Лемони Сникет - Предпоследняя передряга
Когда кто-то говорит, будто у него голова кругом идет, это выражение обычно означает, что говорящий окончательно запутался. Разумеется, Бодлеры могли бы с полным правом использовать это выражение, выслушав рассказ человека, в спешке изложившего все беды расколовшегося тайного общества и цитирующего высказывания всевозможных исторических деятелей по поводу человеческого злодейства, продолжая при этом вести такси на большой скорости навстречу загадочным и необъяснимым делам. Однако в редких случаях выражение «У меня голова идет кругом» относится к минутам, когда голова действительно кружится, и когда Кит произнесла последнее слово «завтрак», наступил как раз такой момент. Крепко сжав руль, Кит развернула такси так резко, что автомобиль закружился и слетел с дороги. Головы детей, как и все остальное, закружились вместе с автомобилем, который помчался в густой зеленый кустарник на обочине дороги. Врезавшись в кустарник, автомобиль еще кружился, и несколько секунд Бодлеры не видели ничего, кроме зеленой пелены, когда автомобиль несся сквозь кусты, и не слышали ничего, кроме скрежета веток, царапавших борта машины, и не чувствовали ничего, кроме облегчения, поскольку не забыли пристегнуть ремни, а потом головы у Бодлеров внезапно перестали кружиться, и оказалось, что пассажиры целы и невредимы, хотя и несколько потрясены, а машина наконец остановилась на пологом травянистом склоне по ту сторону кустов. Кит заглушила двигатель и глубоко вздохнула, положив голову на руль.
— Вероятно, в моем состоянии этого делать не стоило, — сказала она.
— Состояние? — спросила Солнышко.
Кит подняла голову и впервые с тех пор, как Бодлеры сели в машину, повернулась к ним лицом. Лицо у нее было доброе, но на лбу пролегли тревожные морщинки, и казалось, что Кит уже давно не удавалось выспаться. В длинных растрепанных волосах косо торчали два карандаша. На Кит было очень элегантное черное пальто, однако в петлице торчал цветок, знававший лучшие дни, — это выражение здесь означает «Потерял почти все лепестки и заметно увял». Если бы Бодлеров попросили сказать, в каком Кит состоянии, они бы ответили, что она выглядит как женщина, которая перенесла много горестей, и Бодлеры задумались, видны ли их горести по лицу и одежде так же ясно.
— Я обезумела от отчаяния, — сказала Кит — эта фраза в данном случае означает «Я очень огорчена и расстроена». Она открыла дверь такси и снова вздохнула. — Вот в каком я состоянии. Я обезумела от отчаяния, и я беременна.
Она отстегнула ремень и вышла из машины, и Бодлеры увидели, что так оно и есть. Живот Кит выдавался под пальто — не слишком сильно, но отчетливо, — как бывает, когда женщина ожидает ребенка. В этом состоянии женщине следует избегать напряжения — эти слова здесь означают «Избегать излишней физической активности, которая может навредить и самой женщине, и ее будущему отпрыску». Насколько помнили Вайолет и Клаус, когда их мама ожидала Солнышко, она проводила свободное время, нежась на самом большом диване в библиотеке Бодлеров, а папа носил ей лимонад и ржаные гренки или поудобнее поправлял подушки. Иногда он заводил фонограф, чтобы мама послушала любимую музыку, и тогда мама поднималась с дивана и неуклюже танцевала, поддерживая живот и строя смешные рожицы Клаусу и Вайолет, которые глядели с порога, однако в целом третья беременность мамы Бодлер проходила в тишине и покое. Бодлеры не сомневались, что во время беременности мама точно не стала бы направлять автомобиль в кусты, и им было жаль, что состояние Кит Сникет не позволяет ей избегать подобного напряжения.
— Соберите вещи, Бодлеры, — сказала Кит, — и, если не возражаете, я бы попросила вас понести и мой багаж тоже: это всего лишь несколько книг и бумаг на переднем сиденье. Никогда нельзя оставлять вещи в такси, поскольку неизвестно, увидишь ли их снова. Пожалуйста, поскорее. Возможно, наши враги развернут свое такси и найдут нас.
Кит повернулась к Бодлерам спиной и быстро зашагала вниз по пологому склону, а Бодлеры в изумлении переглянулись.
— Когда мы оказались на Брайни-Бич и увидели, что нас ожидает такси, как и было сказано в послании, — проговорила Вайолет, — я рассчитывала получить наконец ответы на все наши вопросы. Но теперь у меня стало еще больше вопросов!
— И у меня тоже, — сказал Клаус. — Чего от нас хочет Кит Сникет?
— Что она имела в виду, когда говорила о посыльных? — спросила Вайолет.
— Что она имела в виду, когда говорила о наблюдениях в качестве фланеров? — спросил Клаус.
— Что такого важного в этом завтраке? — спросила Вайолет.
— Откуда она знает о том, что мы видели в горах тех негодяев? — спросил Клаус.
— Где Куигли Квегмайр? — спросила Вайолет, имея в виду одного молодого человека, который особенно нравился старшей Бодлер и который прислал троим детям шифрованное послание.
— Верим? — тихо спросила Солнышко, и это был самый важный вопрос.
Своим «верим?» Солнышко хотела выразить приблизительно «Похожа ли Кит Сникет на человека, достойного доверия, и следует ли нам идти за ней?» — а когда о ком-то задают такой вопрос, ответить на него нелегко. Решать, стоит или нет кому-то доверять, — это как решать, стоит или нет залезать на дерево, ведь можно насладиться великолепным видом с самой верхней ветки, а можно просто перемазаться в смоле, и именно поэтому люди обычно предпочитают проводить время в одиночестве и в закрытом помещении, где труднее засадить себе занозу. Бодлеры не очень много знали о Кит Сникет, поэтому им было трудно понять, каким окажется их будущее, если они пойдут за ней по пологому склону навстречу загадочным делам, о которых она упоминала.
— За те несколько минут, которые мы провели с Кит Сникет, — заметила Вайолет, — она успела направить несущееся такси прямо в гущу кустарника. В обычных обстоятельствах я бы не стала доверять такому человеку, однако…
— Афиша, — сказал Клаус, когда голос его сестры затих. — Я тоже ее помню. Мама говорила, что купила эту афишу на память. Она говорила, что ей еще не приходилось так увлекательно проводить время в опере и она не хочет об этом забыть.
— На афише был нарисован пистолет, из которого шел дымок, а из него получались слова, — припомнила Вайолет.
Солнышко кивнула.
— «La Forza del Destino», — сказала она.
Трое детей поглядели на пологий склон. Кит Сникет отошла уже довольно далеко и не оборачивалась посмотреть, идут ли бодлеровские сироты за ней. Не говоря более ни слова, дети подобрали вещи Кит — две книги стихов, которые они уже заметили, и пухлую картонную папку для бумаг. Потом они тоже повернулись и зашагали следом за ней. Из-за кустов послышался слабый шорох, но дети не знали, разворачивается ли это такси, или просто ветер шелестит в кустах.
«La forza del destino» — это итальянская фраза, которая означает «сила судьбы», а «судьба» — это такое слово, вокруг которого ведутся споры. Одни думают, будто судьба — что-то такое, от чего не уйдешь, например, когда умирает человек или скисает молоко: и то и другое случается рано или поздно. Другие полагают, будто судьба — это такое время в жизни человека, например момент, когда он взрослеет или когда внезапно приходится делать себе укрытие из диванных подушек. А третьи считают, будто судьба — это незримая сила, вроде гравитации или боязни бумажных обрезков, которая сопровождает человека всю жизнь — принимается ли он за загадочное дело, совершает ли предательство или решает, будто книга, которую он начал читать, такая страшная, что дочитывать ее не стоит. В опере «La Forza del Destino» всевозможные персонажи спорят, влюбляются, тайно женятся, уходят в монастыри, идут на войну, объявляют кровную месть, стреляются на дуэли и роняют на пол пистолет, который случайно выстреливает и кого-то убивает, и этот несчастный случай жутким образом напоминает события, описанные в девятой главе этой самой книги, причем персонажи все время пытаются выяснить, в каких из этих горестей повинна судьба. Они постоянно ломают себе голову над всеми опасностями, выпавшими им на долю, и когда наконец опускается занавес, даже зрители не до конца понимают, каков же тайный смысл этих тридцати трех несчастий. Шагая за Кит Сникет, бодлеровские сироты не знали, какие их ждут передряги, однако ломали себе голову — как и я ломал себе голову, поспешно покидая тем судьбоносным вечером оперный театр в страхе, как бы меня не заметила некая женщина, — что же движет их историей: сила судьбы или нечто даже более загадочное, более опасное и более злокозненное.
Глава вторая
Если бы вам пришлось поднести эту книгу к зеркалу, вы бы сразу поняли, как трудно читать .дёрепан модаз ынежарто ино адгок ,аволс и ывкуб
И вообще мир в зеркале ,мёвиж ым мороток в ,тот как ,еж йокат месвос ,рим йогурд теувтсещус юьтсонхревоп йотсирберес йещюакревс аз только наоборот. Жизнь и так слишком сложна, чтобы думать о тех мирах, которые глядят на вас из зеркала, из-за чего тем, кто тратит много времени на то, чтобы смотреть в зеркало, становится трудно думать о чем-нибудь, кроме .гим йымас тотэ в хин ан тяртомс еыроток ,ыртсес или атарб огонняретоп нйат ремирпан ,ьтсоньлетацрезос яанбодоп ми теавыркто еыроток ,нйат хет
