки живой и мёртвой воды да ступайте по лесной тропинке. Она вас далеко заведёт. А я за доброту вашу тропинку загущу, иноземцев задержу. Только, чур, ветки без особой надобности не ломать, деревья с корнями не вырывать.
– Что мы, хулиганы какие, – пошевелил своим богатырским телом Шурка, чувствуя, как под кольчугой на груди и руках перекатываются могучие мышцы.
– Мы нормальные, без прибамбасов, – поддержал друга Лера, играя, словно тросточкой, многопудовой булавой. – Вы лучше покажите, где тропинка начинается, а то мы опять заблудимся.
– Найдёте, – махнул кочерыжкой Леший. – Там ещё валун в берег врос, а на нём девица сидит, слёзы горькие льёт. Идите уж, а то мне совсем некогда.
Словно в подтверждение его слов, из чащи донёсся то ли женский, то ли птичий крик.
– Лёшик! Лёшик! – звал он. – Поди-ка скорей! Нешто скачет, лес топчет почём зря!
– Всё, ребятушки, – деловито кивнул Леший, – покедова, – и растворился в непролазном ельнике.
Ухо из четвёртого измерения
Вернувшись к озеру, друзья внимательно осмотрели его берега и – точно! – обнаружили на противоположной стороне камень с девушкой.
– Эгей! – закричал Шурка.
Девушка утёрла слёзы, увидела богатырей и радостно замахала рукой.
– Наверное, тоже заблудилась, – предположил Шурка.
Друзья обошли озеро и остановились в изумлении – ни валуна, ни девушки на берегу не было.
– Может, мы не дошли? – растерянно осмотрелся Лера.
– Идём дальше, – предложил Шурка.
И друзья пошли дальше, выглядывая валун. Но валун словно сквозь землю провалился.
– Мираж какой-то, – пробурчал Лера.
– Никакой не мираж, – не согласился Шурка, – она нам в ответ рукой помахала.
– Но не могла же она вместе с камнем спрятаться?
Так сделали они круг и пришли на то место, с которого ушли.
– Смотри! – воскликнул Шурка. – Вот она!
На противоположном берегу по-прежнему сидела девушка и лила слёзы.
– Может, действительно, мираж, – потёр глаза Шурка.
– Ау?! – решил проверить Лера. – Вас как звать?!
Девушка вновь утёрла слёзы, вновь помахала приветливо рукой и сложила ладошки рупором.
– Алёнушка! – донеслось по водной глади[4].
– Нет, это не мираж, – убедился Шурка. – Она настоящая. Тут фокус в чём-то другом.
– Давай, – предложил он, – ты пойдёшь слева, а я – справа.
Друзья обошли озеро с двух сторон и вскоре встретились на противоположном берегу. Ни камушка, ни Алёнушки, ни тропинки, обещанной Лешим, не было.
– Странно, – задумался Шурка.
– Слушай, – внимательно посмотрел на озеро Лера. – А может, тут какое-нибудь колдовство, вроде четвёртого измерения?
– Вполне, Тридевятое царство всё-таки.
– Тогда так, – потёр лоб Лера. – Я пойду вдоль берега, а ты стой тут и смотри, когда я начну в параллельный мир вываливаться.
Лера пошёл, а Шурка принялся следить за ним во все глаза. На изгибе озера Лера, действительно, стал исчезать. Но не сразу, а постепенно, как будто погружался в воду, хотя он по-прежнему шёл берегом. При этом его срезало наискосок снизу вверх. Вначале пропали ноги, потом живот, грудь, лицо…
– Лерка! – увидев, что от друга осталось одно ухо, в ужасе закричал Шурка. – Ты пропадаешь!
Ухо повисло в воздухе. Потом развернулось, и рядом с ним появился глаз.
– Ты меня слышишь? – спросил на всякий случай Шурка.
– Конечно, – заморгал глаз, – и слышу, и вижу.
– Меня всего видно?
– Всего.
– А от тебя только ухо с глазом осталось!
Тут Лера, по-видимому, сдвинулся с места и исчез окончательно. Неведомо откуда донёсся его приглушённый голос.
