Ирина Мазаева - Большая книга ужасов – 66 (сборник)
Сашка слушал этот неуместный треп друзей, и все внутри его холодело. Ему тоже хотелось говорить об уроках географии, о школьной программе… Лишь бы не думать о том, о чем никогда не напишут в учебниках. О лабиринте.
– Хватит! – не выдержал он, останавливаясь и оборачиваясь. – Хватит! Я тоже боюсь, но я не трус! Не трус! Мы все хотим все это прекратить, так? Так! Значит, нам нужно найти шахту и поговорить с Хозяйкой. Другого выхода нет. – Он подкрутил поярче фитиль «летучей мыши»: – Вперед! Мы уже почти пришли!
«Я ничего не боюсь, я отважный капитан Сорвиголова…» – шептал он про себя, уверенно шагая по беломраморной дорожке. И удовлетворенно слушал звук шагов двух пар ног позади: Женька и Лешка шли вслед за ним.
На часах было уже без двадцати двенадцать, а они все кружили по этим дурацким белым дорожкам. Наконец Сашке показалось, что он видит что-то похожее на скалу со входом в штольню, он уже хотел было крикнуть об этом Рыжовым, как вдруг заметил, что на всем пути к скале в кустах стоят какие-то белые фигуры…
Сашка замер на месте. Тетя Зоя? Физрук? Вадик? Другие утопленники? Что им нужно?! И вдруг обмер – понял, чего они хотят, а точнее – чего не хотят: они не хотят пускать их на встречу с Хозяйкой!
– Там кто-то есть… – сзади прошептала ему в ухо Женька.
Сашка их видел! Видел! И чувствовал полное свое бессилие.
– Их целая толпа… – прошептал Лешка, как показалось Сашке, обреченно.
Неужели все? Неужели это конец? Как, каким оружием можно победить тех, кто уже однажды умер?!
– Пошли вон отсюда! Пошли вон! Вон! Вон! – услышал Сашка свой истеричный крик.
– Убирайтесь, гады! Мы вас не боимся! – поддержали его еще два голоса. – Ща как дадим в бубен!
– Вон! Вот я вам! – Сашка высоко поднял фонарь и…
И вдруг ему стало смешно.
Это были не люди. Это были… камни. Бесчисленные толпы туристов настроили из мраморных осколков пирамидок: камень на камень, камень на камень, а сверху какой-нибудь совсем маленький, треугольный. Некоторые из этих безумных строений были размером в полметра, некоторые – в полтора и выше, и стояли они по краям или несколько в стороне от дорожек.
– Это древняя традиция, она есть у разных народов, – пустился в пояснения Сашка. – На востоке эти пирамиды называют «латза» и посвящают местным божествам. Их складывают на вершинах гор, на перевале или в святом месте. Туристы складывают латза, загадывая желание, например, чтобы…
Но Лешка не оценил его познаний:
– Урою! – Он кинулся к латза и моментально разнес две ближайшие яростным ударом сосны, которую, оказывается, так и таскал с собой.
На часах было без пяти двенадцать. Перед ними была гладкая мраморная скала, а тропинка снова уходила куда-то далеко в сторону. Входа в шахту не было: ни в реальную, ни в нереальную. Все было зря. Лешка продолжал крушить латза, а на Сашку вдруг накатила усталость. Самая обыкновенная усталость, когда не хочется ничего – только лечь и лежать. Он поставил фонарь на землю, а потом и сам уселся рядом, опершись спиной о сосну.
– Сашка, ты че? Ты че? – почти испуганно спросил запыхавшийся Лешка, прервав свое занятие.
– Да фигня все это. Ничего у нас не получится. Не встретим мы никакую Хозяйку горы. Пошли домой, а?
– Куда домой? Карпов, ты что? Я тебе сейчас покажу «домой»! – взвилась Женька. – Так! Без паники! Что за упадническое настроение?!
– Так ведь нету же шахты. А времени уже двенадцать… – сказал Сашка.
– У тебя часы спешат! Без семи! – заверил его Лешка, глянув на свой мобильный телефон.
– Лешка, бери фонарь! Сашка, вставай! – Женька рванула Сашку за руку. – Сейчас мы запросто найдем шахту. Я прямо сердцем чувствую, что она рядом! – Ей наконец удалось поставить его на ноги. – У нас все получится!
– Жень, ну что у нас получится, что?
– Все! Главное – не отступать! Главное – верить! Вот ты кто: трус или герой? Говори! Говори, я сказала!
Сашка стоял, смотрел на Женьку, на Лешку, который давно уже поднял с земли «летучую мышь», а теперь тоже не знал, что делать…
– Мне надо подумать…
– О чем тут думать?! Эх ты! – вдруг со слезами в голосе сказала Женька. – А ведь шахта рядом! Сейчас я ее найду! – Она сделала шаг в сторону, потом, уже решительнее, еще шаг – и… исчезла в темноте.
А через пару секунд раздался ее победный крик:
– Шахта!
Лешка с Сашкой рванули на голос.
Как ни странно, всего в каких-то паре метров от них в скале на самом деле зияла огромная черная дыра – вход в штольню, ведущую в шахту.
– Шахта… – хором выдохнули они все втроем.
На входе в штольню не было никаких железных ворот.
– Я же говорила! – обрадовалась Женька, но тут же умолкла.
Все трое замерли. Из провала тянуло сыростью и холодом, и ребят сразу пробрал озноб. Все внутри их, казалось, сопротивлялось идее войти внутрь, в этот замогильный холод. Назад! Назад! Прочь отсюда, в тепло, к свету, домой! Сердце гулко билось в груди, разгоняя кровь. Домой!
И вместе с тем Сашка чувствовал, как что-то или кто-то звал его внутрь. Кто-то ждал его там. Сашка даже как будто слышал плеск воды в глубине шахты. И ему хотелось немедленно кинуться туда, поближе к воде… Усилием воли он взял себя в руки: сосчитал от одного до десяти и обратно, два раза глубоко вдохнул и выдохнул. Так кто же он: трус или герой?
– Держи! – Лешка передал ему «летучую мышь». – Я зажгу факел. – Но справиться со спичками ему удалось попытки с десятой: руки тряслись.
– Со мной происходит что-то странное… – призналась Женька. – Я…
– Я знаю, что с тобой. – Сашка не дал ей договорить, еще раз два раза глубоко вдохнул и выдохнул: – Пошли!
И они вошли в штольню.
Сырые шершавые стены гулким эхом откликнулись на шаги. Сашка сначала посветил фонарем под ноги, чтобы ни обо что не споткнуться. И тут же увидел следы – четкие отпечатки копыт на земле.
– Может, это корова? – тут же предположил Лешка. – Экскурсоводы тут любят рассказывать, как однажды в шахту провалилась чья-то корова.
– Коровы – парнокопытные, у них на каждой ноге по два копыта, по паре копыт, а здесь отпечатки одинарных копыт. Это следы лошади, лошади-то – непарнокопытные, у них на каждой ноге по одному копыту, – тут же пояснил Сашка. – Ты что, подковы никогда не видел?
– Это отпечатки Коня… – сказала Женька.
И только после ее слов Сашка почувствовал то, что в книжках описывается как «волосы зашевелились у него на голове».
Все трое переглянулись, думая об одном и том же коне.
Сашка поднял фонарь повыше – и тут же тысячи мелких черных тварей кинулись на них со всех сторон. Одна из них атаковала Женьку…
– Летучая мышь! – закричала та. – Летучая мышь!
Сашка еще выше, сколько хватило роста, поднял фонарь «летучая мышь» и… И понял, о чем она.
– Пошли вон! Прочь! Прочь! – отмахивался Лешка «последним героем».
И настоящие летучие мыши прыснули в разные стороны и растворились в темноте, как и не было их.
– Я вас не боюсь! Я никого не боюсь! – Сашка уверенно направился к шахте.
И то ли с радостью, то ли со страхом увидел, что впереди – только черный провал, что нет никакого мостика для туристов.
Лешка и Женька стояли рядом и, не веря своим глазам, смотрели то в глубь шахты, то наверх, где снова, как и тогда, в первый раз, на черном небе сияли звезды.
– Хозяйка Белой горы, здравствуй! Мы пришли к тебе! Выслушай нас! – сказал Сашка. – Спасибо тебе за твой дар. Но скажи, зачем ты дала его мне? Что я должен сделать?
– … должен сделать, должен сделать, должен сделать… – откликнулось эхо.
Все трое замерли, ожидая ответа.
– Мне нужно… туда… – прошептала Женька, делая полшага к провалу.
– Посмотреть хочешь? – также шепотом спросил Сашка. – Возьми у Лешки факел.
– Нет-нет!
– Почему?
– Она боится огня, – пояснил Лешка.
– Почему? – обернулся к нему Сашка.
Всего на секунду они отвлеклись от Женьки…
Раздался сдавленный крик, плеск… И тишина.
– Женька! – Сашка и Лешка завертелись волчком, освещая все кругом.
Но Женьки не было.
– ЖЕНЬКА!!!!
Мальчишки кинулись к шахте, свесили вниз «летучую мышь»:
– Женька!!!
– Она упала! Упала! Она может быть только там!!! – закричал Лешка.
По мертвецки-белым стенкам шахты сочилась зеленая вода, и вода же из глубины дышала чем-то гнилым и мертвым. Сашку холодным потом прошиб страх… Но уже в следующую секунду он, сунув фонарь Лешке, зажмурившись, солдатиком прыгнул в шахту.
Сразу глубоко ушел в ледяную воду, с глухим плеском тут же сомкнувшуюся у него над головой. Открыл глаза, но ничего не увидел в темноте. Борясь с инстинктом самосохранения, чудовищным усилием воли вытолкнул из легких весь воздух, который по привычке набрал в них, ныряя.
