Александр Волков - Приключения двух друзей в стране прошлого
Тайный митинг
После того, как наши герои побывали у лесорубов, прошло около двух недель. Граф Монтегю продолжал рыскать по замкам, стараясь завербовать побольше недовольных, чтобы раскрытие заговора произвело сильное впечатление. Но, к его удивлению, все рыцари, с кем он ни говорил, выражали крайнее восхищение норландскими порядками и уверяли, что лучше не может ничего быть.
Поведение рыцарей казалось провокатору загадочным, но дело объяснялось весьма просто: Сэй и Паулет, организуя свой заговор, предупредили людей о сомнительной роли графа Монтегю.
И вот в одну из ночей под воскресенье было назначено тайное собрание заговорщиков на опушке Шервудского леса, в нескольких милях от замка Виндзор.
Рыцари, жившие далеко от королевской резиденции, съехались накануне к Шервудскому лесу, будто бы для охоты, а те, кто обитал поблизости, явились с наступлением ночи. Слух о предстоящем митинге дошел до Монтегю, и он предупредил своих сторонников и даже самого лорд-канцлера.
Герцог Нортумберлендский прибыл к месту собрания тайно в сопровождении одного только Джерома Бирна.
В полночь участники митинга собрались в условленном месте, и на пне, служившем трибуной, появилась высокая фигура.
Барон Сэйский (это был он) крикнул зычным голосом:
— Леди и джентльмены!
Раздался дружный смех, голоса:
— Здесь нет леди!
Сэй поправился:
— Джентльмены!
Рыцари были настроены очень весело. Чей-то насмешливый голос поправил Сэя:
— Мы не джентльмены, мы жертвы деспотизма! (Хохот).
Разъяренный Сэй заорал:
— Довольно шуток! Мы должны выбрать председателя нашего собрания…
После недолгой паузы чей-то нерешительный голос выкрикнул:
— Предлагаю графа Монтегю…
Толпа зашумела.
— К черту Монтегю! Он прихвостень лорд-канцлера! Долой Монтегю!.. Тальбота избрать! Паулета! Тальбота! Тальбота!
Вскоре стало ясно, что большинство присутствующих за Тальбота. На пень вскочил рыцарь огромного роста. Бывший адвокат, граф Тальбот обладал большим опытом ведения собраний. Он живо навел порядок и предложил выступать желающим высказаться.
В сторонке, за стволом огромного дерева прятались лорд-канцлер и Джером Бирн. Лорд-канцлер сказал своему секретарю:
— Вот был бы эффект, если бы первым заговорил я!
— Попробуйте!
— Нет, я лучше послушаю…
Начал Сэй.
— Джентльмены! Тут кто-то иронически назвал нас жертвами деспотизма! А разве это не так? (Возгласы: «Правильно! Валяй, Сэй!»). Разве не на нас, рыцарях, держится это фантастическое королевство? («Верно, правильно!»). А как с нами обращаются? Нас заездили, как старых кляч! (Бурные возгласы одобрения), Я считаю, что мы должны предъявить королю наши требования! («Какие?»). С вашего разрешения, джентльмены, я скажу о них потом.
Сэй спрыгнул с пня под громкие аплодисменты и одобрительный свист.
Следующим выступил барон Эффингем. Поглаживая длинную бороду, он рассудительно заговорил:
— Предыдущий оратор совершенно прав! Чего стоят одни только поездки в латах по дорогам… («Верно, правильно! Слушайте, джентльмены!»). Ведь эти чертовы игрушки весят чуть ли не по десять пудов… («Долой латы!»). Снимешь их вечером, все тело в синяках, и кости ломит («Он прав!»). Нужно потребовать латы из картона! Внешний эффект тот же, а нам будет несравненно легче! (Бурные аплодисменты). Мечи тоже надо сделать деревянные… (Одобрение слушателей).
Выступая один за другим, ораторы высказывали все более решительные требования. В замках темно и сыро, надо устроить электрическое освещение, камины заменить хорошими печами. Людей одолевает мертвая скука, особенно по вечерам: пусть поставят телевизоры, или, в крайнем случае, откроют два-три кино…
— А как же тогда со средневековьем?
— На черта нам это средневековье?
— Джентльмены, джентльмены, спокойствие! Все-таки нам платят деньги за то, что мы играем роль средневековых рыцарей…
Это напоминание несколько охладило пылкие головы. Стали вноситься более умеренные требования: после одного рабочего дня (поездка по стране в латах) получать два выходных; жалованья рыцарей должны увеличить за вредность профессии… Барон Пэджет заявил, что для сражающихся на турнирах нужно ввести государственное страхование на случай поломки рук и ног или других серьезных повреждений…
Томас Мундфит прошептал своему секретарю:
— Джером, я был безумным мечтателем, когда полагал, что Фланагана можно спрятать от современной живой жизни и закутать в пеленки древних обычаев. Вот она, пришла сюда, неистребимая, непобедимая живая жизнь!
— Вы правы, ваша светлость! — согласился Бирн.
— Э, какая уж там светлость, — горько усмехнулся Мундфит. — Скоро всем этим величествам и светлостям придет конец!
Джером Бирн в душе вполне одобрил такую проницательность своего патрона, но вслух не сказал ни слова.
А тем временем до слуха скрывавшихся донеслась горячая речь графа Стаффорда.
— Джентльмены! — кричал он. — Товарищи по несчастью! Мало того, что нас беспощадно эксплуатируют, нас еще и обокрали! (Возгласы: «Как? Объяснись!»). Посмотришь во время парадных приемов на наших жен: их платья и головные уборы сияют драгоценностями, на руках браслеты с рубинами и алмазами… А ведь что это такое? Это жалкая подделка, дешевые стекляшки, которые даже не заложишь в ломбард! Разве это нам обещали во время вербовки? Предлагаю внести в наши требования такой пункт: «Женам и дочерям рыцарей выдать настоящие драгоценности взамен имитации». По крайней мере, когда лопнет эта фирма, у нас будет кое-что на черный день!
Буря аплодисментов покрыла последние слова оратора.
Наконец рыцари выговорились, изложили все свои обиды, жалобы и требования. Снова выступил Сэй. Он держал в руках большой лист бумаги, освещая его электрическим фонариком.
— Бирн, смотри, электрический фонарик! — в изумлении воскликнул Мундфит.
Бирн не мог удержать смеха.
— От имени инициативной группы, — громко заговорил Сэй, — вносятся следующие предложения:
«1. В Норландии организуется профессиональный союз рыцарей…»
— И оруженосцев! — перебил голос, казалось, исходивший откуда- то из чащи леса.
Не обращая внимания на добавление, Сэй продолжал читать:
«…для защиты прав американских граждан, находящихся на службе у короля Норландии Джона VI на должности рыцарей…»
Тот же молодой голос еще более смело прервал Сэя:
— И оруженосцев!
Председатель за неимением звонка захлопал в ладоши:
— Прошу не перебивать оратора неуместными замечаниями!
— Прошу прощения, сэр, мои замечания имеют самое ближайшее отношение к делу, как вы сейчас в этом убедитесь!
Из лесу вышло несколько десятков молодых людей. Их вел за собой юноша с дерзким безбородым лицом. Вглядевшись в него, граф Тальбот с изумлением воскликнул:
— Энтони Фильд!
— Он самый, ваша милость! Имею честь рекомендовать себя вашему вниманию: председатель инициативной группы оруженосцев!
Рыцари пришли в ярость. Слышались ругательства и угрозы по адресу оруженосцев, поднимались сжатые кулаки. Оруженосцы отнеслись к этому с большим спокойствием. Когда шум поутих, Энтони Фильд обратился к рыцарям:
— Благородные сэры! Мы присоединяемся ко всем вашим требованиям в твердой надежде, что вы соблаговолите принять нас в организуемый профсоюз на основе полного признания наших прав.
Снова шум, но уже не такой, как прежде. Граф Тальбот спросил с принужденным смехом:
— Это что, ультиматум?
— Совершенно верно.
— И если мы его отвергнем?
— Мы, оруженосцы, с завтрашнего дня объявим забастовку. Попробуйте сами надевать свои многопудовые латы и возить тяжелые мечи и копья!
В толпе рыцарей водворилось угрюмое молчание. Джером Бирн едва сдерживал хохот, и даже Томас Мундфит улыбался над затруднительным положением рыцарей.
Сопротивляться требованиям оруженосцев было бессмысленно.
Движение, расколовшись надвое, сразу обрекалось на неуспех.
Барон Сэй объявил о создании объединенного профессионального союза рыцарей и оруженосцев Норландии. Председателем профсоюза был избран граф Тальбот, его заместителем от оруженосцев Энтони Фильд. Секретарями стали маркиз Паулет и Джек Бэнсби, оруженосец графа Стаффорда.
Президиуму поручили привести в порядок и сформулировать требования рыцарей, высказанные на митинге, а также внести туда пункты, касающиеся прав оруженосцев.
Всадники разъехались. Когда топот лошадиных копыт затих, на поляну вышли Мундфит и Бирн, ведя за уздечки своих коней.
— Да, Бирн, — невесело сказал лорд-канцлер, — мое положение не из приятных. Как ты думаешь, стоит доложить об этом немедленно королю?
— Вряд ли, сэр, — ответил Бирн после размышления. — Король может подумать, что вы знали о готовящемся возмущении давно, и обвинит вас в том, что вы не приняли мер.
