Владимир Сотников - Злодеям.net
— Ты что, с ума сошел?! — воскликнула Варя. — Ты что, такой же, как они?
— А как еще с ними? Ну скажи, скажи!
— Не знаю, — нахмурилась Варя. — Но не так. И вообще, Веня, ты меня позвал тебе помогать, а сам стал действовать в одиночку. Так друзья не поступают. Мы с Пятачком к тебе больше не придем!
Веня не успел ничего ответить — он стоял с открытым от удивления ртом. А Варя с обиженным видом пошла к двери. У двери она обернулась и сказала:
— Ты уже сделал глупость. А вдобавок собираешься делать еще и гадости!
— И в чем же глупость? — спросил Веня.
— А в том, что после твоих писем Пузатый с Тростинкой замаскируются так, что их уже никому будет не выследить. И им от этого только интереснее станет. Так что ты им очень хорошо помог развлекаться.
Варя вышла из комнаты. Рот у Вени так и остался открытым.
Глава 13 Предательство
После разговора с Варей Веня пришел в себя не скоро. Долгое время у него было просто мрачное настроение. Потом понемногу он стал злиться. И, наконец… закипел!
«Ну сейчас я ему напишу!» — думал он, усаживаясь за компьютер.
Он все-таки решил доказать свою правоту. Но писать сразу не пришлось, потому что в почтовом ящике Всевидящего уже ожидало послание от Пузатого: «Я жду ваших условий и новых картинок».
Веня растерялся. Новых картинок у него, конечно же, не было. Но он решил в этом не признаваться.
«Да сколько угодно! — написал он. — Вы совершили столько пакостей, что их изображениями не хочется даже засорять почту. А эти три я прислал для того, чтобы только доказать, что вас всегда видит Всевидящий. И никаких условий! Или вы прекращаете свои развлечения, или об этом узнает весь мир!»
Веня перечитал свое письмо, и оно ему понравилось. Особенно последние слова. Пусть Пузатый содрогнется от страха!
Ответ пришел через минуту.
«Ха-ха-ха! Простите, больше не буду! А если серьезно, я понял, что вы дилетант. Больше вы меня не вычислите. Это значит, что мне будет еще интереснее развлекаться».
Можно сказать, что ответ этот полностью уничтожил Веню. Морально. Потому что он чуть ли не слово в слово совпал с тем, о чем говорила Варя, и означал, что Веня сделал глупость. Действительно, он лишь помог Пузатому с Тростинкой устраивать пакости еще более изощренно. То есть им стало интереснее действовать.
А вот Веня теперь не знал, что делать дальше.
Он ходил по комнате из угла в угол как загнанный зверь. Хоть бы Пятачок был рядом! Повздыхали бы вместе. От этого могло бы стать легче. Но и об этом оставалось только мечтать. Если уж Варя сказала, что они с Пятачком больше не придут, то так она и сделает.
Веня посмотрел на экран компьютера. Ему снова бросилось в глаза обидное «ха-ха-ха».
«Ах, смеешься? — подумал он. — Ну так посмотрим, кто посмеется последним!»
Надо сказать, что в эту минуту он не очень-то соображал, что делает. Просто спешил куда-то, и все. И только когда выскочил на улицу, то постепенно понял, что направляется к Шару. А куда же еще?
«Нет больше картинок? Будут! Как бы вы ни замаскировались», — сердито думал Веня по дороге.
Наверное, он машинально направлялся туда, откуда все и началось. Или, во всяком случае, собирался проследить хотя бы за Тростинкой. Не может быть, чтобы она не посещала свое новое владение.
Прибыв на место, Веня сразу, как опытный разведчик, устроился за знакомой скамейкой — в тех самых кустах, где они уже однажды сидели с Варей и Пятачком. Он собрался сидеть здесь хоть целую вечность, пока не увидит хоть что-нибудь важное. Ну хоть что-то ведь должно произойти!
У входа маячил незнакомый охранник. Но он и не нужен был Вене. Веня не собирался проникать в Шар. Что нового он там увидит?
Шло время, а ничего не менялось. Веня даже позавидовал способности охранника вот так просто сидеть или стоять на одном месте. Какое же надо иметь терпение! У Вени его не было. И он наконец не выдержал.
Веня решил: раз этот охранник незнакомый, то несколько вопросов не вызовут у него никаких подозрений. Выбравшись из кустов, как ни в чем не бывало, Веня направился ко входу в Шар.
— Э, ты куда? Нельзя! — сказал охранник.
— Да? А почему?
— Потому. Рано еще. Не открылись.
— А что здесь будет? — хитро прищурившись, спросил Веня.
— Развлекательный центр.
— Развлекательный? — уточнил Веня.
Охранник хмыкнул.
— Ага. Ухохочешься.
— А хозяйка сегодня приедет? — спросил Веня и сразу понял, что спросил лишнее.
Охранник уставился на него с подозрением.
— Чего? Какая хозяйка? Кто тебя подослал?
— Да я просто… Да нет… — забормотал Веня. — Я хотел сказать…
Веня пытался придумать какое-нибудь слово, похожее на слово «хозяйка», чтобы уверить охранника, что тот ослышался. Но ничего не приходило в голову. Все-таки таланта придумывать рифмы у него не было. Пришлось просто попятиться и убежать. Это, конечно, вызвало у охранника большое подозрение! Он стал внимательно смотреть по сторонам, и, когда Веня опять вернулся за кусты, ему показалось, что охранник даже издали прислушивается к их шороху.
Веня осторожно выглянул из-за веток. К охраннику подошел Кол Колыч — видно, пришла его очередь дежурить. В руках у него до сих пор был «Живой портрет»! Веня удивился. Ведь прошло уже несколько дней, а Кол Колыч все продолжает играть в эту игру.
Тут Веня услышал, как прежний охранник сказал:
— По-моему, надо нам обоим остаться. Что-то не нравится мне все это.
— А что такое? — не понял Кол Колыч и попытался надеть на своего напарника «Живой портрет».
— Да отстань! — отмахнулся тот. — Говорю же, дело серьезное. Какой-то паренек шустрый интересовался, когда наша змея приедет.
«Ага, у Тростинки, оказывается, есть еще одно имя. Очень ей подходит! Наверное, не очень ласково она со своими работниками обходится», — подумал Веня.
— Ну а мы при чем? — пожал плечами Кол Колыч. — Мы здание охраняем, а не ее.
— Ну ладно, — махнул рукой напарник. — Мне и правда домой пора. Но если что, я тебя предупредил.
Вместо ответа Кол Колыч влепил в «Живой портрет» поднятый большой палец и показал напарнику. Это означало, что он согласен. Наверное, он уже привык общаться с людьми при помощи «Живого портрета».
Напарник ушел. И тут, точно так же, как только что Веня, к Шару как ни в чем не бывало подошла… Варя! Рядом с ней, конечно, вышагивал на поводке Пятачок. Но видно было, что походка у него грустная. Наверное, потому что не было рядом Вени. У Вени от этой догадки даже зачесались глаза и чуть не выкатились слезы.
— Здравствуйте, Николай Николаевич, — вежливо произнесла Варя. — Как поживаете?
В это время охранник опять снимал с себя «Живой портрет». Ну и изображение же у него получилось! Веня даже фыркнул от смеха: такого удивленного лица, то есть двух лиц одновременно, он еще не видел.
— Здравствуйте, — даже поклонился Кол Колыч. — А, наконец-то! А я думаю, куда это вы пропали? — И он протянул «Живой портрет». — На, забирай свою игрушку. Забавная штучка. Только откуда ты знаешь, как меня зовут?
— Можете оставить себе. Это подарок. А ваше имя — не секрет, — ответила Варя.
— Как это? — распахнул глаза Кол Колыч.
— А не скажу!
— Почему это? — еще больше удивился Кол Колыч.
— Ладно, скажу. Вон там, на скамейке, ваше имя написано.
С этими словами Варя указала прямо в сторону Вени. У него глаза на лоб полезли! Он не услышал последних Варькиных слов и решил, что она заметила его за кустами и хочет теперь, чтобы его обнаружил и Кол Колыч. Неужели она способна на такое предательство?!
— Где? — переспросил Кол Колыч и направился к скамейке.
Веня на четвереньках пополз в сторону так быстро, что уже не боялся издавать шорох. Быстрее бы смыться!
И, конечно же, он не видел, что происходило дальше возле Шара. Не видел, как Кол Колыч долго осматривал скамейку, не находя на ней никаких надписей.
А самое главное, Веня не увидел, как внутрь Шара шмыгнула Варя, потащив за собой и Пятачка.
Глава 14 Черный квадрат настроения
Веня сидел в песочнице у своего дома. Как когда-то в детстве.
Правда, сейчас он не копался в песке, а сидел на бортике песочницы и просто смотрел перед собой. И почему-то удивлялся тому, что песок ему кажется не светлым, а темным. Почти черным. Наверное, оттого, что и настроение Вени было таким же черным. Он вспомнил, как когда-то в музее видел картину «Черный квадрат». Странную картину. На ней в самом деле был изображен только черный квадрат. Тогда Веня ничего не понял. Разве можно рисовать такие картины? Для этого ведь не надо никакого таланта! А теперь понял. Если бы он был художником и захотел передать, что сейчас чувствует, то нарисовал бы точно так же. Ведь после стольких неудач и, главное, Варькиного предательства ему казалось, что все краски мира исчезли.
