Мария Винкман - Это было в горах
— Шибко устал, парень? Вижу, друг… все вижу. Садись. Кушай. Ты еще маленький, и сила твоя маленькая.
Молодому поисковику становилось до слез жалко самого себя. Но он старался казаться бодрым.
— Иначе нельзя, Леонтьич. Мы работаем по заданию правительства. Руду ищем на ртуть. Знаешь такую? Жидкий такой металл. Им еще термометры наполняют. Слыхал?
— Нет, не слыхал. Золото-руду знаю, железо знаю. Ходил маленько с инженерами проводником А этого не знаю.
— Ртуть очень нужна стране, и мы должны ее найти во что бы то ни стало, — вдруг воспламенялся самолюбивый разведчик.
— Мало-мало отдыхать надо, — отвечал старик, и Борис успокаивался.
Но после того, как юные поисковики отправились на самостоятельную работу да еще разделились и пошли каждый своим маршрутом, жизнь в тайге показалась Борису сплошным адом. Не успел пройти он по берегу пенистой сердитой речушки и полкилометра, как ему стало мерещиться, что за ним кто-то следит, смотрит на него острыми глазами то из-за старой пихты, то из-за бугорка…
Чтобы прогнать невольный страх, Борис начинал свистеть, петь, кричать. Это немного ободряло, и он шагал быстрее. Но стоило хрустнуть ветке, как подросток снова останавливался, озирался по сторонам.
А то мелькал полосатый бурундук, расстелив по сучку свой пушистый хвост, и Борис отскакивал в сторону.
Узнав зверка, он сердился, плевался и брался за лопату.
И закопушки становились чем дальше, тем мельче, шлихи промывались наспех. Кое-как дотянул до вечера.
«Скорее бы прошли эти сутки! — с отчаянием думал Борис. — Еще целая ночь впереди!»
Ночевать он решил на дереве: разводить костер опасно— могут бандиты выследить. Выбрал кедр потолще и поразвесистее, забрался на него и примостился на тройной развилке сучка. Телогрейку натянул на плечи, плащом окутал ноги, рюкзак нацепил на тот же сучок.
— Это даже интересно. Будет что рассказать ребятам в городе!
Устроившись, он осмотрелся. Впереди — каменные скалы и поток осыпей, по сторонам — тайга, сзади — говорливая река и за ней опять тайга. Невдалеке полянка и одинокое горелое дерево. «Наверное, молнией ударило», — мелькнуло в голове. Если будет гроза, может и в его дерево трахнуть.
Разведчик взглянул на небо. Алое зарево позднего заката предвещало и на. завтра хорошую погоду.
— Ну, теперь, пожалуй, все в порядке! — Однако закат скоро погас, и в глубокую долину безыменной речушки как-то сразу скатилась с гор густая темнота. В тайге стало непробудно тихо. Слышался только неугомонный плеск воды да легкое трепыхание ещё не уснувшей птицы в вершине кедра.
Но скоро к этим звукам стали примешиваться какие-то неясные шорохи, вздохи, словно кто-то осторожно, крадучись, пробирался от дерева к дереву.
Вдруг это медведь? От него на дереве не спасешься. А еще хуже, если рысь… Медведь на его кедр может и не полезть, а эта обязательно заберется.
Борис совсем было решил спуститься на землю. Но где-то впереди раздался глухой стук, и с горы посыпались камни. Подростка на мгновение обдало жаром, потом холодом. На лбу выступил пот.
— Что это?
Опять загрохотали камни.
— Нет, я этого не вынесу, — чуть не крикнул Борис. Потом прижался к стволу дерева и беззвучно заплакал.
Через несколько минут из-за хребта выкатилась луна. Дальние горы, посеребренные сверху, лиловатые у подножья, будто пододвинулись к темной долине. Над тайгой посветлело.
Борис повернулся лицом к луне и невольно залюбовался. Холодная, спокойная, она величественно плыла над долиной, заметно подвигаясь слева направо, а по диску ее так же медленно — только справа налево проплывали кедровые ветки, до того четко обрисованные, что видна была каждая хвоинка.
Незаметно для себя разведчик задремал.
Очнулся он только на рассвете, когда с реки потянулся сырой туман…
Борис спустился с дерева и первым делом постарался размять окоченевшие ноги. От холода он весь дрожал. Очень хотелось есть, но в рюкзаке, кроме давно надоевших сухарей, ничего не осталось.
— Побегу вперед, разогреюсь.
Бег немного подбодрил Бориса. Дрожь постепенно улеглась, и он решил взяться скорее за работу, чтобы к обеду вернуться на условленное место, встретиться с Димкой и поделиться с ним своими планами.
Ссора
К знакомой развилке Борис пришёл засветло. Он сразу разыскал полянку, на которой они с Димкой позапрошлой ночью разводили костер. Вот и темное, широкое пятно кострища, и звериная тропка, ведущая к реке…
— А где же Димка? Неужели еще не кончил работу и снова задержался на ночь?
При одной мысли об этом Борису стало не по себе. Он сердито сбросил рюкзак и присел отдохнуть.
— А может быть, он подался прямо в лагерь? Но тогда оставил бы записку.
Подросток встал, осмотрелся.
Записки нигде не было. Снова присел, да так и остался сидеть, уставившись в полусгоревший кустик.
Из глубокой задумчивости его вывел легкий шорох. У самого кострища копошился какой-то зверок с черной мордочкой и рыжеватыми боками. По шелковистой, блестящей шерстке Борис догадался, что это соболь.
Вот бы поймать!
Но стоило шелохнуться, как зверок подпрыгнул кверху. И через мгновение его гибкое тело уже мелькало далеко в траве.
Неужели Димка не придет?
Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, Борис принялся заготовлять дрова. Натаскал кучу сухих ветвей и коряг, надрал бересты и опять присел в нетерпеливом ожидании.
Так подошла вторая и, кажется, еще более страшная ночь.
Дрожащими руками разведчик достал коробку спичек и поджёг бересту. Ему показалось, что в самом конце полянки между деревьями начинают мелькать злые зеленоватые огоньки.
Когда затрещали сучья и сотни искр взметнулись фейерверком к небу, рассыпаясь по всей поляне, на душе стало как-то спокойнее. Да и ждать пришлось недолго.
— О-го-го! — разнеслось по лесу. Это Димка заметил костер.
Привет поисковику-шлиховальщику! Здорово, братишка! — весело кричал школьный товарищ, выходя на поляну.
Подойдя к костру, Димка порывисто обнял друга.
— Димка, ты? Ох, и рад же я! — захлебываясь от радости, бормотал Борис — Боялся, что ты не придешь или, быть может, уже в лагерь смотался.
Димка подсел поближе к костру и начал стаскивать с ног рваные сапоги.
— Ты что, уже высушился? — спросил он товарища, заметив, что тот в сапогах.
— Н-нет… Я… я не сушился…
— Напрасно. Так и ноги стереть недолго. Разувайся скорее.
Борис немедленно потянулся к сапогам. Разуваясь, он то и дело любовно поглядывал на друга.
— Волков не видел? — спросил он.
— Нет! А что? Встречался, что ли?
— Да нет. Наверное, показалось. Блестело что-то с той стороны, откуда ты пришел.
— Показалось. Ночью всегда страшнее кажется, — беспечно ответил Димка.
— Ты где ночевал? — как можно равнодушнее спросил Борис.
— Высоко. Чуть не у самой вершины.
— На дереве?
— Как на дереве? — изумился Димка. — Кто же на дереве спит?
— Так ты же сам сказал, что на вершине.
— Это я про гору, — расхохотался приятель. И сейчас же осекся, заметив большие синие круги под глазами друга. Руки Бориса, державшие перед огнем портянку, дрожали.
«Медведя, наверное, встретил», — подумал Димка, вспомнив свой страх перед лохматым зверем с белым ожерельем.
— Пойдем лучше к речке, помоемся и чайку вскипятим, — предложил он.
— Не пойду, — холодно ответил Борис.
Димка пожал плечами, но спорить не стал. Вытащил из рюкзака мыло, полотенце, большую консервную банку с железной проволокой вместо дужки. Осторожно ставя ступни на ребро, чтобы меньше кололо босые ноги, отправился к руслу речки. Борис проводил его глазами и, как вчера на Дереве, снова расплакался, опустив голову на руки.
Вернувшись, Димка застал Бориса неподвижно сидевшим у костра. Глаза его не отрывались от метавшегося по ветру лапчатого пламени.
— Знаешь, Дима, — серьезно заговорил он, — я больше так не могу. Понимаешь, не могу! У меня не хватит сил. Я не привык жить впроголодь и работать… как вол. От света до света. И вечно в тайге… Взрослый, и то не всякий, выдержит. Поедем домой. Найдем кого-нибудь на станции вместо себя и пошлем в партию. Какие из нас работники?
Борис поднял руки и показал ладони с незасохшими мозолями.
— Я не могу больше копать…
Димка оторопело слушал товарища, забыв про жестяную банку с водой, которую собирался пристроить над огнем. Надо было что-то ответить, но что?
— Так пойдешь со мной в город? — настойчиво повторил Борис.
— Ты шутишь или всерьез? — резко спросил Димка. Когда он шел к костру, ему так хотелось рассказать о своей находке, о тяжелом шлихе, который лежал в его кармане, и вдруг…
— Конечно, всерьез. Я сегодня всю ночь не спал, думал. И твёрдо решил— вернуться. Пойду на завод. Ты же знаешь, я всегда любил машины…
