Вильям Козлов - Ты еще вернешся, Тришка
— Василий Васильевич сказал, что мы хозяева леса. И мы не дадим в обиду свой лес.
— Объявишь мне войну? — усмехнулся отец.
— А запретят когда-нибудь лес рубить?
— Запретят, — сказал отец. — В таких масштабах. Сколько железная дорога забирала древесины — все шпалы делались из дерева. А телеграфные и электрические столбы? Теперь все это из железобетона. Лес будут рубить, но культурно и для самых необходимых нужд, а не для спичек… Пластмасса и другие синтетические материалы заменят многие изделия из дерева.
— Тогда ты останешься без работы?
— Я столько срубил деревьев, что даже если до конца жизни буду сажать молодняк, и тогда не рассчитаюсь с лесом. А вообще и на мой и на твой век леса в стране хватит…
— А потом?
— Что потом?
— Святослав Иванович говорит, что нужно смотреть дальше. После нас тоже будут жить люди. И они уже никогда не увидят мамонтова дерева. Этих деревьев даже в заповедниках нет, их вырубили.
— Неплохо просветил вас Храмовников, — смущенно сказал отец. — Ловко и меня ты поддел.
— Папа, а ты нам поможешь?
Петр Васильевич взглянул на усыпанное звездами небо, поднялся со скамейки и подошел к улью. Приложив ухо к стенке, послушал.
— Бурлят, — сказал он. — Надо чуть свет встать посмотреть — чего доброго весь рой может сняться и улететь…
— Святослав Иванович показывал нам этих жучков, — думая о своем, сказал Никита. — Малюсенькие, а какой вред от них! Огромные деревья убивают на корню.
— Я завтра позвоню на склад удобрений, — сказал отец. — Если есть у них подходящие ядохимикаты, попрошу, чтобы отгрузили нам несколько пакетов… Утром в район две наши машины пойдут, вот и захватят. Вчера Храмовников называл эти ядохимикаты, да из головы вон! Трудные названия…
— Я сбегаю к профессору! — сорвался с места Никита. — Запишу все и тебе принесу.
— Поздно уже…
— Я быстро! — воскликнул Никита и, перепрыгивая через капустные рядки, помчался к калитке.
Петр Васильевич задумчиво посмотрел ему вслед. Не на шутку растормошил Храмовников ребят… Рано или поздно перед ними придется держать ответ.
Из леса доносились резкие птичьи крики. Месяц облил черные замшелые крыши домов желтовато-серебристым светом. Веретенообразное облако еще больше вытянулось, заостренный конец налился густой синевой.
Тихо в Погарино.
КОСТРЫ
На красноватых, свежеспиленных осиновых пнях сидят Святослав Иванович Храмовников и учитель физики Василий Васильевич. На коленях у них промасленные пакеты с бутербродами, в руках бутылки с молоком. Перед ними простирается недавно вырубленная делянка с ворохами обрубленных веток. Листья и иголки пожелтели, ошметки разноцветной коры усыпали землю. Пни источают горьковатый запах, и над ними вьются бабочки, пчелы. Мальчишки и девчонки расчищают делянку: стаскивают в кучу разбросанные вокруг пней ветви, железными и деревянными граблями сгребают в вороха гнилье, листья, сучки.
По совету Василия Васильевича отходы древесины ребята сложили посередине делянки.
Ребята уже пообедали и азартно таскали ветви в кучу. По совету Василия Васильевича отходы древесины сложили посередине делянки, однако поджигать кучу учитель физики пока не разрешал.
— Пришли все, — кивнул на работающих мальчишек и девчонок Василий Васильевич. — Здорово вы их разбередили!
— Вы знаете, — сказал Храмовников, — когда я стащил вашего Романа Басманова чуть ли не за ногу с дерева, которое они обкорнали, и увидел его глаза, то сразу понял: на этого парнишку можно положиться… И я рад, что не ошибся!
— Его ребята уважают, — поддержал Василий Васильевич. — Дельный парень, а ребята это хорошо чувствуют. И потом, у него золотые руки: любую вещь может отремонтировать. У меня в кабинете физики вышел из строя сложный электрический прибор, так что вы думаете? Басманов четыре дня провозился с ним и сделал.
Храмовников кивнул на Майю, что-то говорившую Роману. Тот, улыбаясь, достал из-за пазухи оставшиеся после обеда бутерброды и один протянул ей. Майя взяла бутерброд.
— По-моему, ваш вожак слушается ее? — улыбнулся он.
— Никогда не замечал, чтобы Роман Басманов дружил с девочками, — усомнился физик.
— А Майя больше дружит с мальчиками.
Василий Васильевич поднялся, стряхнул с брюк крошки и осмотрелся. Затем подозвал Никиту Позднякова — тот неподалеку собирал сучья — и спросил:
— В какую сторону ветер дует?
Никита послюнявил палец, поднял его вверх:
— С запада.
— А где запад?
— Там, — неуверенно кивнул Никита в сторону ребят, возившихся у кучи хвороста.
— А точнее?
— Вы меня как на уроке спрашиваете, — кисло улыбнулся Никита.
— Ребята! — крикнул Василий Васильевич. — Кто быстро определит четыре стороны света?
Вокруг учителя физики собрались школьники.
Каждый показывал по-разному. В этой дискуссии не принимали участия лишь Майя и Роман. Они стояли под покосившейся молодой елкой и азартно спорили, не обращая ни на кого внимания.
— Я читала где-то про рысь, совсем ручную, она ходила за своей хозяйкой, как собака, — говорила Майя.
— Я тоже читал в каком-то журнале, как муж и жена приручили черную пантеру и каждое утро совершали по парку прогулку с ней… А однажды черная пантера одна пришла в парк. Бросились в дом, где жила пантера, и оказалось, что она уже позавтракала своими хозяевами…
— Иностранный юмор! — усмехнулась Майя.
— Это факт.
— Насчет черной пантеры не знаю, а вот лисенка можно приручить, — стояла на своем Майя. — И даже волка!
— О волке не буду спорить, а лису приручить очень трудно, — отвечал Роман. — Просто невозможно. Мой дед убил лису, а детенышей принес домой в шапке. Из соски кормил их, а все равно, как подросли, убежали из дома. Ни одного не смог приручить.
— Я бы приручила, — сказала Майя. — На что чайки сердитые птицы, но одна до сих пор прилетает к нам на балкон. Я ее из рук кормлю, больше она никого не подпускает.
— Ну, вот что, — нахмурившись, сказал Роман. — Это нора моя, и никакого лисенка ты оттуда не возьмешь. Поняла?
— Ну и не надо, — вдруг уступила Майя и улыбнулась. — Я бы тоже своих зверят никому не отдала… Почему костер не разжигают? — взглянула она в сторону сгрудившихся у кучи ребят.
— Спички-то у меня! — хлопнул себя по карману Роман и обрадованно припустил к ребятам.
Майя видела, как он подбежал к мальчишкам, подкинул вверх желтый коробок со спичками. Длинный Лешка Дьяков поймал, нагнулся над кучей и, заслонясь от ветра, чиркнул спичкой. С первого раза у него ничего не получилось. Когда валежник не вспыхнул и с третьей спички, Никита Поздняков отобрал у него коробок и сам поджег кучу. Сначала в небо потянулся тоненький хвостик синего дыма, потом повалили беловатые жирные клубы дыма с проблесками пламени. И, наконец, вся куча запылала. Ребята отступили от костра. Если выстреливал горящий сучок, кто-нибудь из мальчишек хватал его голыми руками и обратно бросал в огонь.
Костер пылал, стрелял раскаленными сучками, трещал.
Василий Васильевич и Святослав Иванович стояли в стороне и наблюдали за костром. И ребята были начеку. Они не давали ни одному угольку упасть на сухую, усыпанную хвоей и щепками землю.
— Поздняков договорился с районным начальством насчет самолета, — сказал Василий Васильевич. — Обещали завтра прислать. Опылять будут весь погаринский лес и еще гектаров сто пятьдесят к югу.
— Достаточно опылить и сто гектаров, — сказал Святослав Иванович. — Вредитель еще не успел так далеко распространиться.
— А звери? Птицы? Это опыление с воздуха — палка о двух концах: лес спасаем, а живность убиваем.
— Нам пришлют ядохимикаты, которые вы просили, — сказал Василий Васильевич.
— Это хорошо, — повеселел Храмовников. — По крайней мере птицы не пострадают.
— Можно вторую кучу поджигать? — крикнул Роман.
— Пусть сначала все прогорит, — сказал учитель. — Здесь недалеко ручей, берите брезентовые ведра и таскайте воду. Ни одной тлеющей головешки не должно остаться!
— Где ручей? — спросила Майя и схватила с земли сплющенное брезентовое ведро. На Романа она не смотрела.
ЕГОР И РОМАН
Лес неудержимо притягивал к себе Майю. Каждый поход ребят на делянку был для нее праздником. Вторую неделю ребята с утра до вечера пропадали в лесу. Были полностью расчищены и подготовлены для посадки саженцев шесть заброшенных вырубок, сожжены тонны древесных отходов.
