Валерий Квилория - Возведённые в степень
Солдаты в растерянности отступили, но тут вперёд вышел Пантелеймон Юрьевич.
– Будем сражаться, парни! – потряс он в воздухе трёхлинейкой.[28] – Нечего глобалам на наших улицах хозяйничать!
В это время подошёл здоровяк Миша с ручным пулемётом, Речка с противотанковым ружьём и ещё трое старшеклассников с винтовками. Вахтёрша за голову схватилась.
– Значит так, – обернулся учитель к Речке. – Выбиваешь муравьёв с дальней дистанции. Не спеши, бей прицельно. Успеешь застрелить хотя бы парочку – хорошо. А вы, – оглядел он солдат, а затем и своих учеников, – открываете огонь, когда глобалы пойдут в наступление. Стрелять залпом и только с близкого расстояния на стопроцентное поражение. Всё ясно?
– Всё, – ответил Речка и вышел из школы.
Расправил сошки ружья и улёгся прямо посреди школьного крыльца: – Я готов.
Пантелеймон Юрьевич вместе с сержантом залёг в клумбе. По обе стороны от них цепью расположились: Лера с маузером, Миша с «дегтярёвым» и старшеклассники с винтовками. Солдаты открыли окно и устроились с автоматами на баррикаде. Шурка остался на крыльце – подавать патроны в качестве второго номера при противотанковом ружье.
Пантелеймон Юрьевич посмотрел на Речку.
– Начинай, – приказал он.
– Ба-бах! – дёрнулось ружьё после короткой паузы.
Одного из гигантских муравьёв тотчас отшвырнуло прочь от бронемашины. Упав, он забился в конвульсиях. Шурка подал новый патрон, и Речка неспешно перезарядил оружие.
– Ба-бах! – и другого чёрного муравья выстрелом разорвало на две части.
Напуганная Майя Евгеньевна забралась под вахтенный стол и заткнула пальцами уши.
– Не могу понять! – кричал сержанту оглохший от выстрелов Пантелеймон Юрьевич. – Зачем муравьям понадобилась ваша машина?! Сплошное железо!
Сержант смутился.
– Понимаете, – признался он, – мы на моторе гречку с тушёнкой грели! Вот они и учуяли, наверное! Набросились, будто наш «броник» из каши сделан!
– Теперь они так просто вашу технику в покое не оставят, – заверил биолог.
В это время чёрные муравьи, наконец, поняли, откуда по ним стреляют, и пошли в атаку, угрожающе щёлкая своими острыми как ножи челюстями.
– Не стрелять, – напомнил Пантелеймон Юрьевич, – подпустить ближе!
Лежавший у пулемёта Миша нервно потёр глаз. Забеспокоились и остальные. Да и как не беспокоиться, если на тебя прёт целый табун чудовищ, морды которых оснащены то ли серпами, то ли острыми как бритва, капканами. Когда муравьям осталось преодолеть каких-то полсотни метров, учитель махнул рукой.
– Огонь! – крикнул он, и голос его потонул в грохоте выстрелов.
– Чох! Чох! Чох! – бил «дегтярёв», а вместе с ним семь «калашниковых», четыре трёхлинейки и «маузер» Леры.
Следом пачками посыпались выстрелы с верхних этажей. Это в бой вступили остальные стрелки школы. Первые ряды наступающих гигантов рухнули, как подкошенные. Остальные заметались, поняв, что попали в ловушку. Но очень скоро и они были уничтожены шквальным огнём.
– Да-а, – утёр вспотевшее лицо сержант, когда всё было кончено. – Шли мы служить в армию и не подозревали, что придётся с насекомыми воевать.
– Вам ещё ничего, – отозвался с улыбкой Пантелеймон Юрьевич. – Вы на службе, а я-то шёл в школу – детей учить.
Все рассмеялись шутке. Только вахтёрша что-то сердито бурчала, выбираясь из-под стола.
Сержант поставил автомат на предохранитель.
– И откуда эти твари взялись, мы же вчера в вашем городке буквально каждый метр прочесали?
– Кто их знает, – пожал плечами биолог, – может, под землёй прятались, а может, это новая партия? Ведь неизвестно отчего насекомые увеличиваются.
– Тогда совсем плохо, – заключил сержант. – Нам не хватит ни сил, ни боеприпасов, чтобы всех глобалов перебить.
Осмотрев бронемашину, у которой не оказалось серьёзных повреждений, солдаты стали прощаться.
– Надо своих догонять, – подошёл сержант к Пантелеймону Юрьевичу. – Нас тут в качестве арьергарда[29] оставили, а эти вот задержали.
– Куда дальше, если не секрет? – поинтересовался учитель.
– Приказано выдвигаться восточнее Кобрина. На границе с Украиной, говорят, идут тяжёлые бои с розовой саранчой…
Возведённые в степень
Где-то далеко на юго-западе, не переставая, бухала артиллерия. Взрослые давно ушли в составе ополчения на фронт. Городок, не считая конного патруля бабушек, совершенно обезлюдел. Только в школе бурлила жизнь. Да ещё в здании исполкома военные оставили коменданта с взводом солдат, которые взяли под охрану все важные объекты городка.
Решив, что дальше скрывать наличие гигантских мух опасно и для самих мух, и для детей, которые на них летают, Пантелеймон Юрьевич подался в комендатуру. Комендант оказался молодым симпатичным лейтенантом с забавной фамилией Окопчик. Внимательно выслушав учителя, он сходил с ним к школе, понаблюдал за юными пилотами на крылатых «мустангах» и махнул рукой.
– Ладно, – согласился лейтенант, – стрелять по вашим крылаткам не будем. Пусть летают под мою ответственность. Официально поручаю вашей школе воздушное патрулирование города и ежедневный облёт прилегающей к нему местности на предмет обнаружения глобалов. Дежурьте, как и раньше.
– А винтовки, пистолеты из краеведческого музея? – напомнил Пантелеймон Юрьевич.
– До окончания боевых действий можете не сдавать. Будем считать вас отрядом особого назначения. И рации вам выдадим для мобильной связи. Мне сейчас лишние бойцы во как нужны, – резанул он себя ребром ладони по горлу.
– Нам бы ещё оружия – автоматы современные, патроны, – начал было учитель.
– Нужно разрешение командования, – не дал ему договорить Окопчик. – Пока не могу. Ждите.
Вернувшись в школу, Пантелеймон Юрьевич первым делом заглянул в компьютерный класс.
– Как на фронтах? – поинтересовался он.
– Без особых изменений, – доложил Клёпа. – Объединённые войска Европы несут потери, удерживая саранчу на брестском направлении. В США во второй раз освободили от губоногих многоножек город Мэмфис. В Австралии продолжается успешное истребление тли. А вот город Мельбурн до сих пор занят суперколонией гигантских муравьёв.
– Это те, что вчера стокилометровый фронт против австралийцев открыли?
– Ага, – кивнул Клёпа.
– А что внутри страны?
– Пока тихо.
– Ладно, – похлопал его по плечу биолог. – Я в столовую к Семёнычу – пробу снимать, а потом в спортзал к раненым. Докладывай, в случае чего.
Не успел Пантелеймон Юрьевич спуститься на первый этаж, как за ним на лестничный марш выскочил Клёпа.
– Победа! – закричал он радостно, перевесившись через перила.
– Кто?! Как?! – бросился назад учитель.
– Наша армия наголову разбила отряд розовой саранчи под Барановичами! – рассказывал Клёпа на ходу. – Даже фотографии с места боя есть!
Вернувшись в класс, Пантелеймон Юрьевич подсел к компьютеру и внимательно просмотрел последнюю сводку. Состояла она из нескольких сотен донесений, которые поступали со всех уголков земли. На этот раз главной новостью была победа белорусской армии, о чём красноречиво говорили снимки, сделанные крупным планом, и комментарий, набранный большими буквами.
«Проскочившую над польским участком фронта тысячную стаю розовой саранчи, – значилось там, – пытавшуюся зайти белорусским войскам в тыл, удалось остановить в районе Барановичей. Для этого белорусы применили зенитные установки СС-300, огонь которых заставил насекомых опуститься на ближайший лес. Далее произошло непредвиденное. В считанные минуты прожорливые глобалы уничтожили на корню весь лесной массив. От вековых деревьев остались лишь обглоданные пни. Тогда по саранче ударили из установок залпового огня «Град». Далее в бой вступила штурмовая авиация, которая добила разрозненные группы насекомых».
На снимках были запечатлены жуткие картины. Повсюду на обширном и абсолютно голом пространстве перепаханной взрывами земли лежали останки розовой саранчи. Обугленные обломки крыльев, челюстей, туловищ и ног перемешались с землёй, почерневшей от неистового действия реактивной артиллерии. Лишь в стороне виднелось несколько десятков не тронутых огнём гигантских трупов. Внешне саранча походила на обычных кузнечиков, но отличалась от них размером и цветом. Перепончатые крылья её оказались не розовыми, а какими-то красными.
– Ничего себе обжоры! – ужаснулись мальчишки.
– Представляете, – посмотрел на них Пантелеймон Юрьевич, – во что они превратили страны, по которым прошлись.
– Во, жуть! – взъерошил волосы Клёпа.
– Если их не остановить, земной шар скоро станет лысым, – заключил Шурка. – Они всю растительность слопают.
