Константин Кирицэ - Рыцари с Черешневой улицы, или замок девушки в белом.
— А Эверест?
— Это все знают, — обиделся парнишка. — 8845 метров.
— А вот и не все. — 8882 метра.
— Неправильно!
— На спор?
— На что угодно. 8845!
— 8882! Ты послушай меня. Спорить нечего: 8882 по последним обмерам. Я не помню точно когда, но обмеряли его высоту недавно. Видно, ты слегка отстал по географии.
Это поражение немного расстроило Тика, тем более что не он был виноват. Но он решил не оставаться в долгу.
— Если уж вы знаете столько вещей, ответьте, какой вулкан достигает 5452 метра высоты?
— Ну и хитрец! А что, если я тоже спрошу: какая гора достигает высоты 6310 метров? Ну-ка поглядим, что ты на это скажешь? Справишься?
— Конечно. Это Чимборасо в Андийских горах. Верно? А теперь и вы скажите…
Свой вопрос о вулкане высотой в 5452 метра он задал неспроста: тут были возможны две ошибки: либо назвать не ту гору, либо неправильно произнести название. Потому он слушал с особым вниманием и был буквально потрясен, услышав ответ:
— Попокатепетль!
Он пристально оглядел спутника. А тот ухмылялся про себя, делая вид, что не замечает взгляда курносого мальчугана.
— Вы учитель, да? — спросил Тик.
— Нет, не совсем… — возразил человек в фуражке.
— Не совсем? — переспросил вихрастый. — А хотите, я задам вам загадку?
— Только чтобы она была действительно интересной.
— А вы слушайте внимательно, отгадать ее нелегко. В какой стране может случиться следующее: стоит засуха, а метеорологическая сводка предсказывает дождь, арахниды плодоносят в основном зимой, а боабобы достигают стометровой высоты? В этом вся суть загадки. Чтобы помочь вам, могу добавить, что первым белым человеком, ступившим на эту землю, был Магеллан, и произошло это в 1540-м по приказу Филиппа III, испанского короля.
Человек в фуражке внимательно посмотрел на Тика:
— Кто придумал эту загадку? Только скажи правду.
— Ну я…
— Когда?
— Только что.
— И эту штуку с Магелланом ты тоже придумал и тоже сейчас?
— Тоже… А что тут особенного?
— Вот как! А где ты учишься?
— В городском лицее. Что ж вы не разгадали загадку? Повторить ее? Или помочь вам?
— Выходит, не останови я машину, я так бы и не узнал, что в вашем лицее так замечательно учат ребят.
— Зачем же вы так… Я ведь только предложил загадку.
— Загадку, в которой метеорология искажена, арахниды плодятся орешками, в названии баобаб изменен порядок гласных и они достигают высоты эвкалиптов или «секвойя гигантика». И сверх того еще уточнения… Продлил жизнь Магеллана и сделал его испанцем. Вот только с Филиппом III я не совсем разобрал, что ты хотел сказать. Он что, правил раньше или позже?
— Ровно сто лет спустя после смерти Магеллана, — пробормотал Тик, разочарованный своей неудачей.
— Ты отличник?
— Не всегда, — уклончиво ответил Тик.
— А почему? Не нравятся другие предметы или есть какие причины?
— Да нет, стоит мне захотеть, и никто меня не обставит.
— Так, так. Иногда хочется погонять мяч на пустыре, окно разбить, подраться…
— Если вы так хорошо все понимаете, отчего же вы не придете в наш лицей или какой другой? Я уверен, что с ваших уроков никто бы не убегал. Знаете, как бы мы с вами поладили?
— Я и впрямь займусь этим делом.
— Придете в наш лицей? — спросил Тик. — У нас потрясающий директор. Я уверен, он будет рад.
— Я знаю, что у вас хороший директор. Только я займусь этим делом по-другому. Ты вроде собирался в Папуру, верно? — переменил разговор человек в фуражке, когда они въехали в Зогрень.
— Верно. Я сейчас сойду, — ответил Тик. — Повезло же мне сегодня…
— И долго ты там будешь?
— Я ищу одного человека. Если найду его, так и десяти минут хватит.
— Что скажешь, Санду? — обратился спутник Тика к шоферу. — Не заехать ли и нам в Папуру? Давненько мы там не были.
— Я и сам думал сказать вам об этом, — ответил шофер, который все время прислушивался к разговору пассажиров и радовался находчивости парнишки.
Через несколько минут они были в Папуре. Тик сошел и учтиво поблагодарил человека в белой фуражке. Но прежде чем машина тронулась, тот как бы вскользь заметил:
— Если за час справишься, найдешь нас у мэрии.
Тик заторопился.
— Где мне найти Григоре Бетялэ? — спросил он первого попавшегося жителя села.
— Это кого? Развалюху-то? Так он только что вернулся в деревню. Он у двоюродного братца, Клондираша. Вон в той избе с разбитой трубой.
Тик помчался в указанном направлении. На завалинке сидели двое стариков. Один из них был до того поджар и тощ, что казалось, ему ни за что не подняться с завалинки. Парнишка кинулся к нему:
— Добрый день, дед Григоре!
Старик уставился на него, спросил:
— Ась? Тебе кого?
— Деда Григоре Бетялэ.
— Уж скажи прямо — Развалюху, не робей, курносый. Это я. И что тебе от меня надо?
— Я насчет свертка, который вы передали в мэрию Вултурешть.
— Ну и что?
— Вы не помните, кто передал его вам?
— Как не помнить! Шофер передал, речистый такой. Ездит на машине высотой с домину.
— Вы знаете его?
— Откуда? Всех на свете разве узнаешь! Да я его в глаза раньше не видел. Стоит посреди дороги и возится в своем моторе: машина, вишь, уперлась, будто кобыла, накормившая жеребенка. Всякими словечками утешался. Потом гляжу — протягивает мне сверток… А тебе-то на что знать? Уж не твой ли сверток?
— Мой. И мне очень надо знать, кто ему дал сверток.
— А больше я ничего сказать не могу.
— Номер машины не заметили?
— Вряд ли он заметит, — заговорил второй старик.
— Какой еще номер! Зачем он мне? — согласился Развалюха.
— И на кузове ничего не было написано?
— Погоди… Вроде было что-то, большими буквами.
У Тика мелькнула надежда.
— Вы помните, что там было написано?
— Где ему помнить, — опять вставил второй, — навряд ли…
Тика раздражало это вмешательство старика. Он словно нарочно хотел позлить его.
— А может, вспомните?
— Да вспомнил бы, кабы прочитал, — ответил Развалюха. — Беда в том, что неграмотный я. Где уж мне!
Тик почувствовал себя совсем разнесчастным. Он сделал еще одну попытку:
— Он не говорил вам, откуда он, где работает?
— Где ему говорить! Копался в своем моторе. По виду вроде из города.
И тут Тика осенило.
— А какие-нибудь словечки он пускал в ход? — спросил он.
— Вроде бы да. Назовет какую штуку в моторе и тут же прибаутку отпустит, а то и поговорку, да все складно так.
Вот и все, что удалось узнать у Развалюхи. Удастся ли по такой малости найти шофера?
Он оставил стариков и поспешил к мэрии. Сел на заднее сиденье машины и стал ждать. Несколько крестьян с ним поздоровались. Один подошел поближе и шепнул:
— Замолвил бы за меня словечко, голубок. А то у меня незадача вышла. Скотина в чужое поле залезла — теперь отваливай кучу денег.
— А чего же вы сами не идете? — спросил мальчуган, который не очень-то понял, что значит «замолвить словечко».
— Может, и впрямь сходить самому? Только я скажу ему, что сперва с тобой толковал.
Но Тик уже не слушал старика. У него мелькнула занятная идея. Теперь он знал, как надо искать шофера.
Дан и Урсу ничего не обнаружили и в подвалах правой части. Многочисленные следы говорили о том, что люди все здесь перерыли в поисках сокровищ.
— Зря только время потеряли, — заметил Дан. — Почти два дня. Пора возвращаться.
— И ведь мы каждый сантиметр обшарили, — размышлял вслух Урсу. — Ты как думаешь? Могли мы что-нибудь упустить?
— Вряд ли. Мы тут все осмотрели до последнего камушка.
— Тогда в путь. К вечеру мы доберемся до города, тем более если влезем на товарную платформу. Согласен?
— Еще спрашиваешь! От этих вонючих ям уже воротит.
Урсу в последний раз окинул взглядом развалины бывшей крепости. Потом повернулся и посмотрел на горную кручу. Стена поднималась почти отвесно. Три деревца отчаянно цеплялись за нее. Между ними росли кусты. Среди них зоркий глаз Урсу приметил что-то необычное.
— Посмотри, Дан, вон туда, на эти два дерева. Видишь между ними куст?
— Где?.. А, вижу. Куст.
— А еще что видишь? Между веток.
— Как будто камень.
— Ты думаешь, это камень?
— А что же еще? Разве не видишь по всей горе каменные выходы?
— А мне кажется, это дело рук человеческих, — сказал силач и внимательно всмотрелся. — Точно. Там кирпичи. Я сейчас полезу, посмотрю.
— Ты что, спятил? Какие кирпичи в таком месте?
— Вот это-то меня и удивляет. Если бы ты убедился, что там кирпичи, что бы ты сделал?
— Что бы сделал? Осмотрел бы их. Там им вроде не место.
— А я бьюсь об заклад, что там кирпичи.
— И ты туда доберешься? — спросил Дан.
