Эдвард Игер - Волшебство наполовину
По прошествии двух минут и еще тридцати секунд, когда мама вошла в книжный магазин, перед ее взором предстала довольно странная картина.
Воры — мужчина и женщина — связанные по рукам и ногам, с кляпами во рту, лежали на полу, а над ними в победной позе стоял Марк, и из рук его сыпались алмазы и рубины.
На него с восхищением смотрели Джейн, Катрин и Марта, только Марта почему-то была абсолютно прозрачной.
Но, возможно, самым странным было присутствие здесь маленького господина с бородкой, который подвез ее до дому в тот вечер, когда она навещала дядюшку Эдвина и тетушку Грейс и попала в непонятное приключение.
После всех волнений, пережитых на охваченных паникой улицах, новые эмоции оказались для нее непосильны. Пошатнувшись, она застыла в дверях, раздираемая противоположными чувствами. Затем неуверенной походкой добралась до ближайшего стула и рухнула на него. Подобно многим незадачливым горожанам, ставшим свидетелями той суматохи, она просто потеряла сознание.
Маленький господин склонился над ней и стал растирать ей кисти рук.
— С ней будет все в порядке, да? — в тревоге спросила Марта.
— Думаю, что да, — сказал маленький господин. — Уверен, что да.
— Хорошо. Тогда приступим к делу, — сказала Марта. Она обволокла собой сумочку и пожелала стать дважды такой, какой была прежде.
— Так-то лучше, — сказала она мгновенье спустя, глянув с удовлетворением на прежнюю саму себя. Затем она своей собственной рукой из плоти и крови взяла сумочку и пожелала, чтобы мужчина в кепке и женщина в красной блузке дважды исправились к лучшему, насколько это возможно для промышляющих воровством.
Марк и Катрин развязали воров и вынули кляпы.
— Ох, каким же я был раньше подлым и гадким, — сказал человек в кепке. — Теперь я об этом сожалею.
— Я была вдвое подлее тебя, — сказала женщина в красной блузке. И я даже дважды сожалею об этом.
— Что ты, — сказал человек в кепке. — Ты не способна ни на какую подлость.
Марте надоело все это слушать, и она пожелала, чтобы они дважды шли туда, откуда пришли, и парочка ушла — вполне вероятно, чтобы вступить в Армию Спасения[25].
Далее надо было пожелать, чтобы украденные драгоценности вернулись туда, откуда они взялись, а это не стоило особого труда. Затем последовало дело потруднее.
— Я желаю, — сказала Марта, — чтобы все, кто получил телесные или душевные травмы, включая все, что было сломано или пошло не в ту сторону из-за моего желания, — чтобы все это дважды оказалось в том виде, что и раньше. И я желаю, чтобы все случившееся по моему желанию немедля забылось, будто это был просто дурной сон. И забылось бы дважды.
— Только, чур, кроме меня, пожалуйста, — сказал маленький господин. Он продолжал довольно странно глядеть на их маму. — Для меня было бы большим несчастьем забыть хотя бы одно мгновение этого дня.
— Только, чур… — начала Марта и споткнулась: — Как вас звать?
— Смит, — сказал маленький господин.
— Только, чур, кроме мистера Смита, — сказала Марта. — И нас, конечно, — добавила она.
И все замерли, прислушиваясь.
И вдруг вой пожарных сирен, свистки полиции и крики толпы, — вдруг все это смолкло вдалеке. Наступила тишина. А затем до их зачарованного слуха донесся обычный гул уличного движения, который прежде казался таким мерзким, а теперь звучал, как прекрасная музыка.
Марта облегченно вздохнула.
— Я боялась, что талисман истратится раньше, чем исполнит это желание, — сказала она.
— Да, это было довольно большое желание, — согласился Марк. — Наверно, талисману здорово досталось. Возможно, что это было последнее наше желание.
— Давайте немножко подождем с проверкой, — сказала Катрин.
Их мама шевельнулась, открыла глаза и огляделась.
— Где я? — спросила она, как обычно спрашивают в книгах после обморока. Затем она увидела своих детей и протянула к ним руки.
Все три девочки подбежали к ней. А также и Марк, пусть он и был мальчиком.
— У меня был такой ужасный сон, — сказала их мама. — Мне приснилось, что в городе ужасная паника, и что я вышла из дому и ищу вас, а потом…
— А потом вы вошли в мой магазин и нашли их, — сказал мистер Смит.
— Это и в самом деле вы, — сказала она.
— Да, я, — сказал он.
— Но мне казалось… — начала их мама. — Я готова поклясться… — начала она снова.
Она провела рукой по лбу и слабо улыбнулась мистеру Смиту:
— Каждый раз, когда мы встречаемся, мне чудится, что происходит что-то странное.
Она встала со стула и еще раз огляделась.
— А что, здесь действительно не было ни воров, ни бриллиантовых ожерелий? — спросила она.
— Что-что? — сказал Марк.
— Наверно, это тебе приснилось, — сказала Марта.
— Думаю, мне лучше пойти домой полежать, — сказала мама. — Я как-то странно себя чувствую.
— Хм, — сказал мистер Смит, нервно прочищая горло. — У меня есть идея получше. Давайте все вместе сходим куда-нибудь поужинать? А затем можно заглянуть в кино или еще куда.
— Нет, что вы, — сказала мама. И вдруг добавила довольно удивленно: — А вообще-то я не против.
— Только, пожалуйста, не в кино, — сказала Марта.
— Ну хорошо, — почему-то смущенно сказала мама, — мы могли бы после ужина отправиться к нам домой. — Она взглянула на мистера Смита и засмеялась.
— Кажется, нам ничего не остается, как получше узнать друг друга! — сказала она.
И, возможно, так оно и было.
Потому что так они и сделали.
VI. Что произошло с Джейн
Ужин с мистером Смитом, а затем и весь вечер, проведенный в его обществе, имели большой успех.
Но еще больший успех, с точки зрения Марка, Катрин и Марты, выпал на долю мистера Смита.
Вообще-то эти четверо детей разделяли всех взрослых на четыре категории. Если уж честно, то такие, как мисс Бик и дядя Эдвин, и тетя Грейс, и миссис Гудзон, вовсе не были добры к детям, как бы жестко это ни прозвучало. И с этим ничего не поделаешь, считали дети, — оставалось только быть вежливым и исчезать при первой же возможности.
Другие, как мисс Мами Кинг, при детях тоже притворялись детьми. У таких людей были безусловно добрые намерения, но зачастую это кончалось тем, что дети испытывали за них неловкость.
Намного лучше были те, кто наоборот относился к детям как к взрослым. Это, конечно, льстило, но отвечать столь высоким требованиям стоило порой слишком больших усилий. Под эту категорию для четверых детей подпадали многие их школьные учителя.
И наконец самыми лучшими и самыми редкими взрослыми были такие, которые понимали, что дети это дети, а взрослые это взрослые, да, именно так, а не иначе, и в то же самое время ничто им не мешало ладить с детьми и вести себя естественно при встрече, даже если это случайная встреча.
Оказалось, что мистер Смит именно из этой последней категории взрослых.
Он сделал так и даже настоял, чтобы дети выбрали из меню на ужин все, что только душа пожелает, и в то же самое время он доверительно посоветовал Марку попробовать лучше шницель с кровью и жареным луком, нежели тресковые язычки.
А Джейн заявила, что она не очень-то голодна и что пусть лучше мама сама ей что-нибудь закажет. И что ей ничего не хочется на десерт, спасибо. Остальные дети с недоверием посмотрели на нее.
После ужина домой отправились на автомобиле, и это было здорово, потому что в те времена мало у кого были собственные автомобили, и дети были среди тех, у кого таковых не было. Мистер Смит показал им, как переключаться с первой скорости на вторую без всякой на то остановки, и Марк подумал, что это чудо ничуть не уступает тому, что сотворил талисман.
А Джейн заявила, что она это уже видела. Остальные дети решили, что это невежливо с ее стороны.
Когда они прибыли домой, мистер Смит показал себя знатоком в игре в «Фанты» и в «Веришь — не веришь», и, когда карты всем надоели, он увлекательно рассказывал о своем путешествии в неведомую Австралию.
А Джейн заявила, что она устала и ей больше не хочется ни игр, ни рассказов, — она лучше пойдет ляжет, и закончит наконец книгу «Жатва Хильдегарды»[26]. Оставшиеся дети переглянулись между собой и решили, что с Джейн потом следует поговорить.
Но когда наконец, чуть ли не заполночь их отправили спать, и они заглянули в ее комнату, Джейн уже спала, или делала вид, что спит.
Наутро у них не было случая поговорить с ней, потому что это было субботнее утро, а по субботам все в доме становилось вверх дном.
Мама по субботам возвращалась с работы рано, а мисс Бик уходила в середине дня, — вот чем хороша была суббота.
Но, казалось, именно в субботнее утро мисс Бик и старается излить на них всю свою ворчливость и сварливость, на что обычно ей требовался целый день; к тому же сегодня дети были настолько заняты чисткой столового серебра и наведением порядка в своих ящиках, и вытиранием пыли, и всякими прочими мелочами, что, даже когда они случайно сталкивались в холле, у них не было и минутки, чтобы переброситься словечком.
