Кэтрин Ласки - Звёздный
– Очень интересно, – пробормотал Фаолан и повернулся, чтобы посмотреть на медвежат.
Эдме, обычно терпеливая, была готова взорваться. «О чем он думает? Что это за болтовня про цвет льдин, когда по нашим следам идет Хип?» Она почувствовала, как по ее спине пробегает холодок. Фаолан между тем продолжал внимательно смотреть на Тоби с Барни. Медвежата за последнее время выросли и стали гораздо больше волчат – примерно вдвое выше.
– Тоби, Барни, вы же умеете плавать, правда?
– Конечно. Мы жили у реки и научились плавать сразу же, как научились ходить.
Фаолан вспомнил, как он сам учился плавать под руководством Гром-Сердца. Медвежата учились плавать раньше волчат. Так что Тоби и Барни здесь не пропадут.
– О чем ты думаешь, Фаолан? – с неподдельным интересом спросила Эдме.
Фаолан спокойно стоял, прикрыв глаза, но перед его мысленным взором развернулась целая картина. Далекие отзвуки эха доносились до его внутреннего слуха от древней кости, которую он выглодал и оставил на кургане фенго в Кольце Священных Вулканов. Самое странное, что, несмотря на землетрясение и опустошение, вызванное ледником, кости всех предводителей Стражи остались нетронутыми. Потом Фаолан в мельчайших подробностях вспомнил кость, которую его первый дух вихря выглодал по прибытии в страну Далеко-Далеко во времена Долгого Холода. На этой кости были изображены волки, перепрыгивающие с льдины на льдину.
Проскок! Так называлось то, что они делали. Ледяной мост стал непроходимым, и волкам пришлось выйти в море. Они перескакивали со льдины на льдину, а если расстояние между ними было велико, то плыли по воде.
Фаолан повернулся к своим спутникам.
– У нас все получится. Мы можем плыть, и мы можем прыгать. Хип нас никогда не догонит.
– А как же волчата? – в один голос спросили Банджа, Эдме и Кайла.
– Мы понесем их с льдины на льдину, – ответил Фаолан.
И тут заговорил Аббан:
Плавать, плавать я могу.
Не сидеть на берегу.
Знаю я, как всем нам быть —
Прыгать надо или плыть.
Кайла, склонив голову, с недоумением посмотрела на своего странного сына. Она не сказала ни слова, но всем видом показывала изумление: «Но как, Аббан? Я никогда не учила тебя». И еще ей, похоже, было немного грустно от того, что этот, казалось бы, беззащитный щенок научился что-то делать без ее помощи. Неужели в ее отсутствие он подвергался каким-то опасностям? Словно чтобы наверстать мгновения, которые она не провела со своим сыном, она шагнула к нему и погладила его носом по холке.
Все щенки любят, когда мамы тычутся в них носом и гладят. Прикосновение мягкого и влажного носа к коже не сравнится ни с чем! Аббану, разумеется, тоже это нравилось. Он просто не знал, как выразить свою любовь и признательность, потому что всякий раз, как он начинал говорить, из его пасти вылетали какие-то странные слова. Поэтому он просто молчал. И наблюдал за тем, как Кайла кидает опасливые взгляды на Эйрмид. Почему она так опасается белую волчицу?
Обычно Эйрмид казалось довольно крупной из-за своего цвета, но сейчас она съежилась, челюсть ее задрожала, хвост поджался. Аббану даже стало ее жалко. До того как он упал в море, мать относилась к ней иначе. Неужели в белой волчице есть нечто, что он не понимает?
– А как же Моди и Мирр? – спросила Эдме. – Они такие крошечные. У них маленькие лапы, и они не могут прыгать. И плавать тоже не умеют.
– Не беспокойся, мы им поможем, – ответил Фаолан.
Ему захотелось добавить: «У нас получилось однажды, получится и на этот раз», но он сдержался. Они бы не поняли. Вместо этого он сказал:
– Это называется проскок.
– Проскок? – переспросил Свистун.
– Так называли это древние волки. Так… так… – Фаолан вдруг начал запинаться, – так было записано на одной из исторических костей в Кольце Священных Вулканов.
– Неужели, Фаолан? – Эдме склонила голову, пытаясь вспомнить.
Она уже начинала понимать кое-какие слова на древнем языке, но смысл этого слова от нее ускользал. И о какой исторической кости говорил Фаолан? Эдме не помнила, чтобы когда-то видели подобную кость.
– Не беспокойся, Эдме. Это не так трудно. У нас получится.
Фаолан посмотрел на Моди и Мирра.
– Илон и Зануш помогут малышам.
– Конечно, поможем, – согласился Илон.
– Мы их понесем на себе, – добавила Зануш и оглядела Мирра с головы до хвоста. – Ты не такой уж большой. Не больше лисицы.
– Лисицы? Ты сравниваешь меня с девочкой? Да еще с глупым животным? – насупился Мирр.
– Ах, извини, дорогой, я не хотела тебя обидеть. Ты в десять раз умнее и гораздо красивее.
– Конечно, умнее и красивее. Я же мальчик. Мальчики обычно красивее, – ответил Мирр.
– Ну ладно, пропустим это мимо ушей, – сказала Зануш снисходительно.
– Так, с чего начнем? – спросил Свистун, подходя к Фаолану.
По сравнению с остальными он казался более деловитым и энергичным.
– Для начала спустимся с этого ската вдоль колонн! – сказал Фаолан, ступая на крутой склон вдоль края моста, который шел до самого низа. На самом краю льда он что было сил оттолкнулся задними ногами и подпрыгнул. Пролетев по воздуху и описав идеальную дугу, он опустился на льдину, лениво покачивавшуюся неподалеку от моста.
– А потом на следующую! – крикнул он.
Все задержали дыхание, потому что следующая льдина находилась раза в четыре дальше ближайшей.
– Но ты ведь страж, как и Эдме с Банджей. Вы привыкли высоко прыгать и кувыркаться в воздухе. А Дэрли, Кайла, Свистун и я не привыкли! – крикнула Мхайри.
– Мхайри! – одернула ее Кайла. – Я воспитывала тебя, как вторая Кормилица. И еще я была главной загоняющей, а ты загоняющая с фланга. У тебя хорошо развиты ноги. Ты тоже сможешь прыгнуть!
Она кивнула Дэрли.
– И ты, Свистун, тоже. У тебя получится. Ты научишься прыгать. Если промахнешься, то плавать-то ты умеешь. Я беспокоюсь только о малышах. Но если орлы помогут…
– Да, мы поможем!
– Ну, тогда нам нечего бояться. И Хип никогда нас там не догонит. Никогда!
Кайла повернулась к Аббану.
– Аббан, скажи мне правду. Ты действительно сможешь плыть сам?
Ты не стой на берегу,
Все я сам теперь могу.
Старый Бивень к нам плывет,
За собой он нас зовет.
Они повернулись и увидели, как на фоне подводного призрачного голубоватого сияния проплывает нарвал, прокладывая себе путь между льдинами.
– Старый Бивень, помоги, не найдут нас пусть враги, – прошептал Аббан.
Глава четырнадцатая
Смутные воспоминания возвращаются
Совершенно ровная поверхность моря казалась сделанной из стекла. Убывающая луна превратилась в тонюсенький серпик, но на небе не было ни облачка, звезды ярко сверкали, и потому было довольно светло. Рагс, прятавшийся за колонной примерно в четверти лиги от отряда, не мог поверить своим глазам. Волки перепрыгивали со льдины на льдину. Иногда он видел в темных водах их отражение. Как это у них получается? Как они осмелились сделать то, что не под силу другим волкам? Конечно, некоторые из них раньше служили в Страже Кольца Священных Вулканов, где их учили прыгать, но остальные этому специально не обучались. Но самым необычным было то, что маленький Аббан, сын Хипа, уверенно плыл между льдинами, как будто был прирожденным пловцом.
Рагса охватила дрожь. Он знал, что ни за что и никогда не сможет так прыгать. Но разве это хуже, чем продолжать разбойничать с шайкой Хипа? Кстати говоря, никто из разбойников и плавать толком не умеет. Никто из чужаков, которых он знал, не умел плавать, потому что в Крайней Дали не было крупных водоемов. Там не протекала большая река, в которой училось плавать большинство клановых волков, и не было озер. Многие чужаки боялись воды едва ли не больше всего на свете. Сейчас они чувствовали себя в безопасности только на Ледяном мосту и не осмеливались подходить к морю, даже когда оно еще было полностью покрыто льдом. Хип поначалу даже старался убедить своих приспешников, что подо льдом нет никакой воды. Мол, ее просто не существует. Конечно, Хип был готов наврать своим дикарям что угодно, лишь бы они последовали за ним. У него самого были очень большие планы на новое место, к которому они сейчас направлялись. Он хотел стать основателем могучих кланов и вождем всех вождей. Но что он скажет сейчас, когда лед на море раскололся на тысячи мелких льдин, плавающих среди темно-зеленой воды?
Рагс же вовсе не мечтал стать вождем. Он мечтал только о том, чтобы выжить. В новом краю он мог бы начать новую жизнь. Чем дальше они уходили от Крайней Дали, тем чаще его посещали воспоминания о далеком прошлом. Он был самым младшим из щенков довольно старой волчицы, у которой это был последний помет. Все ее щенки в том году умерли, за исключением Рагса. Материнскими чувствами эта волчица особенно не отличалась. Она была довольно тщеславной и редко обращала внимание на сына. Однажды она сказала, что нашла для него вторую Кормилицу, а сама она слишком занята, чтобы воспитывать волчонка. «Хватит с меня забот в логове, их и так уже было за всю жизнь достаточно», – сказала она и ушла к красивому волку, который выглядел гораздо младше нее. Вторая кормилица же постоянно жаловалась, что он пьет слишком много молока, а ее собственным волчатам ничего не достается. Поэтому его снова выкинули из логова.
