Олег Раин - Остров без пальм
— Ребя, ребя! Я вчера рекламу прикольную видел…
— Иди ты со своей рекламой. К нам препод домой приходил, вот это было дело!
— Какой препод-то?
— Да Уж, конечно! Кто же еще-то!
— У-у… А чего приходил?
— Про учебу спрашивал. Я же по ботанике так и не пересдал ничего. Типа, неуд завис. А на фига мне ботаника? Пусть ботаники учат.
— Не скажи! Там про опыление прикольно…
— Да погодите вы! Ужу-то чего надо было?
— Да ничего… Главное, в школе, помните, как орал? Чуть голос не сорвал, а как домой пришел, так здрасьте, извините, позвольте. Тапочки надел в прихожей. Ужила, короче…
— Это он перед отцом твоим юлил. Тот на две головы выше…
Витька вновь задышал мне в ухо. Что-то собирался, верно, сказать, но в эту минуту сад за окнами залил мертвенный свет. Точно НЛО с небес осветило. Мы про это кучу раз по телеку видели. Спускается тарелища — и тремя лучами вниз шарашит. Люди, конечно, в шоке, машины глохнут, а те посветят немного и исчезают.
— Это еще что за движуха?
Егэ первый подскочил к окну и тоже сначала посмотрел вверх. Вполне нормальная реакция. Но НЛО он не увидел, а рассмотрел нечто другое…
— Юлька, тут чувак какой-то приперся, прямо в дом светит. И фар, как у меня пальцев…
Я вздрогнула. Если много фар, то это могла быть только машина Бизона! А на ней, конечно, его охранялы. И я, дура, расслабилась! Темень уже, Глебушка на «Варьке» один, а я тут медляки вытанцовываю.
Оторвавшись от Витьки, я скакнула к крыльцу.
— Ксюх, ты куда?
Но время уже пошло сигать по-заячьи. Вот он залитый светом сад, родной велик, прислоненный к яблоне. Это первый кадр… А на кадре номер два через открытую калитку уже шагает огромный верзила в камуфляже.
— Ага, вот ты где!..
По логике вещей третий кадр должен был запечатлеть ручищу охранника, сжимающую мою куриную шейку, но этого не произошло. Навстречу спешащему верзиле метнулся Витька Анциферов.
Шарах! Таран вышел обоюдоострым. То есть сбитый с ног Витька полетел на один газон, здоровенный охранник — на другой. Восхищаться мужеством одноклассника было некогда, и, проскользнув между упавшими, я выскочила на улицу и стремительно оседлала свой «Салют»…
* * *В том, что велосипед быстрее человека, я убедилась в ближайшие несколько минут. Потому что выскочивший из машины напарник, внешне — точный собрат упавшего, всерьез попытался меня догнать. Мог бы, дурачок такой, и на машине это сделать, но я была так близко! Словом, этот болван выскочил из авто и метнулся за мной. Бегал он, по-видимому, хорошо, и я поднажала на педали. Сердце мое зашлось от страха, три или четыре секунды я не сомневалась, что он вот-вот меня схватит. Нас разделяло-то всего ничего, и я как бешеная вращала и вращала педали. Скорость нарастала ужасающе медленно, все-таки мы были не на шоссе. Скорее всего, этот мен терминаторского телосложения сшиб бы меня на землю, но спасла дренажная канава. То есть я-то знала, что она разделяет тротуар и дорогу, а мой преследователь понятия о ней не имел. Так что я проскочила канаву по двум скрипучим дощечкам, а этот чувак оступился. Жаль, не было в канаве воды, — пересохла за июнь, а то бы он еще и вымочил ноги. Однако и этих мгновений хватило, чтобы увеличить дистанцию.
Когда преследователь выбрался из канавы, я была уже на приличном отдалении. Ему ничего не оставалось, как бежать обратно к машине. Воспользовавшись этим, я домчалась до перекрестка и свернула налево — нарочно не в сторону моря, чтобы запутать следы. Звонок предательски дребезжал, и я торопливо обхватила его ладонью — точно рот заткнула.
Где-то позади взревел автомобильный движок. Задыхаясь, я вновь повернула. Не такой уж большой наш поселок, чтобы крутить по его улочкам бесконечно. Оказавшись во дворе школы, я шмыгнула в закуток между сараюшкой и нагромождением металлоконструкций для спортивной площадки. Положив велосипед на землю, утерла взмокшее лицо и прислушалась. Знакомый рык мотора раздавался где-то поблизости. Точно на вражеском танке охранники колесили по оккупированной Бизоном земле и светом полудюжины фар секли мглу, пытаясь разыскать беглянку. Да только беглянка оказалась не глупой простушкой — и даваться в руки так просто не собиралась.
Сначала они петляли где-то слева от моего укрытия, потом — справа. В конце концов, шум двигателя стал удаляться, и я с облегчением перевела дух. Неподалеку от моего убежища заиграла музыка — должно быть, вновь возобновились танцы у Юльки. А что им еще оставалось? Мчаться в темноту за моим велосипедом? Но куда, зачем? Скорее всего, они ничего не успели понять. А день рождения — штука святая…
Переждав еще немного, я вновь села на «Салют» и тронулась в путь-дорогу.
* * *Вопрос с пропитанием не занял много времени. Уличной черешни я нарвала в обычный полиэтиленовый пакет, аккуратно завязала его узлом. Водой заправилась из придорожной колонки. Пока наблюдала за журчащей струей, припомнила о миниатюрном фильтре, купленном папой еще год назад. Мы брали его специально для туристических вылазок, чтобы не отравиться в будущих долгих скитаниях, не подхватить холеру с дизентерией. То есть в «мирных» условиях мы с Глебом запросто пили и сырую воду, но то было раньше. В режиме чрезвычайного положения рисковать здоровьем категорически возбранялось. Словом, о фильтре я вспомнила вовремя. И тут же решила, что прямо завтра сбегаю за ним домой. А пока обойдемся тем, что будем добавлять в питьевую воду перекись водорода. Средство дешевое, но сердитое, — пара капель, и хана микробам.
Стемнеть успело основательно, но заблудиться я не боялась. Добравшись до моря, велосипед спрятала в прибрежных зарослях, а мятое платьице повязала узлом на шее. Так в купальничке и шлепала себе по берегу. В руках — кулек с черешней и бутыль с водой, на шее — кашне из маски, трубки и платья. Короче, та еще картинка! Полный сюр. Девочка в кашне и с черешней на фоне моря.
Я остановилась. Разглядеть черный абрис «Вари» можно было уже отсюда. Где-то там скучал по гулене-сестре мой Глебушка. Сегодняшний развеселый вечерок наконец-то завершился. Чуть дальше по берегу кто-то плескался. Слышались смешки и спорящие голоса. Должно быть, затеяли купанье студенты с раскопок. Интересно, нашли он что-нибудь за прошедшую неделю? Скажем, кастрюлю или пару латунных пуговиц? Впрочем, копать не строить. Это я строителей-оккупантов в последнее время крепко невзлюбила, а братцы-археологи меня совершенно не пугали. Хотя тоже смешно… Что давно в земле сырой, — откапываем, реставрируем, пытаемся сохранить, а что наверху погибает да чахнет, — не бережем ни грамма…
Пластиковую бутыль я намеренно заполнила не до конца — оставила небольшой пузырек воздуха, чтобы не утопить. Кулек-то с черешней не утонет, а бутыль мне показалась тяжеловатой — мало ли что… Вообще-то, если верить ученым, пресная вода легче соленой, но лучше было не рисковать. Ученые тоже люди — могли и ошибаться, а рисковать ценной водой я не собиралась.
Зайдя в море по пояс, я присела и энергично обтерлась. Скомандовала себе: «Полный вперед!» и взяла курс на «Варю». Маской с трубкой на этот раз я не воспользовалась, плыла себе на спинке и неспешно буксировала бутыль с черешней. Попутно глазела на звезды и вспоминала те редкие вечера, когда папа принимался объяснять про кратеры и метеоритные потоки, про первые луноходы и безумно красивые кольца Сатурна. Когда-то, по его словам, он мечтал быть астрономом, изучал звездные карты, клеил из картона и увеличительных стекол телескопы, ходил даже в горы, чтобы быть ближе к небу. Увы, астронома из него не вышло, зато получился неплохой врач. И все же кое-какие знания о небе в папиной голове застряли, — ими-то он и делился. А мы при этом любили над ним подшучивать. Очень уж путано у папы все получалось. Особенно про квазары с пульсарами. Черные дыры у него напоминали наши магазинные пылесосы, а дальние галактики всегда оказывались интереснее, чем наша собственная. А еще он то и дело не находил каких-нибудь планет в положенных местах, точно их засасывали зловредные черные дыры. И количество звезд в созвездиях у папы оказывалось куда меньше, чем видел глазастый Глебчик.
Я долго бы еще вспоминала наши семейные развлечения, но меня отвлек шум. Вернее — голос… Кто-то на отдалении громко сипел. Или хрипел?..
Подняв голову, я прислушалась. Так и есть, метрах в пятидесяти от меня по воде бил руками какой-то осел. Вдобавок ко всему эту самую воду он еще глотал и выплевывал, после чего принимался кричать. Ничего у него, разумеется, не получалось. Когда вода во рту и в горле, особо не покукарекаешь.
— Эй! — позвала я. — Другого места не нашел, чтобы тонуть?
Человек отозвался хлюпающим мычанием. И снова, невежа такой, попытался выплевать из себя воду. Не люблю, когда люди сморкаются и плюются. Особенно в море. У себя за столом так себя не ведут, верно? А тут даже хуже получается, — мы ведь в эту воду лицо погружаем, губами его касаемся, ладонями, а кто-то плеваться вздумал…
