Екатерина Неволина - Ловушка на мага
– Молодой человек, вам плохо?
Глеб вернулся в реальность. Он стоял, тяжело опираясь о стену, возле гробницы.
Какая-то пожилая женщина с испуганным лицом, вероятно служительница, осторожно тронула его за плечо.
– Я сейчас «Скорую» вызову, – торопливо проговорила она.
– Нет-нет, спасибо, со мной все хорошо, – Глеб отвел ее руку и бросился к выходу.
А на ступеньках, перед изрезанной диковинным каменным узорочьем дверью храма, сидела старая женщина с рассыпавшимися по плечам седыми грязными космами. На ней была растянутая кофта неопределенно серого цвета и длинная цветастая юбка, из-под подола которой выглядывали грязные босые ноги.
Глеб порылся в кармане и достал несколько купюр. Благодаря вампирам без средств «русичи» не остались, но и раскидывать деньги налево и направо не следовало. Однако сейчас, в этот переломный момент, Глеб чувствовал острую необходимость пожертвовать – если не храму, то сидящей на его ступенях нищенке.
– Возьмите, – он протянул ей деньги.
Она быстро схватила купюры и сунула за пазуху. А потом взглянула на Глеба мутно-голубыми остановившимися глазами.
«Слепая!» – с ужасом понял парень.
Старуха молчала, но на лице ее было такое сосредоточенное выражение, словно она прислушивалась к чему-то неведомому, а потом вдруг вскочила и отпрянула от Глеба.
– Беги отсюда! – закричала она истошным голосом. – Беги скорее! Твои враги близко! Опереди их, не дай найти то, за чем они охотятся! Иначе будет беда лютая! И умоется земля кровью, и восторжествуют вороны, и придет дракон огненный!.. И придет смерть…
Нищенка договорила и рухнула на ступени, словно брошенная кукловодом кукла.
– Бабушка, с вами все в порядке? – Глеб, напуганный этим пророчеством, наклонился к женщине.
Та слабо застонала и лишь махнула рукой.
– Бабушка?.. О чем вы говорили?
Он постарался ее встряхнуть.
– Люди добрые! Что это делается! – вдруг раздался за спиной визгливый голос. – Матрешку в покое оставь, ирод окаянный!
– Я только хотел спросить у нее, о чем она говорила… Ей, кажется, стало плохо, – оглянулся Глеб на полную женщину с авоськой, застывшую рядом с ними.
– Спросить он хотел! – женщина презрительно фыркнула. – В другом месте сочиняй, сказочник! Матрешка наша от рождения слепая и немая! Ишь, говорила она ему что-то! Сейчас вот полицию позову! Уж они тебе скажут!..
Ждать разговора с полицией Глеб не стал, кинувшись прочь, в темноту парка, подальше от предательских фонарей.
Он хотел знамения и, похоже, его получил.
Глава 9
Все краски ночи
Саша и Динка целые дни сидели над снимками, ища какие-то закономерности в расположении листиков и завитушках. И они, и Глеб были твердо уверены, что во всем этом растительном изобилии содержится зашифрованное послание. Северин не понимал этого. Вот если бы дело касалось настоящих, живых листьев, а тут… резьба белокаменная. Красиво, конечно, но непонятно.
Сидеть без дела оказалось ужасно скучно, и он отпросился у Глеба пошляться денек-другой по лесу, заодно присмотреть, нет ли в округе чего подозрительного.
Вернуться в лес одному было по-настоящему здорово. В последние дни Северина не оставляли странные чувства. Настолько странные, что он не хотел даже о них вообще думать. И вот теперь, под сенью высоких старых деревьев, его по-настоящему отпустило. Тревоги ушли, словно смытые дождевой водой, словно унесенные свежим тугим ветром.
Как же это хорошо – снова чувствовать под лапами пружинящий мох, ощущать сотни разных ароматов, читать послания леса, написанные не буквами, но следами, запахами, звуками. Только в лесу Северин чувствовал себя по-настоящему дома.
До самого вечера он носился по лесу, наслаждаясь ощущением свободы и настоящей полноты жизни. Обедом ему послужил глупый заяц, расслабившийся из-за отсутствия поблизости крупных хищников. При наступлении легких летних сумерек, похожих на тонкую кисейную завесу, наброшенную на небо, Северин вдруг вспомнил о взятой на себя миссии разведки и принялся обходить окрестности.
Долгое время ничего подозрительного не наблюдалось, пока тропинку вдруг не пересек след, от запаха которого у синеглазого волка поднялась на загривке шерсть. Мертвое! Мертвое, но живое, противное природе, богам и людям.
Волк глухо зарычал, но тут из тени деревьев показалась тонкая девичья фигура.
– Вот ты где! – послышался звонкий голос.
Волк попятился и снова зарычал, грозно, хотя и слегка неуверенно. Появление этой девушки вновь внесло сумятицу в его мысли, перевернув все вверх дном.
– Иди ко мне! – Ангелина протянула руки навстречу волку. – Какой же ты красивый и сильный!
Он зарычал, поджимая хвост, а потом бросился вбок и пустился бежать, петляя среди деревьев. Он убегал даже не от нее, а от того непонятного, что несла в себе эта не мертвая и не живая девушка.
Он хотел убежать, но она последовала за ним. Стремительная, как птица, почти не уступающая ему в скорости. Ветки хлестали ее по лицу, белокурые волосы растрепались, но Ангелина все бежала. Волк постоянно чувствовал ее будоражащий и беспокоящий запах.
Она была быстра и настойчива, и в конце концов, волк смирился.
Северин ждал ее на поляне, сидя на старом поваленном бурей дереве.
– Привет! – Ангелина заправила за ухо белокурую прядь. Быстрый бег не разрумянил ее щеки, лицо оставалось по-прежнему бледным и невозмутимо красивым.
– Привет, – Северин поднялся ей навстречу.
– Ты и вправду от меня убегал? – Голубые глаза смотрели с искренним интересом. – Неужели я такая страшная?
– Нет…
Парень смутился. Словесные баталии никогда ему не удавались.
– Я не сержусь, неплохо поразмялись, – девушка улыбнулась. – Знаешь, в облике зверя ты просто великолепен. Никогда не видела ничего подобного!
– Спасибо, – буркнул он.
Это уединение на лесной поляне было почти неприлично, и Северин стал чувствовать раздражение. Зачем вампирша вообще пришла?
– Ты знаешь, – ответила вдруг девушка, очевидно, с легкостью читавшая его немудреные мысли. – Ты и сам это давным-давно знаешь.
Она шагнула к нему. Северин чувствовал себя так, словно его заколдовали. Ему хотелось убежать, но он не мог даже пошевелиться. А когда ее прохладные, но необыкновенно мягкие, сладкие губы коснулись его губ, где-то в груди словно взорвались тысячи петард.
За этот поцелуй можно было без колебания отдать душу.
Он целовал ее жадно и самозабвенно, запускал пальцы в струящиеся волосы… Ее руки ласкали его тело, она прижималась к нему так, словно искала защиты, и это пьянило, кружило голову. Она была такая маленькая, такая хрупкая, а он – такой сильный, настоящий вожак. И то, что происходило между ними, было самым правильным на свете. И лес одобрительно шумел, подтверждая его право.
Лежа на траве, ласково щекочущей щеку, Северин все еще прижимал к себе девушку.
– Арина… – прошептал он, закрывая глаза.
– Ангелина, – твердо поправила она и, встав над ним на колени, наклонилась к лицу. – Ее уже нет, а я есть, и я подхожу тебе больше, чем кто-либо другой. Больше, чем ваша капризная девочка. Слышишь? Ты уже мой и будешь моим!
Он снова, как путник, измученный жаждой, потянулся к ее губам.
– Повтори мое имя! – потребовала девушка, отстраняясь.
– Ангелина… Лина… – послушно произнес он.
– Правильно, – теперь она снова подставила губы, отвечая на поцелуй.
И Северин забыл обо всем. Ничего больше не имело в эту минуту для него значения. Только он и она, только древняя магия, благословленная самим лесом.
Он пришел в себя резко, словно на него вылили целое ведро ледяной воды, и тело сразу напряглось, предупреждая об опасности. Опасность – она была рядом, буквально у него под боком, уютно поджавшая к животу коленки и разметавшая светлые волосы по подушке из моха. Стараясь не потревожить девушку, Северин отполз. Больше всего ему хотелось закрыть глаза и, чтобы, когда он их откроет, Ангелины уже не было. Чтобы то, что произошло, оказалось лишь идиотским сном. Да как такое вообще могло произойти?! Она – то, против чего восстают все его инстинкты, она – враг, источник опасности, противоестественное создание, которого не должно быть на земле, его долг охранять других от таких, как она, а он… он попался, как глупая муха в паутину.
Парень сжал зубы, удерживая внутри отчаянный тоскливый вой. Глупо обманывать себя. Это реальность. И то, как отчаянно он желал эту девушку, как не желал никогда даже Арину, это тоже реальность. Она подействовала на него словно удар кнута, в первый же миг, как Северин ее увидел. Он долго боролся с собой, запирая внутри это странное чувство, не признаваясь в нем даже себе, но оно вырвалось наружу, неостановимое, как стихия. Разве можно встать на пути цунами, надеясь остановить волну? Разве можно поймать в кулак ураган?..
Что же делать? Бежать! Все инстинкты говорили о том, что нужно бежать. Нужно уйти, пока она не проснулась. Обернуться волком и носиться по лесу, пока боль и воспоминания не притупятся. Такой способ уже выручал его, и не раз.
