Ласло Харш - Ребята не подведут!
Не придал сначала зеленорубашечник значения и такому, казалось бы, пустяку: на следующий вечер ржавый гвоздь вылез именно из той скамейки, на которой он обычно сидел во время бомбежки. Образовавшуюся на брюках дыру он собственноручно заштопал, и вот тут-то, хоть никому и не сказал ни слова, стал заметно нервничать.
Но пройти мимо того факта, что ему пришлось еще пострадать и от Пушка, он уже не мог. «Уничтожу эту тварь!» — оскалившись, пообещал он господину Тыкве.
Пушок, с той поры как его помирили с Мурзой, тоже старался чем-нибудь отличиться, и его усердие проявлялось почему-то в подвале. Обычно он тихо и смирно, словно мышь, сидел в углу и молчал. Но он, видимо, не выносил запаха зеленорубашечника, и стоило тому приблизиться, как Пушок начинал на него рычать.
В тот вечер, когда случилось это злополучное происшествие, ребята играли на улице в жандармов.
Между прочим, днем в квартале появилась вдруг целая уйма самых настоящих жандармов. Они с угрюмым видом рыскали по улицам и почему-то очень злились. Их примкнутые штыки зловеще поблескивали то на одном, то на другом углу улицы. Дядя Шефчик, поглядев на них, сплюнул и проворчал: «Чтоб им захлебнуться!» Но разве они могли захлебнуться, если на Сегедском шоссе не было ни реки, ни моря! Прохожие, опустив глаза, торопливо проходили мимо жандармов. В домах все взволнованно шептались, что это они, мол, затевают? Одна только тетя Варьяш догадывалась об истинной причине их затеи. На рынке «Лехел» она слыхала, будто жандармы погрузят в товарные вагоны всех, кто носит желтую звезду, и увезут неизвестно куда. Говорят, будто их избивают, морят голодом и всячески над ними издеваются. Слушая все эти толки, Габи только радовался, что укрыл Дуци от жандармов. И в тот же вечер придумал игру в жандармов.
Игра заключалась в следующем. Двое жандармов должны надменно расхаживать по двору, а остальные налетать на них с кулаками. Игра эта понравилась всем, особенно еще потому, что жандармом чаще всего приходилось быть Эде, которого на этот раз приняли в игру.
Эде уже семнадцатый раз был жандармом, а его напарником — Денеш. Но Денеш особого интереса для ребят не представлял. Братья Шефчики и Габи готовились уже напасть на жандарма-Эде, когда появился зеленорубашечник.
До сих пор Пушок мирно наблюдал за игрой. Ему, между прочим, отводилась роль лица с желтой звездой, за которым пришли жандармы. Завидев Шлампетера, Пушок забыл о своей роли и злобно зарычал. Возможно, он зарычал громче и злее обычного, так как зеленорубашечник отпрыгнул назад и замахнулся па него каким-то бумажным свертком. Пушок припал к земле, изловчился, вцепился в сверток своими острыми зубами и стал тянуть его к себе. Зеленорубашечник выругался, дернул сверток, а Пушок, видимо, решил, что с ним играют. «Гляди-ка, — наверно, подумал он, — этот противный человек не такой уж угрюмый тип. С ним можно и поиграть». И он изо всех сил тянул, рвал, терзал сверток. Это-то и привело к беде. Бумага с треском разорвалась, Пушок от неожиданности сел на задние лапы, сжимая в зубах оторванный клочок, а из бумаги высунулся конец какой-то трубки.
Зеленорубашечник теперь уже разозлился не на шутку. Он замахнулся железной трубкой, будто собираясь размозжить голову удивленно глядевшему на него Пушку, но, заметив, что ребята молча наблюдают за ним, опустил руку и дико взревел:
— Убью эту тварь! Уничтожу!
Странную трубку он завернул в остатки бумаги и быстро свернул в подъезд.
Теперь уже было не до игры. Ребята избили на скорую руку жандарма-Эде, да так основательно, что Эде еле добрался до дома. Едва он скрылся за дверью, как Габи отвел секретаря в сторону и согнул указательный палец.
— Ребята не подведут! — взволнованно прошептал Габи. — Видел?
— Ребята не подведут! — кивнул Шефчик-старший. — Конечно, видел.
— Что ты видел?
— Трубку. У зеленорубашечника. Честное слово, это был орудийный ствол.
— Точно!
— Хотя… Нет, для орудия эта трубка не годится, — усомнился Шефчик-старший. — Может, это ружейный ствол?
— А для ружья она слишком велика, — возразил Габи и тут же хлопнул себя по лбу: — Догадался! Да это же ствол пулемета!
— Может, и так, — согласился Шефчик-старший.
— Но зачем ему ствол пулемета? — спросил Габи.
— А вдруг запасной к пулемету? — предположил Шефчик- старший.
— Чудак! Ну зачем ему пулемет?
— Это надо разузнать.
— Верно! — решил Габи. — Тогда я приказываю: все в точности разузнать. Ребята не подведут!
— Ребята не подведут!
И председатель вместе с главным секретарем побежали домой, чтобы не опоздать к ужину.
Габи сразу смекнул, что об этой трубке обязательно надо написать донесение. Так и вышло…
Написав первое слово «Доношу», он остановился и признался самому себе, что никак не думал, что донесения эти окажутся потруднее школьных диктантов, особенно при таком строгом экзаменаторе, как советник — доктор Шербан. Но другого выхода не было. Приходилось писать, причем писать очень внимательно, потому что за последнее донесение он получил чуть ли не кол.
«Доношу, — медленно и красиво выводил он, — что зеленорубашечник каждый день приносит домой подозрительные вещи. Сначала он принес какую-то трубку, и мы с главным секретарем сразу подумали, что это ствол винтовки или пулемета. Но теперь зеленорубашечник стал осторожен и следить за ним стало труднее. И все-таки нас провести трудно. Это уж точно!
В другой раз он пронес что-то в чемодане. Потом ничего не приносил, зато по вечерам запирался в квартире, думая, что его никто не видит. Но мы наблюдали за ним в дырку в шторе и видели, как он извлекал из пакета разные детали, собирал из этих деталей оружие, снова его разбирал и снова собирал. Может, ему велели собирать его по сто раз подряд в наказание? Он делал то же самое и на второй день, и на третий. Мы уверены, что зеленорубашечник затевает недоброе дело с этим оружием.
И тогда я расспросил о пулемете отца, который воевал в первую мировую войну, и отец сказал, что основная часть пулемета называется затвором и без него он ни на что не годен. Вот почему мы решили, как только представится случай, взять у зеленорубашечника затвор.
Доносит движению председатель группы Габи».
Он вручил донесение советнику, потом не спеша прошел в другую сторону балкона к Денешу, но по пути успел нажать кнопку звонка зеленорубашечника и моментально вскочить в открытую дверь Денешей.
На третий день утром, когда он зашнуровывал ботинки, во дворе кто-то трижды свистнул. «Наверно, Шефчик-старший, — подумал он. — Ничего, пусть подождет: ведь главный секретарь всегда должен ждать председателя. Так уж принято». Зашнуровав ботинки, он подозвал Пушка. Пушок вильнул хвостом, вскочил, завертелся под ногами и пулей вылетел во двор.
Во дворе не было ни души. Но вот снова кто-то трижды свистнул возле лестницы. Недолго думая Габи заглянул под лестницу и, к своему изумлению, вместо главного секретаря увидел взволнованного доктора Шербана. Габи подлетел к нему.
— Послушай, Габи, — начал доктор Шербан, но Габи был человеком пунктуальным, поэтому он согнул указательный палец и официально проговорил:
— Ребята не подведут!
— Да, конечно, не подведут, — ответил доктор Шербан и, тоже согнув указательный палец, продолжал: — Послушай, Габи, позавчера я был страшно занят и просмотрел твое донесение только вчера вечером. Немедленно прекратите, это не игра в кошки-мышки!
— Вы о чем, господин советник? — удивился председатель.
— Габи, перестань паясничать! — занервничал доктор Шербан. — Ты же прекрасно знаешь, что я имею в виду историю с пулеметом. Немедленно прекратите!
— Господин советник, это невозможно.
— Нет, возможно. Я говорю тебе как советник. Иначе получишь взбучку.
— Все равно невозможно, господин Шербан, — уперся на своем Габи.
— Ах, так! Ну тогда прими к сведению, что я не от своего имени, а от имени движения Сопротивления приказываю прекратить эту вашу затею.
— Даже и в этом случае невозможно, — вздохнул Габи и почему-то сунул руку в карман. — Ради движения я готов на все. И ради вас тоже, господин Шербан.
— Невозможно, говоришь… — протянул доктор, поглядывая на карман Габи. — Понятно… А ну-ка, дай сюда эту штуку.
— Пожалуйста, господин Шербан. — И Габи сунул в руку доктора какой-то металлический предмет, завернутый в бумагу.
— Так… Если об этом дознаются и будут у вас спрашивать, скажи, что виноват во всем только я. Понятно?
— Понятно, господин Шербан, — еще раз вздохнул Габи.
— Вот и договорились. А теперь выкладывай, как вам удалось совершить этот безрассудный поступок?
— О, очень просто, — потупился Габи. — Самое трудное было в том, чтоб проследить, когда зеленорубашечника не бывает дома, незаметно войти в квартиру, разыскать среди всяких вещей эту штучку, называемую затвором, и незаметно выйти. Вот и все. Но если я совершил безрассудный поступок, то могу отнести ее обратно.
