Валерий Квилория - В погоне за «Бешеной Каракатицей»
– Надо непременно объединиться с жителями ост– рова, – заключил Чародей, – иначе мы проиграем сражение.
Оставив за старшего боцмана, друзья направились к дворцу. Михайле строго-настрого наказали, чтобы он в случае малейшего шума укрыл команду в подземелье, вход в которое находился тут же в основании статуи Большой Медведицы.
Перебежав открытое пространство между святилищем и дворцом, Чародей с Топольком попали под своды переднего покоя. Тишина. Обнажив сабли, они на цыпочках вошли в тронный зал и направились к Тесее. Увидев штурмана, могучая старуха стала делать лицом какие-то загадочные знаки. Но ни Тополёк, ни Чародей не поняли истинный смысл её гримас, полагая, что царица переживает из-за своего бесчестия. Видя, что друзья уже достигли центра залы, Тесея сделала последнее усилие и выплюнула изо рта кляп.
– Назад! – рявкнула она. – Бегите! Это западня!
В тот же миг распахнулись двери задних комнат, и оттуда хлынула целая орда пиратов.
42
– Назад! – крикнул Чародей, обнаружив засаду.
Друзья стремглав бросились к выходу. И вовремя. В переднем покое у дверей тронного зала уже копошилось несколько головорезов. Не дав разбойникам захлопнуть ловушку, штурман с капитаном сходу повергли их наземь.
– Только не к Святилищу, – шепнул Чародей, когда они плечом к плечу вырвались из дворца.
Отвлекая внимание пиратов, друзья пробежали мимо статуи фиолетовой медведицы к южным воротам дворцовой площади. Им удалось оторваться от погони на добрую сотню метров. Преследователей было так много, что они сгоряча устроили давку в узких дверях переднего покоя.
Попав на центральную улицу города, капитан несколько успокоился. Во-первых, их никто не узнал в одежде Тю и Облина. Во-вторых, пираты не заметили боцмана с матросами. А в-третьих, он тут же придумал, как окончательно обвести бандитов вокруг пальца.
На первом же перекрёстке Чародей остановился. Преследователи только-только показались вначале улицы, и он решил перевести дух, поправить съехавшую набок подушку и поделиться своим планом с Топольком. Неожиданно из-за ближайшего угла вышел Ух де Плюнь.
– Эй, болваны! – приблизился он. – Вы зачем оставили мост без охраны?
И отшатнулся в ужасе, узнав своих злейших врагов. В следующий миг злодей выхватил кривой тесак и полоснул капитана по животу. Из распоротой куртки Облина наружу стали вываливаться пух и перья. Пока ошеломлённый де Плюнь соображал, чтобы это значило, друзья приставили к его горлу острые, как бритва, кончики сабель.
– Попался, слюнтяй, – зло прищурился Чародей и Ух де Плюнь почувствовал, что смерть сию минуту готова утащить его грешную душу в самое адово пекло.
– Вам не больно? – промямлил он. – Как ваше самочувствие?
– Смотри, каков мерзавец, – ещё больше разозлился Чародей. – Распорол мне брюхо и о здоровье беспокоится. Да я тебя сейчас проткну, как противную жабу, – совсем рассвирепел он. – А ну, руки вверх!
Более ни слова не говоря, они отобрали у атамана кривой тесак, дали ему доброго пинка и погнали перед собой. Издалека бегущий с поднятыми руками Ух де Плюнь чрезвычайно походил на большую прогнутую посерёдке рогатку. А всё оттого, что в спину атамана упирались две острые сабли.
С пленником друзья побежали ещё быстрее. Секрет их скорости был прост. Опасаясь быть проткнутым, атаман нёсся во все лопатки. В свою очередь и штурману с капитаном приходилось не отставать, чтобы Плюнь от них не удрал.
Таким образом, они пролетели полгорода и в конце центральной улицы свернули к ближайшему от крепостных ворот дому, в спальне которого оставили свою форму и двух спящих стражников.
– Сбрасывай пиратскую одежду! – приказал Чародей, отпирая двери.
Забыв про кэпа, друзья спешно переодевались. Тю и Облин, как прежде, стояли у стенки, исправно исполняя роль манекенов.
Тем временем, оставленный без присмотра Ух де Плюнь улучшил момент и схватил в правую руку саблю Чародея, а в левую – саблю Тополька.
– Дюжина бешеных каракатиц! – зарычал он грозно.
Друзья попятились к стене. Не обнаружив подле себя никакого оружия, они подхватили, словно полено, тощего Тю и швырнули его в атамана. К сожалению, де Плюнь увернулся и Тю, не причинив ему ни малейшего вреда, плюхнулся на кровать под балдахином.
– Бронебойным! – приказал Чародей, и следом в кэпа полетел толстопузый Облин.
Но и «бронебойный» пролетел мимо цели. Тогда капитан выдернул из-за пояса распоротую подушку и стукнул ею Плюня по физиономии. Штурман сделал подсечку, и осыпанный пером и пухом атаман, подобно кулю муки, рухнул на пол.
– Я вызываю вас на дуэль! – закричал он, отплёвываясь.
– Никогда в жизни, – не согласился Чародей. – Тебя ждёт суд и пожизненное заключение.
– Ну-ка, – взялся он за край кровати.
Тополёк потянул за другой, и они вмиг опрокинули массивное ложе вместе со стражниками и балдахином на поверженного Уха.
Друзья собрались, наконец, покинуть дом, но, увы, его со всех сторон уже окружили пираты. Двери спальни затрещали под ударами их кулаков. Отступать было абсолютно некуда.
43
Над одним из углов спальни нависал лазуритовый барельеф медведя. В этот-то угол друзья и забились. Чародей произнёс заклинание, нажал на фиолетовые глаза мишки и исчез вместе с Топольком. Наблюдавший за ними Тю, который очнулся минутой ранее, глазам своим не поверил. В тот же миг дверь с треском распахнулась, и в спальню ворвались пираты.
– А-а! – взвыли они хором, увидев торчащую из-под перевёрнутой кровати голову тощего стражника. – Вот, где он спрятался!
Сонного Тю тотчас выволокли на свет Божий и взяли в плотное кольцо. Из одежды на нём была лишь феска, которую нахлобучил ему на голову штурман.
– Я свой, господа висельники, – сообщил Тю, протирая заспанные глаза.
– Знаем, что ты за гусь, – хлопнул его по плечу самый здоровый из пиратов. – Мы твой красный колпак хорошо запомнили.
– Запомнили, запомнили, – подтвердили остальные. – А малиновые штаны и чёрную куртку с двумя косточками на спине он, наверняка, уже спрятал.
Тут же нашли куртку и шаровары. Пираты прямо-таки завизжали от радости. Тю знал братьев бандитов. Долго они не разбирались и были скоры на расправу. Сонливость его, как рукой сняло.
– Господа висельники, – сообщил он тогда заговорщически. – Нас взяли в плен люди капитана Чародея.
Услышав ненавистное имя, пираты притихли. А Тю продолжал рассказывать, приближаясь к барельефу.
– И тогда, – вжался он в угол, – Чародей спрятался здесь, дотронулся до медведя и сказал…
Тю пробормотал заклинание и пропал, только колпак его мелькнул красной молнией.
– А-а! – взвыли разочарованно пираты и гурьбой ринулись в угол.
Но там было пусто: ни дверцы в стене, ни дыры в полу.
– Что?! – кричал здоровенный разбойник, щупая барельеф. – Что он сказал?!
Остальные лишь руками разводили, никто ничего толком не расслышал. В этот трагический момент из-под кровати на свою беду выполз Облин. Гнев обманутых пиратов обратился на ничего непонимающего толстяка.
– Я его узнал, – промолвил с чувством здоровяк. – На нём была панамка с зелёным змеем.
Панамку обнаружили у стены и для опознания надели на брюхатого стражника.
– На рею его! – заревели пираты. – Повесить!
Только теперь Облин сообразил, в какой переплёт попал и задрожал от страха. Подхватив толстяка под руки, братья бандиты поволокли его на выход. И вот здесь весь шум-гам перекрыл громовой голос атамана Ух де Плюня.
– Дюжина безмозглых каракатиц! – грохотал он, барахтаясь под балдахином. – Сто пудов сырого хека! Всех отправлю акулам на закуску!..
К тому времени, штурман с капитаном пробрались подземным ходом в сад и наблюдали из густых зарослей чая за разворачивающимся представлением.
– Скажи, – спрашивал Тополёк, – откуда ты знаешь о подземелье?
– От камнетёсов.
– А пароль?
– Фиолета рассказывала.
Штурман хотел спросить ещё о чём-то, но Чародей его опередил.
– Смотри, – указал он на дом.
На пороге весь в пуху и перьях показался Ух де Плюнь. Физиономия атамана пылала гневом.
– Объявить комендантский час! – кричал он. – Прочесать весь город!
Друзья вжались в землю и собрались было вернуться обратно в подземелье.
– Ах, вот вы где! – неожиданно раздалось над ними.
44
Подняв глаза, друзья обнаружили бесплотную тень Фиолеты.
– Ваш отважный кок угодить в плен, – печально вздохнуло облачко.
– Опять?!
– Не может быть?! – воскликнули в один голос штурман с капитаном, едва не выдав себя.
Но пираты так громко галдели, что ничего не услышали.
– Да, да, – подтвердила Фиолета. – Отважный, героический кок.
