Анатолий Рыбаков - Бронзовая птица
– Еще, бывает, леший так кричит, – сказал Жердяй.
Генка заворочался на сене и засмеялся.
– Вот-вот, ты еще сегодня про леших не рассказывал.
– В лесу лешие водятся, – убежденно сказал Жердяй, – а в болоте – болотные, моховики, боровики. В воде – водяные и еще русалки. А в избе – домовые.
– Сам-то ты их видел? – громко зевнул Генка.
– Разве их увидишь! – тихо засмеялся Жердяй. – Их только колдун или ведьма могут увидеть. А чтобы человек увидел – этого не бывает. А пойдешь в лес, леший тебя и начнет кружить… Кружит, кружит… Пять верст пройдешь и опять на старое место выйдешь. Почему так получается? А потому, что леший кружит.
– Не поэтому, – сказал Миша.
– А почему?
– Вот почему. Когда человек идет, то он левой ногой делает шаг чуть больше, чем правой, и постепенно забирает вправо. И в результате получается круг. Понял?
– Как же так? – Генка приподнялся на локте. – Значит, если я иду по улице по левой стороне, то постепенно приду на правую?
– Нет, – возразил Миша, – на улице есть ориентир – сама улица. Человек идет и незаметно для самого себя все время исправляет шаг. А в лесу прямого ориентира нет, и человек своего шага не исправляет. Правильно, Славка, так я объяснил?
Но в ответ он услышал только тихое посапывание. Славка спал.
– Последуем его примеру, – сказал Миша, – а то завтра рано вставать.
…С первыми лучами солнца Миша проснулся и начал будить ребят.
Жердяй поднялся сразу. Славке очень не хотелось вставать, но он пересилил себя и, зевая, поплелся к реке умываться. Генка же зарылся в сено и так скрючился, что за него невозможно было уцепиться. Спал он даже тогда, когда ребята потащили его к реке. И только когда раскачали, чтобы бросить в воду, он проснулся, вырвался и объявил:
– Зря будили, я бы сам проснулся к завтраку.
Но завтрак не из чего было готовить. Подтянув потуже пояса, мальчики сели в лодку и двинулись в путь.
Они проплыли версты три. Вдруг Генка потянул носом раз, другой и сказал:
– Ребята, каша!
Мальчики тоже принюхались. Действительно, пахло кашей, пшенной, чуть пригорелой. Пахло так густо, смачно, аппетитно, что у мальчиков даже слезы навернулись на глаза.
– Пахнет с правого берега, – деловито сказал Миша. – Жердяй, правь туда, а вы, ребята, нажмите!
Вдохновленные все усиливающимся запахом каши, ребята нажали на весла. Миша стоял на носу лодки, поворачивая собственный нос то в одну, то в другую сторону…
Вскоре они увидели на пригорке белые палатки красноармейского лагеря. Возле коновязи били копытами кони, блестел на солнце длинный ряд умывальников, подвешенных к перекладине меж двух деревьев, трепетали на ветру красные полотнища с лозунгами, виднелись щиты на стрельбищах, рвы и насыпи. Но лагерь был пуст, красноармейцы, вероятно, были на ученье. Только у самого берега дымилась походная железная кухня. Из нее-то и пахло кашей. Красноармеец с красным от жара лицом орудовал у котла громадной шумовкой. Второй красноармеец, стоя на коленях, колол дрова и подбрасывал их в печь.
Мальчики подошли к кухне. Повар покосился на них, но, ничего не сказав, отвернулся.
Мальчики стояли, хотя и понимали, что стоять глупо. Но ужасно хотелось есть, и они не знали, как приступить к делу. Наконец Миша спросил:
– Скажите, пожалуйста, товарищи, здесь вчера не появлялись два пионера, два мальчика в лодке? Мы их разыскиваем.
Повар даже не обернулся. А его помощник сказал:
– Не видали. Может, и были. Не видали.
Опять наступило молчание.
Генка льстиво посмотрел в спину кашевару:
– Вам не надо чем-нибудь помочь?
Повар скосил на него сердитые глаза, отвернулся и сказал:
– Игнатюк, миски!
Второй красноармеец поднялся, достал из-под навеса четыре глубокие алюминиевые тарелки. Повар большой черпалкой наложил в них кашу, затем другим черпаком, поменьше, полил кашу маслом. Генка сбегал к лодке за ложками. Обжигаясь, мальчики принялись за еду. Некоторое время слышалось только громкое чавканье и хлюпанье каши.
Когда тарелки были пусты, повар опять обернул к ним свое красное, сердитое лицо, посмотрел каждому в глаза и ударил черпаком по котлу:
– Игнатюк, добавки!
Игнатюк собрал тарелки. Повар наполнил их новой порцией каши, меньше первой, но именно как раз такой, какая требовалась, чтобы окончательно насытиться. Повар хотя и не любил разговаривать, но хорошо знал свое дело.
– Игнатюк, – сказал он, не оборачиваясь, – сухим пайком по порции хлеба!
Игнатюк вынес из-под навеса по большому ломтю хлеба и вручил ребятам.
– Кру-гом марш! – не оборачиваясь, скомандовал повар.
– Спасибо! – весело прокричали мальчики и побежали к лодке.
В лодке Миша отобрал у всех хлеб, спрятал в мешок и, подняв кверху палец, глубокомысленно изрек:
– Свет не без добрых людей!..
Сытые и веселые, мальчики энергично гребли. Теперь-то уж близко Фролкин брод. А дальше, по словам Жердяя, Игорь и Сева уплыть не могли…
– А вот и Фролкин брод, – сказал Жердяй.
Речку перегораживали два бревна, опирающиеся на вбитые у берега сваи. Это и был Фролкин брод. Вдали слышался глухой шум.
– На мельнице вода шумит, – сказал Жердяй. – Тут она, плотина, близко.
На берегу лежала опрокинутая вверх дном лодка. Поднатужась, мальчики перевернули ее.
– Знакома тебе эта лодка? – с неожиданной тревогой спросил Миша Жердяя.
Заикаясь от волнения, Жердяй сказал:
– Кузьмина лодка, убитого.
– Не может быть! – закричал Генка.
Но Жердяй хорошо знал все лодки в деревне. Это была лодка Кузьмина.
Ошеломляющее известие! Мальчики испуганно переглянулись. Опять Кузьмин, опять загадочное убийство. И в эту историю замешаны Игорь и Сева. Как им досталась лодка Кузьмина? Где они ее взяли? Ведь когда Кузьмин и Николай поплыли на Халзин луг, Игорь и Сева были уже у иностранцев, то есть гораздо ниже Халзина луга. А с плота они сошли еще ниже, у Песчаной отмели…
– Они эту лодку взяли случайно, – неуверенно произнес наконец Миша, – не знали, что она принадлежала Кузьмину. Жердяй, ты уверен, что это лодка Кузьмина?
– Спрашиваешь!..
– Допустим, – продолжал Миша, – но ребята этого не знали и не могли знать. Просто нашли беспризорную лодку. А вытащили ее на берег, чтобы хозяин увидел и забрал.
– Безобразие! – сказал Генка. – Из лагеря удрали, чужую лодку захватили…
– Подожди, не ругайся, – остановил его Миша. – Во всяком случае, ясно: Николай никуда не угнал и не спрятал лодку. А это очень важно. Найдем ребят и все разузнаем. Видите, лодка еще мокрая, ее недавно вытащили из воды. Может быть, даже сегодня утром. Тут какая деревня близко?
– Стуколово, – ответил Жердяй. – Версты три будет.
Мальчики оставили Жердяя стеречь обе лодки, а сами отправились в деревню.
Глава 23
Беглецы
Дорога шла сначала берегом, потом опушкой леса, затем круто поворачивала в поле.
По опушке за стадом коров шел пастух, парень с перекинутым за плечо кнутовищем. Две собачонки отчаянно залаяли на ребят, но, подбежав к ним, подхалимски завиляли хвостами.
– Пройдем мы тут в деревню? – спросил Миша пастуха.
– Пройдете, – ответил пастух. И долго потом смотрел вслед мальчикам.
Деревня, казалось, еще спала. На улице ни души, все ворота заперты, собаки и те не лаяли. Мальчики миновали сельпо и увидели большую избу с вывеской «Стуколовский сельсовет».
Двери в сельсовете были открыты настежь. Но внутри никого не было. Одиноко стоял обшарпанный стол с выдвинутыми ящиками. Висел на стене деревянный ящик телефона. Хлопала открытая оконная рама. Скрипели под ногами половицы, краска на них сохранилась только у стен, а в середине была вытерта.
Мальчики вышли из сельсовета и увидели старичка сторожа в тулупе, с колотушкой в руке. Он подозрительно уставился на них и спросил:
– Вам чего?
Мальчики объяснили, что они из лагеря, разыскивают двух ребят, приплывших сюда вчера на лодке.
Сторож молча слушал их, не то жуя что-то, не то просто шевеля губами. Потом строго сказал:
– Пошли!
– Куда?
– Там разберут! Пошли!
В полном недоумении мальчики последовали за ним. Сторож, смешно ковыляя в огромных рваных валенках, со странной и в то же время комичной подозрительностью поглядывал на ребят.
Так они дошли до большой пятистенной избы.
– Входите! – строго сказал сторож и вошел вслед за ними.
В темных сенях Миша нащупал ручку двери и потянул ее. Дверь открылась. Мальчики вошли в избу, и их глазам представилась такая картина.
За большим квадратным столом без скатерти сидели Игорь, Сева и милиционер. Обыкновенный милиционер в форме. Его фуражка и ремень с пристегнутым пистолетом лежали на лавке.
У печи возилась хозяйка. Задняя половина комнаты была отгорожена ситцевой занавеской, за ней слышались визг и возня ребятишек.
Игорь, Сева и милиционер мирно ели картошку с огурцами. Но Миша сразу сообразил, что ребята арестованы. И ему стали понятны и удивление пастуха, и суетливая строгость сторожа.
