Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Орден Феникса
— Кто входит в общество? — спросил Гарри, резко остановившись и держа руки в карманах.
— Совсем немного народу.
— Мы знаем человек двадцать, — сказал Рон, — но думаем, что есть и другие.
Гарри смотрел на них.
— Ну? — требовательно спросил он, глядя то на Рона, то на Гермиону.
— Э… — смешался Рон. — Что — ну?
— Волан-де-Морт, вот что, — яростно крикнул Гарри, и его друзья одновременно вздрогнули. — Какие новости? Что он затеял? Где он? Как мы будем с ним сражаться?
— Ты уже слышал — нас не пускают на собрания Ордена, — нервно сказала Гермиона. — Поэтому подробностей мы не знаем, только общую идею смогли уловить, — торопливо добавила она, увидев выражение лица Гарри.
— Понимаешь, Фред и Джордж изобрели Удлинитель ушей, — сказал Рон. — Очень полезная штука.
— Чего Удлинитель?
— Ушей, ушей. Правда, в последнее время пришлось перестать подслушивать: мама узнала и устроила жуткий скандал. Фред и Джордж теперь прячут все свои Удлинители, чтобы мама не выбросила. Но до этого мы хорошо ими попользовались. Мы знаем, что некоторые члены Ордена следят за выявленными Пожирателями смерти, ведут их учет…
— Другие набирают в Орден новых членов, — подхватила Гермиона.
— А третьи что-то стерегут, — сказал Рон. — Там все время идут разговоры об охране.
— Не меня ли, случайно, они охраняют? — саркастически спросил Гарри.
— Слушай, точно! — Рон сделал вид, будто его озарило.
Гарри фыркнул. Он опять стал расхаживать по комнате, глядя на все подряд, кроме Рона и Гермионы.
— Так чем же вы занимались, если вас не пускали на собрания? — спросил он. — Вы писали, что очень заняты.
— Это правда, — быстро ответила Гермиона. — Мы очищаем дом, ведь он пустовал много-много лет и здесь чего только не завелось. Кухня и большая часть спален уже готовы, завтра займемся гости… А-а-а!
С двумя громкими хлопками посреди комнаты возникли из ничего близнецы Фред и Джордж, старшие братья Рона. Сычик заверещал еще бешеней прежнего и порхнул на шкаф, где уже сидела Букля.
— Да перестаньте же наконец, — устало сказала Гермиона близнецам, таким же рыжим, как Рон, но не столь долговязым и более плотным.
— Привет, Гарри! — сияя, выпалил Джордж. — До наших ушей донеслись твои сладкозвучные трели.
— Слушай, Гарри, зря ты закупориваешь свое негодование, выпусти его наружу! — посоветовал Фред, тоже сияя. — А то за пятьдесят миль тебя, может, и не всякий услышит!
— Прошли, значит, испытания по трансгрессии? — пробурчал Гарри.
— С отличными оценками, — похвастался Фред, державший какой-то длинный, телесного цвета шнур.
— Спуститься по лестнице было бы дольше секунд на тридцать, — заметил Рон.
— Время — кнаты, сикли и галеоны, братишка, — сказал Фред. — В общем, Гарри, ты ухудшаешь слышимость. Удлинитель ушей, — объяснил он, увидев вскинутые брови Гарри, и поднял шнур повыше. Оказалось, что он тянется на лестничную площадку. — Мы пытаемся узнать, что делается внизу.
— Вы только поаккуратней, — посоветовал Рон, глядя на Удлинитель. — Если мама опять увидит…
— У них большое собрание, ради этого стоит рискнуть, — сказал Фред.
Дверь открылась, и возникла длинная рыжая грива.
— Ой, Гарри, здравствуй! — радостно воскликнула Джинни, младшая сестра Рона. — Мне послышался твой голос. — Потом она повернулась к Фреду и Джорджу: — С Удлинителем ушей ничего не получится, она наложила на кухонную дверь Заклятие недосягаемости.
— Откуда ты знаешь? — спросил Джордж, сразу упав духом.
— Мне Тонкс рассказала, как это выяснить, — ответила Джинни. — Ты просто кидаешь в дверь чем попало, и если не долетает — все, значит, недосягаемая. Я бросала с лестницы навозные бомбы, так они отплывают от двери, и только. Можете не рассчитывать, что просунете под нее Удлинитель ушей.
Фред глубоко вздохнул.
— Жалко. Я так хотел узнать, что поделывает старина Снегг.
— Снегг! — вырвалось у Гарри. — Он что, здесь?
— Ага, — ответил Джордж. Тщательно закрыв дверь, он сел на одну из кроватей, Фред и Джинни пристроились рядом. — Сейчас отчитывается. Секретность — ух!
— Подлюга, — лениво проговорил Фред.
— Он сейчас на нашей стороне, — с укоризной сказала ему Гермиона.
Рон фыркнул.
— И все равно подлюга, — подтвердил он. — Как он смотрит на нас, когда мы встречаемся!
— Билл тоже его не любит, — сказала Джинни, как будто это окончательно решало вопрос.
Гарри не был уверен, что сменил гнев на милость. Но информационный голод пересилил в нем желание еще покричать. Он опустился на кровать напротив.
— И Билл здесь? — спросил он. — Я думал, он в Египте.
— Он попросил перевести его домой: хочет что-то делать для Ордена, — сказал Фред. — Говорит, скучает по гробницам, но, — он ухмыльнулся, — тут ему есть чем себя вознаградить.
— Это ты про что?
— Помнишь милашку Флер Делакур? — спросил Джордж. — Она тоже теперь работает в банке «Гринготтс». Улучшает там свой «англесский»…
— И Билл дает ей кучу частных уроков, — съехидничал Фред.
— Чарли тоже член Ордена, — сказал Джордж, — но он пока что в Румынии. Дамблдор хочет привлечь на свою сторону как можно больше иностранных колдунов, и Чарли в свободное время налаживает с ними контакт.
— Этим и Перси мог бы заниматься, — заметил Гарри. Последнее, что он слышал о третьем из братьев Уизли, — что тот работает в Отделе международного магического сотрудничества Министерства магии.
При упоминании его имени все Уизли и Гермиона обменялись мрачными многозначительными взглядами. Рон напряженным голосом предостерег Гарри:
— При маме и папе никогда про Перси разговора не заводи.
— Это почему же?
— Стоит им про него услышать, как папа ломает то, что в этот момент держит, а мама начинает плакать, — объяснил Фред.
— Просто ужас какой-то, — печально сказала Джинни.
— Я думаю, у нас с ним кончено, — проговорил Джордж с необычно злым для себя выражением лица.
— Что случилось-то? — спросил Гарри.
— Перси с папой поссорились, — ответил Фред. — Я никогда не видел отца в таком состоянии. Если у нас кто кричит, то обычно мама.
— Это была первая неделя каникул, — сказал Рон. — Мы вот-вот должны были отправиться сюда и присоединиться к Ордену. Перси явился домой и сообщил, что его повысили.
— Да ты что! — изумился Гарри.
Хотя он прекрасно знал, как Перси мечтает о карьере, впечатление было такое, что на первой своей должности в Министерстве магии он не слишком преуспел. Перси совершил довольно грубый промах, не заметив, что его начальник находится под контролем лорда Волан-де-Морта (в Министерстве, правда, этому не поверили — там решили, что Крауч сошел с ума).
— Мы тоже очень удивились, — сказал Джордж. — Ведь у Перси была масса неприятностей из-за Крауча. Расследование и все такое. Перси, мол, должен был понять, что у Крауча поехала крыша, и доложить наверх. Но ты же знаешь Перси. Крауч оставил его вместо себя, так чего ему было жаловаться?
— Почему же тогда его повысили?
— Вот и мы не могли этого понять, — сказал Рон, изо всех сил стараясь поддерживать нормальный разговор после того, как Гарри перестал вопить. — Он явился домой жутко самодовольный — еще самодовольней обычного, если только ты можешь это себе представить. И сказал папе, что ему предложили должность под началом у Фаджа. Неплохо для молодого человека, который только год как окончил Хогвартс — младший помощник министра. Он, видно, думал, что папа будет в восторге.
— Только вот папа не был, — мрачно заметил Фред.
— Почему? — спросил Гарри.
— Фадж в Министерстве просто свирепствует: никто не должен иметь никаких связей с Дамблдором, — объяснил Джордж.
— В Министерстве сейчас «Дамблдор» — ругательное слово, — сказал Фред. — Они думают, он просто зря мутит воду, когда заявляет, что Сам-Знаешь-Кто возродился.
— Папа говорит, Фадж дал всем понять, что тем, кто заодно с Дамблдором, в Министерстве делать нечего, — продолжил Джордж.
— Беда в том, что папа у Фаджа на подозрении. Фадж знает, что они с Дамблдором друзья, и он давно уже считает папину одержимость маглами признаком легкого помешательства.
— Но Перси-то тут при чем? — спросил сбитый с толку Гарри.
— А вот при чем. Папа убежден: Фадж взял Перси помощником только для того, чтобы он шпионил за нашей семьей и за Дамблдором.
Гарри тихо присвистнул.
— Да, Перси любитель этого дела.
Рон невесело засмеялся.
— Перси пришел в жуткую ярость. Сказал… ух, сколько он всего наговорил. Что с первого же дня, как он поступил в Министерство, ему пришлось сражаться с папиной поганой репутацией, что у папы нет никакого честолюбия и поэтому мы всегда были… ну… не слишком много у нас было денег…
