Хью Лофтинг - История Доктора Дулитла
И Джип крикнул им:
— Вы, безмозглые тупицы? Там просто не осталось ни одной крысы. Они слиняли два часа назад! Вот вам и «хо-хо», дружочки?
Конечно, пираты не поняли ни слова.
Вскоре их корабль начал опускаться носом вниз, все быстрее и быстрее, словно собирался встать на голову. Пираты карабкались на мачты, тросы, реи, судорожно цепляясь за них, чтобы не соскользнуть.
Рычащее море ворвалось внутрь и с устрашающим бульканьем поглотило судно. Шестеро нехороших людей остались барахтаться в волнах глубокого залива. Некоторые решили добраться до берега, а другие поплыли прямиком к кораблю Доктора. Но Джип так грозно огрызался и лязгал зубами, что никто не решился вскарабкаться на борт.
И вдруг пираты хором завопили, пораженные внезапным страхом:
— Акулы! Все ближе и ближе! Пустите нас к себе, пока мы живы! Они сожрут нас, помогите! Акулы, акулы!
И действительно, бухта прямо-таки кишела большими рыбами, проворно рассекающими воду.
Огромная акула подплыла к кораблю, высунула наружу нос и вежливо спросила:
— Это вы Джон Дулитл, знаменитый звериный доктор?
— Да, ответил Доктор Дулитл. — Так меня зовут.
— Хорошо, — кивнула акула. — Они отвратительные, эти пираты, особенно Бен Али. Мы с удовольствием съедим их за ваше здоровье. И вас уж никто больше не побеспокоит.
— Спасибо? — воскликнул Доктор. — Как мило с вашей стороны! Но мне кажется, их необязательно есть. Знаете, что, не подпускайте-ка их к берегу, пока я не скажу, пусть себе плавают, ладно? А Бена Али подгони сюда, я хочу с ним потолковать.
И Бен Али, преследуемый акулой, через секунду уже покачивался у самого борта.
— Слушай. Бен Али, — наклонился к нему Джон Дулитл. — Ты прожил свою жизнь как негодяй. Ты погубил много достойных людей. Эти славные рыбы только что предложили съесть вас всех до единого, чтобы сделать мне приятное. Наверное, только так и можно навсегда очистить окружающие моря… Но вот что. Если ты дашь слово беспрекословно слушаться, я отпущу вас целыми и невредимыми.
— А чего ты за это потребуешь? — поинтересовался Бен Али, косясь на гигантскую акулу, обнюхивающую его ногу.
— Придется тебе никого больше не убивать, — объяснил Доктор, — не топить корабли, прекратить воровство — словом, бросить всю эту пиратскую канитель.
— А что дальше? — встревожился Бен Али. — На что мы будем жить?
— Вы должны высадиться на острове, — продолжал Доктор, — и разводить там птичий корм. Ты слышал о фермерах? Так вот, выращивать семечки для канареек — отличная работа.
Барбарийский Дракон побледнел от бешенства и омерзения.
— Выращивать птичий корм? — застонал он. — Выходит, моряком мне не быть?
— Нет, — отрезал Джон Дулитл. — Ты уже походил в моряках. Сколько надежных, крепких судов ты отправил на дно, сколько уничтожил людей! Хватит. Остаток своих дней ты проведешь фермером, в мире и спокойствии. Акула ждет, Бен Али, и время ее на вес золота. Решайся.
— Гром и молния? — проворчал пират. — Птичий корм?
Он снова взглянул на воду. Рыба принюхивалась уже к другой ноге.
— Ладно, — печально согласился он, — станем фермерами.
— И запомни? — Доктор погрозил ему пальцем. — Если не сдержишь слово, опять примешься за разбой и грабежи, — я непременно узнаю об этом. Канарейки сообщат. И уж будь уверен — я тебя накажу. Хоть я и не очень искусный моряк, зато все птицы, и звери, и рыбы — мои друзья, и мне не страшен никакой пиратский главарь. Пусть он даже и зовется Барбарийским Драконом. Теперь убирайся. Займитесь хозяйством и живите в мире.
Джон Дулитл обернулся к большой акуле, махнул рукой и сказал:
— Все в порядке. Пусть плывут к берегу.
ГЛАВА 16
ГУ-ГУ ПРИСЛУШИВАЕТСЯ
ЕЩЕ раз поблагодарив акул за их доброту, Доктор со своими друзьями продолжил путешествие на быстроходном корабле под тремя красными парусами. Когда они вышли в открытое море, звери спустились вниз — изучать судно изнутри. Доктор остался на палубе: прислонившись к кормовым поручням, он попыхивал трубкой и смотрел на Канарские острова, исчезающие в синих вечерних сумерках. Он пытался представить, что поделывают африканские обезьяны и как встретит его милый сад в Падлби, если, конечно, им суждено свидеться.
Неожиданно из люка пробкой выскочила сияющая Даб-Даб. Ее прямо-таки распирали новости.
— Доктор! — завопила она. — Пиратский корабль совершенно потрясающий! Там внизу кровати застелены таким желтым, бледно-желтым шелком, и сотни разных подушек и подушечек, на полу толстые, мохнатые ковры, тарелки серебряные, а еда просто невероятная, питье тоже. Я заглянула в кладовую — знаете, это настоящий магазин! Вы в жизни такого не пробовали, представляете, у них пять сортов сардин — что за люди? Пойдем поглядим. А еще мы нашли комнатку, запертую, и нам зверски хочется туда проникнуть. Джип говорит, там пираты прячут свои сокровища. Но мы никак не можем ее отпереть. Пойдем скорее, может, у вас получится!
Доктор последовал за ней. Корабль был, действительно, замечательный. А все звери, нетерпеливо и возбужденно галдя, сгрудились возле маленькой дверцы. Доктор покрутил ручку, но дверь не открылась. Принялись искать ключ. Посмотрели под половичком, потом перевернули все ковры, заглянули в буфеты, проверили ящики, полки и большие сундуки в корабельной столовой, обнюхали каждый уголок. И обнаружили еще целую кучу новых чудесных предметов, наверняка украденных пиратами с чужих судов. Кашмирские шали, расшитые золотыми цветами, прозрачные, как паучьи сети; коробки дивного ямайского табака; резные шкатулочки из слоновой кости, наполненные русским чаем; старинная скрипка с порванной струной и картинкой на нижней деке; огромные, выточенные из кораллов и янтаря шахматные фигуры; трость, в которой хитро прятался кинжал и выскакивал, стоило лишь потянуть за ручку; шесть винных бокалов с серебряным ободком по краям и прелестная большая перламутровая сахарница. Обыскали весь корабль, но подходящего ключа так и не нашли.
Они вернулись к дверце, и Джип заглянул в замочную скважину. Ее что-то загораживало с той стороны, и он ничего не разглядел. Беспомощно столпившись у порога, они соображали, что делать дальше, и вдруг филин Гу-Гу прижал палец к губам:
— Т-с-с? Ну-ка, помолчите. У меня такое чувство, что внутри кто-то есть.
Все на мгновение притихли. Потом Доктор сказал:
— Ты, наверное, ошибаешься, Гу-Гу. Я ничего не слышу.
— Да я абсолютно уверен? — возмутился филин. — Тихо? Вот опять. Неужели вы не слышите?
— Нет, — растерялся Доктор. — А что это за звук?
— Там кто-то засунул руку в карман, — объяснил Гу-Гу.
— Ну, это вряд ли можно назвать звуком, — пожал плечами Доктор. — Во всяком случае, отсюда услышать его невозможно.
— Давайте не будем спорить, — попросил филин. — За свои уши я ручаюсь. И повторяю еще раз: с той стороны кто-то что-то засунул в карман. Видите ли, шум бывает практически от всего — если, конечно, у тебя слух достаточно острый. Летучие мыши распознают крота, шагающего по подземному туннелю, и считают, что они хорошие слухачи. Нам, филинам и совам, достаточно послушать, как котенок моргает в темноте, чтобы определить его цвет. При этом второе ухо можно даже заткнуть.
— С ума сойти, — смущенно пробормотал Доктор, — извини, что не поверил сразу. Пожалуйста, послушай еще. Что он делает теперь?
— А я вовсе не уверен, что это мужчина! — сообщил Гу-Гу. — Может, это и женщина. Поднимите-ка меня к замочной скважине, тогда я буду знать точно.
Доктор поднес филина к самому замку и держал там, пока он не прошептал:
— Вот он потер лицо левой рукой. Маленькая рука и маленькое лицо. Возможно, это женщина. Нет! Отбросил со лба волосы. Никаких сомнений, там существо мужского пола!
— Но женщины тоже так делают, — заметил Доктор.
— Правда, — согласился Гу-Гу, — но не забудьте, у них длинные волосы — и звук другой. Тише! Да угомоните как-нибудь этого поросенка! И на минутку задержите дыхание. Я буду слушать изо всех сил. Дурацкая дверь страшно толстая, но я попробую. Т-с-с… Замрите, закройте глаза и не дышите.
Гу-Гу прижал ухо к скважине и словно оцепенел. Наконец, он посмотрел прямо в глаза Джону Дулитлу и спокойно сказал:
— Человек за дверью очень несчастен. Он плачет. Старается не всхлипывать, не шмыгать носом — потому вам и невдомек. Но я совершенно отчетливо слышу слезу, упавшую на его рукав.
— А откуда ты знаешь, что это именно слеза? Может, просто с потолка капает, — предположил Габ-Габ.
— Какое невежество! — фыркнул филин. — Капля воды, шлепнувшись с потолка, произвела бы раз в десять больше шума.
— Ну что ж, — развел руками Джон Дулитл, — если человек несчастен, надо поскорее попасть внутрь и выяснить, что же с ним стряслось. Поищите-ка топор, придется рубить эту дверь.
