Ренсом Риггз - Библиотека душ (ЛП)
— Приветствие от Акра Дьявола, — ответил Шэрон. — Итак, если вам интересно посмотреть, куда мы попали, можете немного приоткрыть лица, и я попытаюсь устроить вам достойную трех золотых экскурсию за то время, которое осталось.
Мы сдвинули брезент до наших подбородков, и оба, Эмма и Эддисон, издали вздох: Эмма, я думаю, от вида, а Эддисон, судя по его сморщенному носу, от запаха. Он был просто нереальным, словно вокруг нас варился суп из канализационных стоков.
— Вы привыкните, — бросил Шэрон, прочитав все по моему скривленному лицу.
Эмма сжала мою руку и простонала:
— Ох, это ужасно…
И это действительно было ужасно. Теперь, когда я смотрел двумя глазами, это место выглядело еще более адским. Фундаменты домов разлагались в кашу. Безумные деревянные мостики, некоторые не шире доски, пересекали канал подобно спутанной «кошачьей колыбели», а его вонючие берега были завалены кучами мусора и буквально шевелились от разнообразной живности, копошащейся в них. Единственными цветами были оттенки черного, желтого и зеленого, цвета флага грязи и гниения, но черного было больше всего. Черный присутствовал на каждой поверхности, покрывал каждое лицо, расчерчивал небо столбами дыма, поднимающимися из дымоходов и зловеще маячивших вдалеке труб фабрик, которые возвещали о себе ежеминутными громовыми раскатами, низкими и первобытными, как барабаны войны, и такими мощными, что от них дребезжали все, до сих пор не разбитые, окна.
— Это, друзья мои, Акр Дьявола, — начал Шэрон, его змеиный голос звучал достаточно громко, чтобы только мы слышали его. — Фактическое население — семь тысяч двести шесть, официальное население — ноль. Отцы города, в своей мудрости, отказываются даже признавать его существование. Эта чарующая водная гладь именуется Тифозная Канава, а отходы фабрик, нечистоты и трупы животных, которые постоянно плывут по ней, источник не только этого обворожительного благоухания, но также эпидемий, вспыхивающих с такой регулярностью, что по ним можно сверять часы, и таких фееричных, что вся эта территория получила второе название — Столица Холеры.
— И все же…, — он поднял закутанную в черную ткань руку и указал на девочку, опускающую в воду ведро. — Для многих из этих несчастных душ, это служит и стоком и источником.
— Она же не собирается это пить! — ужаснулась Эмма.
— Через пару дней, когда тяжелые частицы осядут, она выберет самую чистую воду сверху.
Эмма содрогнулась:
— Нет…
— Да. Просто жуть, — произнес Шэрон небрежно, и продолжил сыпать фактами, словно зачитывая из книги. — Основными занятиями жителей являются сбор мусора и заманивание незнакомцев в Акр, с целью стукнуть их по голове дубинкой и ограбить. Развлекаются тут тем, что глотают любую горючую жидкость, что имеется под рукой, да орут песни во все горло. Главные предметы экспорта — плавильный шлак, костная мука и нищета. Наиболее известные достопримечательности включают…
— Это не смешно, — перебила его Эмма.
— Прошу прощения?
— Я сказала, это не смешно! Эти люди страдают, а ты отпускаешь шуточки по этому поводу!
— Я не отпускаю шуточки, — произнес Шэрон высокомерно. — Я снабжаю вас ценной информацией, которая может спасти ваши жизни. Но если вы предпочитаете погрузиться в эти джунгли, пребывая в коконе невежества…
— Нет, не предпочитаем, — вмешался я. — Она извиняется. Пожалуйста, продолжай.
Эмма бросила на меня недовольный взгляд, и я ответил ей тем же. У нас не было времени на споры о политкорректности, даже если слова Шэрона звучали несколько бессердечно.
— Говорите потише, ради Аида, — прошипел Шэрон раздраженно. — Так вот, как я уже говорил, наиболее известные достопримечательности включают в себя Тюрьму для беспризорников имени Святого Ратледжа, дальновидное заведение, которое изолирует сирот еще до того, как у них появится возможность совершить какое-либо преступление, таким образом спасает общество от огромных затрат и хлопот; Приют Святого Варнавы для умалишенных, шарлатанов и лиц, склонных к преступлениям, который действует на добровольной основе, лечит приходящих больных и почти всегда пустует; ну и Дымящаяся улица, которая уже восемьдесят семь лет пребывает в огне из-за подземного пожара, который никто так и не удосужился потушить. А! — произнес он, указав на чернеющий промежуток между домами на берегу. — Вот как раз один ее конец, который, как вы видите, выгорел дотла.
Несколько мужчин работали на прогалине, сколачивая деревянную раму, как я предположил, восстанавливая один из домов. Когда мы проплывали мимо, они остановились и громко поприветствовали Шэрона, на что тот коротко махнул рукой в ответ, словно слегка смутившись.
— Твои друзья? — спросил я.
— Дальние родственники, — пробормотал он. — Сооружение виселиц — наше семейное ремесло…
— Чего сооружение? — переспросила Эмма.
Прежде, чем он успел ответить, мужчины возобновили работу, громко распевая в такт взмахам молотков:
«Внемли звону молотков! Внемли стуку гвоздей!
Что за отрада, виселицу строить — лекарство от всех хворей!»
Если бы я не был в таком ужасе, я бы, наверное, рассмеялся.
* * *Мы медленно плыли все дальше по Тифозной Канаве. Словно ладони, смыкающиеся вокруг нас, она, казалось, сужалась с каждым гребком шеста Шэрона, иногда настолько, что пешеходные мостики, переброшенные через нее, становились не нужны; можно было запросто перепрыгнуть канал с одной крыши на другую, серое небо превратилось в узкую щель между ними, погрузив все внизу в густой сумрак. Все это время Шэрон болтал без остановки, словно оживший учебник. Всего за несколько минут он умудрился коснуться последних модных тенденций Акра Дьявола (очень популярны украденные парики, продетые через шлевки), его валового внутреннего продукта (стабильный отрицательный прирост), и истории его основания (предприимчивыми чудаковатыми фермерами в начале двенадцатого века). Он только-только приступил к памятникам архитектуры, когда Эддисон, который все это время ерзал у меня под боком, наконец, прервал его.
— Ты, похоже, знаешь все факты до последнего об этой чертовой дыре, за исключением тех, что хоть отдаленно могли бы нам пригодиться.
— Например? — спросил Шэрон, явно теряя терпение.
— Кому мы можем здесь доверять?
— Абсолютно никому.
— Как мы можем найти странных, которые живут в этой петле? — спросила Эмма.
— Вам этого не захочется.
— Где твари держат наших друзей? — спросил я.
— Знать такое — вредно для бизнеса, — невозмутимо ответил Шэрон.
— Тогда высади нас из этой проклятой посудины, и мы приступим к их поиску самостоятельно! — заявил Эддисон. — Мы тратим драгоценное время, а твой бесконечный монолог уже усыпил меня. Мы наняли лодочника, а не училку.
Шэрон возмущено фыркнул:
— Мне следовало бы утопить вас в Канаве за подобную грубость, но тогда я никогда не получу тех золотых монет, что вы мне должны.
— Золотые монеты! — почти выплюнула от отвращения Эмма. — А как же благополучие твоих сородичей — странных?! Как же преданность?!
Шэрон хмыкнул:
— Если бы я беспокоился о таких вещах, я давно был бы мертв.
— И всем стало бы только лучше, — пробормотала Эмма и отвернулась.
Пока мы разговаривали, щупальца тумана начали извиваться вокруг нас. Он совсем не походил на серый влажный туман Кэрнхолма, он был жирный, желто-коричневый, цветом и плотностью напоминавший тыквенный суп. Его внезапное появление, похоже, встревожило Шэрона, и пока путь впереди затягивало дымкой, он постоянно вертел головой, словно ожидая с любой стороны неприятностей или же пытаясь найти, куда нас высадить.
— Черт, черт, черт, — пробормотал он. — Это плохой знак.
— Это всего лишь туман, — возразила Эмма. — Мы не боимся какого-то тумана.
— Я тоже, — отозвался Шэрон, — но это не туман. Это мгла, и это человеческих рук дело. Скверные вещи творятся во мгле, и мы должны убраться из нее так быстро как можем.
Он прошипел нам, чтобы мы накрылись, и мы послушались. Я вернулся к дырке в брезенте. Мгновением позже из мглы вынырнула лодка и проплыла борт о борт с нами в противоположном направлении. Мужчина сидел на веслах, а женщина была на сиденье, и хотя Шэрон произнес «доброе утро», они только уставились на него и продолжали пристально смотреть, пока не миновали нас, и мгла не поглотила их снова. Ворча себе под нос, Шэрон подвел нас к левому берегу, к небольшому причалу, который я едва различал в тумане. Но когда мы услышали звук шагов по деревянным доскам и приглушенный шепот нескольких голосов, Шэрон налег на свой шест и резко развернул нас обратно.
Мы двигались зигзагами от одного берега к другому, в поисках места для высадки, но всякий раз, когда мы приближались, Шэрон видел что-то, что ему не нравилось, и поворачивал снова.
