Астрид Линдгрен - Карлсон, который живет на крыше, проказничает опять
Но фрёкен Бок отвернулась от Карлсона. Ей надо было серьёзно поговорить с дядей Юлиусом. По её мнению, вполне вероятно, что эти вот господа из тайной полиции. Поэтому у них такой странный вид и они так плохо одеты. Фрёкен Бок всерьёз думала, что все воры ходят в лохмотьях, она ведь никогда не видела настоящего взломщика.
Филле и Рулле сразу повеселели. Филле сказал, что он с первой же минуты понял, какая эта дама умная и замечательная, и просто счастлив, что ему довелось с ней познакомиться. И он несколько раз обращался к дяде Юлиусу за поддержкой.
— Не правда ли, она удивительная, редкая? Неужели вы так не думаете?
Неизвестно, что раньше думал по этому поводу дядя Юлиус, но теперь он просто был вынужден соглашаться, а фрёкен Бок от всех этих комплиментов опускала глаза и краснела.
— Да, она такая же редкая, как гремучая змея, — проворчал Карлсон.
Он сидел в углу рядом с Малышом и так энергично пожирал карамельки, что хруст был слышен во всей комнате. Когда же кулёк оказался пустым, он вскочил и стал прыгать по комнате. Казалось, он просто играет, но с помощью этих нелепых прыжков он постепенно добрался до стульев, на которых сидели Филле и Рулле.
— Такую редкую женщину, как вы, хочется вновь увидеть, — не унимался Филле, а фрёкен Бок ещё больше залилась краской и ещё больше потупила глаза.
— Да, конечно, конечно, фрёкен Бок — женщина редкая, — согласился дядя Юлиус, — но мне всё же хотелось бы знать, кто взял мои часы и бумажник.
Филле и Рулле, казалось, не слышали, что он сказал. Филле был так увлечён фрёкен Бок, что всё остальное для него уже не существовало.
— И выглядит она привлекательно, не правда ли, Рулле? — сказал он тихо, но так, чтобы фрёкен Бок это тоже услышала. — Красивые глаза… и такой прелестный носик, погляди, такой носик хорош в любую погоду, правда, Рулле?
Тут фрёкен Бок подпрыгнула на своём стуле, и глаза у неё прямо на лоб полезли.
— Что? — выкрикнула она. — Что вы сказали?
Филле растерялся.
— Да я только сказал… — залепетал он, но фрёкен Бок не дала ему договорить.
— Это вот Филипп, я уверена, — сказала она и вдруг стала, как показалось Малышу, похожа на Мамочку.
Филле был поражён.
— Откуда вы знаете? Вы что, слышали обо мне?
Фрёкен Бок кивнула с горькой усмешкой.
— Вы спрашиваете, слышала ли я о вас? О да, не сомневайтесь! А его небось зовут Рудольф, да? — добавила она и показала на Рулле.
— Да. Но откуда вы это знаете? Может, у нас общие знакомые? — спросил Филле, так и сияя от удовольствия.
Фрёкен Бок снова кивнула с горькой усмешкой.
— Да, пожалуй, есть. Фрёкен Фрида Бок, с Фрейгатен. Вы, кажется, её знаете? У неё тоже прелестный носик, который хорош в любую погоду, точь-в-точь как у меня, да?
Филле, видно, был не в восторге от сравнения носов, потому что сиять он тут же перестал. Более того, ему явно захотелось поскорее смотаться, и Рулле, видно, тоже не собирался засиживаться. Но за их спиной стоял Карлсон. Неожиданно раздался выстрел, Филле и Рулле подскочили на месте от испуга.
— Не стреляй! — крикнул Филле, потому что Карлсон ткнул ему в спину указательным пальцем, и он подумал, что это дуло пистолета.
— Выкладывайте бумажник и часы! — скомандовал Карлсон. — А не то буду стрелять.
Филле и Рулле стали нервно рыться в своих карманах, и в мгновение ока часы и бумажник оказались на коленях дяди Юлиуса.
— Вот гадёныш! — крикнул Филле, и с быстротой молнии он и Рулле выскочили в прихожую. Никто их не остановил, они хлопнули дверью и скрылись.
Первая опомнилась фрёкен Бок и выбежала вслед за ними. Она стояла на площадке и кричала вдогонку, пока они неслись вниз по лестнице:
— Фрида про всё это узнает, уж поверь! Вот она обрадуется!
Она даже перепрыгнула через несколько ступенек, словно собиралась догнать их, но потом всё же остановилась и только крикнула вслед:
— И не вздумайте появляться у нас на Фрейгатен, не то прольётся кровь. Слышите, что я говорю?.. Кровь…
Карлсон открывает дяде Юлиусу мир сказок
После ночи с Филле и Рулле Карлсон стал задаваться ещё больше, чем прежде.
«Вот лучший в мире Карлсон!» — этот крик будил Малыша каждое утро. И в комнату влетал Карлсон. И каждое утро он прежде всего вырывал из горшка косточку персика, чтобы посмотреть, насколько она выросла, а потом всегда направлялся к старому зеркалу, которое висело над столом Малыша. Это было небольшое зеркало, но Карлсон долго летал вокруг него, чтобы как можно лучше себя разглядеть. Приходилось это делать по частям — целиком его отражение в нём не умещалось.
Пока он летал, он тихо мурлыкал себе под нос песенку, и в этой песенке воспевал самого себя и всё, что с ним случилось. «Лучший в мире Карлсон… хи-ти-ти-хи… стоит десять тысяч крон… И ещё он поймал воров и стрелял из пистолета… Какое интересное зеркало… В нём целиком не виден лучший в мире Карлсон… Но то, что видно, красиво… хи-ти-ти-хи… И в меру упитанный, да, да… И хороший во всех отношениях…»
Малыш был с этим согласен. Он тоже считал, что Карлсон хороший во всех отношениях. И самое удивительное было то, что постепенно дядя Юлиус тоже по-настоящему к нему привязался. Ведь это Карлсон вернул ему часы и бумажник. Такое дядя Юлиус скоро забыть не может. Фрёкен Бок, напротив, всегда на него сердилась, но на это Карлсон не обращал внимания, лишь бы ему вовремя давали еду, а её она давала.
«Если меня не кормят, я уже не я» — так он однажды выразился.
Фрёкен Бок мечтала, чтобы Карлсон не проводил у них время, но тщетно, потому что Малыш и дядя Юлиус были на его стороне. Фрёкен Бок всегда ворчала, если он появлялся как раз в тот момент, когда надо садиться за стол, но сделать она ничего не могла, и Карлсон ел вместе со всеми.
После ночных приключений с Филле и Рулле он прилетал регулярно, словно это было нечто само собой разумеющееся.
Карлсон, видно, немного устал от всех проказ той ночи, потому что на следующий день появился только к обеду. Он влетел в комнату Малыша и сразу стал принюхиваться, чем это пахнет на кухне.
Малыш тоже долго спал в тот день (Бимбо он взял с собой в постель) — оказывается, после целой ночи возни с ворами нужно отдохнуть — и проснулся только незадолго перед тем, как прилетел Карлсон. Вернее, он проснулся не сам, а его разбудил какой-то странный. необычный звук, который доносился из кухни. Фрёкен Бок ходила взад-вперёд и пела. Пела громко. Прежде Малыш никогда ещё не заставал её за этим занятием и надеялся, что она и сейчас перестанет, потому что это было ужасно. По какой-то непонятной причине она была сегодня в отличном настроении. Утром она успела съездить домой, к Фриде, может, именно это её так взбодрило, что она распевала во весь голос. «Ах, Фрида, это было бы для тебя лучше!..» — пела она, но что именно было бы лучше для Фриды, Малышу так и не удалось узнать, потому что Карлсон влетел к ней на кухню и закричал:
— Замолчи! Замолчи! Когда ты так орёшь, люди могут подумать, что я тебя бью.
Фрёкен Бок умолкла и стала угрюмо жарить эскалопы, а когда пришёл дядя Юлиус, все сели за круглый стол обедать. «Все сидят вместе и обсуждают события этой ночи, и всем очень уютно», — подумал Малыш. Карлсон тоже был доволен обедом и вовсю расхваливал фрёкен Бок.
— Сегодня тебе удалось по ошибке прекрасно приготовить эскалопы, — сказал он, чтобы её ободрить.
На это фрёкен Бок ничего не ответила. Она только несколько раз вздохнула и плотно сжала губы.
Шоколадный пудинг, разлитый в маленькие формочки, Карлсон тоже одобрил. Он проглотил всю свою порцию прежде, чем Малыш успел съесть ложечку от своего, и сказал:
— Да, пудинг хорош, спору нет, но я знаю, что́ в два раза вкуснее.
— Что? — заинтересовался Малыш.
— Два таких пудинга, — объяснил Карлсон и взял себе новую порцию. А это значило, что фрёкен Бок останется без сладкого, потому что она сделала только четыре порции.
Карлсон заметил, что у неё недовольный вид, и поднял пухлый указательный пальчик.
— Пойми, здесь за столом есть толстяки, которым необходимо худеть. И заметь, их не меньше двух. Имён называть не буду, но уж во всяком случае это не я и не этот вот худышка, — сказал он и ткнул пальцем в Малыша.
Фрёкен Бок ещё плотнее сжала губы и не вымолвила ни слова. Малыш тревожно посмотрел на дядю Юлиуса, но, казалось, он ничего не слышал. Он всё ворчал. Какая в городе плохая полиция! Он звонил в участок и сообщил о происшествии, но его слова не вызвали никакого интереса. У них за ночь случилось ещё 313 краж, сказали они, которыми необходимо заняться. Они только поинтересовались, что же всё-таки пропало.
— Тогда я им объяснил, — в который раз повторял свой рассказ дядя Юлиус, — что благодаря одному смелому и умному мальчику грабителям пришлось уйти домой с пустыми руками.
