Джин Джордж - Моя сторона горы
Пока я думал о скунсах и других животных, готовящихся к зиме, я понял, что мое дерево станет таким же холодным, как и воздух, если не найду способа обогреть его.
«ЗАМЕТКИ:
Сегодня я заплыл на глубину устья реки, чтобы порыбачить. Был довольно ленивый осенний день, небо ясное, листья начали желтеть, воздух был теплым. Я лег на спину, потому что рыба не клевала, и напевал.
Удочку потянуло, я сел, чтобы взять ее, но было слишком поздно. Однако все же смог заметить, что меня отнесло к берегу — тому самому, где Бандо брал глину для горшков. В тот момент понял, что надо сделать. Я сооружу глиняный очаг, что-то наподобие камина из глины. Он будет маленьким, но этого будет вполне достаточно, чтобы обогревать дерево долгой зимой.
На следующий день
Я принес глину в горы к дереву во второй паре городских штанов. Связав штанины, набил их глиной и, посмотрев на свою странную ношу, подумал о пугалах и Хэллоуине. Я вспомнил о людях, переворачивающих мусорки на Третьей авеню и натирающих окна мылом. Вдруг мне стало жутко одиноко. Воздух пах листвой, холодный ветер обнимал меня. Птицы надо мной казались веселыми и радостными оттого, что улетают на юг. Я остановился на полпути к дому и склонил голову. Мне было очень одиноко, я чуть не плакал. Вдруг вспышка, покалывание в ноге, я наклонился как раз вовремя, чтобы увидеть, как Барон прыгает с моих штанов на куст папоротника.
Он спугнул одиночество. Я побежал за ним и преследовал его до самых гор, время от времени теряя его из виду в папоротниках и лютиках. Мы ворвались в лагерь, как ураган, Барон прыгал и попискивал впереди меня, а я тащил половину глиняного пугала.
Внушающая Страх быстро посмотрела на нас и отлетела в сторону. Ей не нравится Барон, она смотрит на него, ну, как хищник. Не люблю оставлять ее одну. Так, заканчиваю. Нужно сделать очаг».
У меня заняло три дня соорудить очаг так, чтобы он не выкурил меня из дерева, как пчелу. Это было громадной проблемой. В первую очередь камин проседал, потому что глина была слишком тяжелой, чтобы выдерживать собственный вес, поэтому мне пришлось использовать сухую траву.
Я вырезал одно из оснований веток, чтобы выходил дым, и построил камин у него, Конечно, когда глина высохла, она отошла от дерева, и весь дым повалил на меня. Поэтому я попробовал закрыть дыру сосновой живицей. Все было хорошо до тех пор, пока дымоход не треснул и мне не пришлось сделать деревянную подпорку. Но подпорка горела, я понял, что и это не подойдет. Поэтому отправился в горы к старой ферме Грибли и начал искать железные шипы шли хоть какой-нибудь металл.
Я взял деревянную лопату, сделанную из доски, и начал копать там, где, должно быть, была задняя дверь или сарай.
Я нашел крюк, старые самодельные иглы, которые мне понадобятся, и, наконец, сокровище сокровищ — ось старой телеги. Но она была слишком большой. У меня не было ножовки, чтобы распилить ее на мелкие кусочки, и я не был настолько силен, чтобы нагреть ее и согнуть. К тому же, у меня не было ничего, кроме маленького самодельного деревянного молотка.
Я принес все свои трофеи домой и присел перед деревом, чтобы приготовить ужин и накормить Внушающую Страх. Вечер был очень холодным, даже морозным. Я посмотрел на теплые перья Внушающей Страх. У меня даже не было оленьей шкуры для одеяла. Я пользовался теми двумя, что служили в качестве двери и пары штанов. Жалко, что у меня не могут отрасти перья.
Я поднял Внушающую Страх на кулаке, и она ринулась сквозь деревья на луг. Она летела со странной для нее целеустремленностью.
— Она собирается улететь, — закричал я. — Я никогда не видел ее такой, как сейчас.
Я бросил рыбу коптиться и побежал на луг. Я свистел, свистел, свистел до сухости в горле и до тех пор, пока уже не мог издавать звуков.
Я побежал к большому валуну. Ее нигде не было видно. Я яростно размахивал приманкой. Облизав губы, вновь засвистел. Солнце становилось холодного цвета, когда опускалось за горы. Воздух теперь был прохладным, и Внушающая Страх улетела. Я был уверен, что она вдруг решила улететь в теплые края; сердце разрывалось в груди. Еды у меня было достаточно, и Внушающая Страх не нужна была мне, чтобы выжить; но я так любил ее. Она была для меня больше, чем птицей. Я знал, что хочу, чтобы она вернулась. Мне тогда будет с кем разговаривать и играть, с ней я и надеялся пережить зиму.
Я снова засвистел. Потом услышал крик в траве под березами.
В наступающих сумерках я увидел, как что-то движется. Думаю, что буквально подлетел к месту. Она была там. Она поймала себе птицу. Я прыгнул за ней в траву и схватил ее за привязь. Она не собиралась улетать, но хотел удостовериться, что она не сможет это сделать. Я схватил привязь так быстро, что ударился рукой о камень и ободрал костяшки пальцев.
Камень был плоским, узким и длинным; то, что надо для моего камина. Я взял Внушающую Страх в одну руку, а камень в другую. Я смеялся в лицо холодному, ускользающему за горизонт солнцу, потому что знал, что скоро согреюсь. Плоский камень был необходим для поддержания дымохода. Это завершающий этап работы над очагом.
Вот что я сделал. Расколов его на две части, подложил их с разных сторон дымохода, развел костер, закрыл дверь и стал слушать, как ветер приносит в горы первый мороз. Мне было тепло.
А потом я заметил нечто ужасное. Внушающая Страх сидела в изголовье кровати, голова под крыльями. Она падала. Она вынула голову из крыльев, ее глаза были стеклянными.
— Ей плохо, — сказал я.
Я взял и погладил ее. Наверное, мы оба умерли бы, если бы я не открыл дверь, чтобы впустить немного воздуха.
Холодный ночной воздух оживил ее.
— Воздух, — сказал я. — Огонь выжег весь кислород. Нужно проветривать комнату.
Мы долго сидели на холоде, потому что я более чем испугался того, каким мог быть наш конец.
Я потушил огонь, снял дверь и завернулся в нее. Мы с Внушающей Страх спали, когда хороший мороз щипал нас за лица.
«ЗАМЕТКИ:
Я вырезал еще несколько оснований веток для вентиляции комнаты в дереве. Сегодня я все опробовал. Внушающая Страх сидит у меня на кулаке, я наблюдаю за ней. Уже прошло около двух часов, и она не упала в обморок, а я не ослабел. Я все еще могу писать и хорошо вижу.
Тест: здоровая Внушающая Страх».
Мы празднуем Хэллоуин
«28 октября
Всю неделю я то спускался, то поднимался в горы, наблюдая за тем, созрели ли грецкие орехи гикори. Сегодня я обнаружил белок на всех деревьях. Они судорожно собирали орехи, поэтому я решил, созрели они или нет, нужно собирать урожай. Либо я, либо белки.
Я привязал Внушающую Страх к дереву гикори, а сам отправился к кустам грецких орехов и набил ими карманы. Внушающая Страх охраняла орехи. Белки были настолько заняты тем, что ругались на нее, что у них не было времени собирать их. Внушающая Страх здорово их напугала. Здорово придумано. Я кричу и трясу дерево. Внушающая Страх отпугивает белок, и я спокойно набиваю карманы припасами.
Никогда раньше не видел столько белок. Они свисают с соседних веток, прыгают по деревьям, кажется, что они собрались здесь со всего леса. Должно быть, белки передают друг другу сообщения — сигналы о том, какие орехи и на каких деревьях растут».
Спустя несколько дней моя кладовая ломилась от орехов. И я начал гоняться за яблоками. В этой гонке также участвовали белки, еноты и старый толстый скунс, выглядевший так, будто он уже не может ничего есть. Он уже почти впал в спячку. Я оставил его в покое, потому что ему не нужны мои яблоки. Однако я не стал играть с ним в игрушки. Я собрал все яблоки, которые только смог, нарезал несколько ломтиками и высушил их на валуне. Некоторые убрал в кладовую, чтобы съесть их прямо так. Они были немного червивыми, но как же было приятно вновь полакомиться яблоками.
Однажды вечером, когда урожай уже был собран, я сел, чтобы сделать несколько записей, и тут в поле моего зрения попал Барон.
Он подпрыгнул, облизал миску из черепашьего панциря, вспугнул Внушающую Страх и подбежал ко мне.
— Барон, — сказал я. — Приближается Хэллоуин. Ты играешь в «откупись, а то заколдую»?
Я отдал ему остатки черепашьего супа и изумленно следил за тем, как он жадно его ест.
«ЗАМЕТКИ:
Барон пережевывает пищу задними зубами, так яростно, как я еще не видел. Его глаза сверкают, нижняя губа оттопырена так, что видны белые зубы, он хмурится, как злодей. Если я пытаюсь к нему приблизиться, он начинает рычать, и я не решаюсь подойти. Он бросает на меня взгляды. На самом деле странно, что это бесстрашное дикое животное смотрит мне прямо в глаза. Есть что-то человеческое во взгляде его глаз-бусинок. Он говорит мне, что знает, кто я, и не хочет, чтобы я подходил ближе».
После трапезы барон ушел. Внушающая Страх, ставшая прямой, как палка, расслабилась и распушила перья, а потом я сказал ей:
