Игорь Нерцев - Шуркина стратегия
Пройдя в гору десяток шагов, нашли исток. Обыкновенной сковородкой можно было накрыть это круглое мокрое место, усеянное — сразу не определишь — то ли очень крупным песком, то ли очень мелкими камешками. Здесь вода была холодная, а там, в последних перед обрывом лунках, ощутимо тёплая.
Отпив прямо ртом (мелко, не зачерпнёшь!) по нескольку глотков и похвалив воду, путешественники зашагали дальше. Тропа забирала всё правей и выше, прижимаясь к самому обрыву.
Подковообразная линия вырезала из камен ной толщи берега уютную площадку пляжа усеянного голубоватой галькой. И с высоты трёхэтажного дома до чего завлекательно выглядел этот открытый морю и отгородившийся от всей остальной тверди маленький мир! Подходящий спуск намечался тут же, у самых ног Разумней казалось пробежать низом.
Крикнув Серёже: «Ты постой пока!» — Шурка стал сползать по уступам.
Всё. Он внизу. Галька скрежещет под его ногами. Шуркино лицо озабочено, он машет рукой:
— Стой, не спускайся! Я сбегаю в тот конец и крикну!
Добежал. Карабкается. Тот край пониже, чем здесь. Но что это? Стоп... Вправо, влево — не за что зацепиться. Осталось над головой Шурки ещё два его роста — до тропинки.
Быстро спустился вниз, стал ходить вдоль каменной стены. Качает головой: в других местах ещё хуже! Ловушка!
Обернулся, кричит:
— Сере-ёж! Ты не сердись! Давай скорей поверху, в обход!
Для понятности рукой в воздухе очерчивает подкову.
Серёжа пожал плечами: а дальше-то что будем делать?
Шурка — уже свирепо:
— Ну, давай, давай! Времени нет!
Серёжа обиделся. Два слова сказать жалеет! Начальник! Ну и ладно...
И, не глядя больше на Шурку, побежал по тропе.
Странное дело! И причина для обиды была у Серёжи, и путь ему достался тяжелей, чем Шурке, но, только он побежал, непонятная радость зазвенела где-то в душе. А обида, как ни пытался он продлить её — заглохла совсем I
Потому что не тащился он больше за Шуркой, как на ниточке; не цеплялся взглядом за его спину; не маялся, разгадывая бесконечный I ребус Шуркиных действий, а был теперь сам | главный, и вся «подкова» была его собственной дорогой, и до другого конца её всё зависело только от него.
В одном месте поскользнулся на мокрой глине: третий родник! Вскочил, побежал дальше На бегу, сам того не замечая, кричал во всё горло: «Аа-оо-эээ-ааа!..»
И даже сгоряча проскочил место, под которым внизу томился в ожидании Шурка. Спохватился, вернулся, переводя дыхание, к самой I кромке, нагнулся — и прямо под собой увидел запрокинутое кверху лицо.
— Я уж думал, ты мимо пробежал, — ворчливо сказал Шурка. — Орёт, как корова.
Серёжа виновато улыбался.
— Ну?! — Шурка был удивлён Серёжиным бездействием. — Верёвку ты потерял, что ли?
Вот оно что! Моток верёвки Серёжа таскал за пазухой во все вылазки, она и сейчас была с ним. Разматывая верёвку, Серёжа видел, как ловко «начальник экспедиции» взбирается на ближний уступ. Верёвки хватало с запасом.
—Там какой-нибудь пенёк или кустик есть — закрепить? — озаботился Шурка.
— Нич-че-го! — с сожалением доложил Серёжа.
— Тогда ложись и держи покрепче двумя руками. И отползи дальше: тут край острый, тоже будет задерживать, чтоб не скользила...
Только Серёжа лёг, не успел животом поудобнее умоститься — как вдруг верёвка натянулась. Он напряг все силы. Верёвка ползла, обжигая ладони.
Нагрузка передавалась толчками, иногда заметно ослабевала. Видимо, Шурка использовал малейшие выступы, чтобы упереться ногой, дать передышку.
— Как ты там? — крикнул он.
— Давай поскорее, — сдавленным голосом попросил Серёжа.
Едва выглянув из-за обрыва, Шурка одним бешеным рывком перекинул себя на эту сторону.
Потом они двинулись дальше, но никак не удавалось шагать рядом по узкой тропе. И с непонятной для Шурки мольбой Серёжа попросил:
— А можно, я пойду первым? Тут совсем уже простая дорога...
Шурка только плечами пожал: иди, если хочешь, разве не всё равно?!
Минуты через две быстрого хода увидали ещё один ключ — но какой! Целый ручей бежал от аккуратного деревянного лотка.
И, хотя виднелась кое-где вкраплённая в глину яичная скорлупа — видно было, что площадку вокруг лотка кто-то заботливо очищает.
— Третий! — за спиной Серёжи вслух присчитал Шурка.
— Нет, последний — четвёртый! — со скромной гордостью поправил Серёжа.
— Как это — четвёртый?
— А так! Помнишь, я наверху споткнулся? Это я поскользнулся, там родник, вода течёт по глине и сохнет.
— Вот чудила! — слегка обиделся Шурка. — Что ж ты не крикнул?
— Я подумал — потом скажу.
Шурка вдруг сокрушённо вздохнул:
— Что значит — без бинокля! Если бы я в бинокль всё рассмотрел...
— Ты и так всё рассмотрел!
— Гляди, фокус покажу! — Шурка вытащил из кармана горсть мелких седоватых камешков, плеснул на них водой. От воды камешки мгновенно окрасились в густые, сочные цвета: тёмно-зелёный, синий, вишнёвый, шоколадный! На них проступили белые, розовые, голубоватые, лимонные прожилки и крапинки...
— Это я там внизу набрал, — объяснил Шурка. — Между больших камней попадаются. Сестрёнке моей, Танюшке... Она в банку положит, нальёт воды...
— Хитрый! — вздохнул Серёжа. — А у меня тоже сестрёнка, тоже Танюшка, ей таких камешков не достанется...
— Дай руку! — Шурка немедленно отсыпал в Серёжину ладонь половину богатства. — Да бери, бери!
— Ну уж... — Серёжа порозовел от удовольствия. — Смотри, самый красивый мне попался! Возьми обратно!
— Да ладно, подумаешь! — Шурка не стал смотреть, чтобы не растравлять в себе мелкой жадности.
— Я тебе тоже что-нибудь подарю, самое- самое, — сказал Серёжа.
На подходе к домику вид местности совсем переменился. Стало влажнее, прекратился беспрерывный и утомительный уклон в сторону моря. Не камень, не глина — здесь уже была настоящая земля. Ровная поляна, зеленеющая сочной травой, шла до самых деревьев, окруживших домик.
И тропа отошла, наконец, от обрыва, не была уже береговой.
Тусклая дощечка, прибитая к колышку, показалась впереди.
Трава становилась всё гуще, и вот — даже ромашка выглянула, странная — не с белыми, а словно ржавчиной обрызганными лепестками.
Печатные буквы на дощечке прояснились двумя словами:
ПРОХОДА НЕТ
Ребята подбежали, присели на корточки.
— Да ну, совсем старая надпись! Лет десять или ещё старей! Значит, уже не считается, — успокоительно объявил Шурка.
Серёжа встал, огляделся.
— Шурка! — сказал он, переходя на шёпот. — А тропинка-то здесь кончилась! Всё. Точка!
Действительно, один слабый след отвильну.' влево, к морю. Другой еле заметно шёл вправо в поисках подъёма по каменной стене, закрывавшей уже полнеба. Если бы здесь подняться — объяснилась бы загадка невидимо! теперь точки на горизонте. Где-то тут, над головой, на плоской верхушке этого гигантского каменного обрыва пряталась неразгаданная точка.
Трава по направлению к домику была слегка примята, но нигде не вытоптана до лысин И одно было несомненно: большинство доходивших досюда шли не влево, не вправо, не прямо, а возвращались по тропе обратно! Шурка однако не сдавался.
— Так ведь тут все взрослые ходят! Они прочитают и подумают: мало ли что... лучше вернёмся... А мы — дети, с нас что возьмёшь? — лукаво заключил он.
— Ты ещё скажи: читать не умеем! — посоветовал Серёжа.
— Да мне же сам начальник заставы сказал, — упорствовал Шурка, — раньше в этом домике был пост...
— Что-то ты раньше по-другому говорил, — засомневался Серёжа.
Шурка вспыхнул:
— А я тебя не заставляю! Можешь подождать меня тут!
— Ага, — с обидой огрызнулся Серёжа, — храбрей тебя нету.
Шурка сорвался с места, за ним — Сергей. Перегоняя друг друга, они лихо домчались до толстых бревенчатых ног домика. Ступеньки вполне исправной лестницы поднимались к его двери.
Ребята перевели дух, огляделись. Так удивительно было наконец оказаться в тени. Таинственной, страшноватой...
Огромные деревья с почти чёрными невиданной формы листьями важно шелестели над головой. От двух больших белых изоляторов под самой крышей домика провода уходили в неизвестность вдоль вереницы деревьев.
Застывая на каждой ступеньке, Шурка и Серёжа поднялись к дверце. Клиновидная щепка была просунута сверху вниз в плоскую металлическую петлю. На щепке у пересечения с петлёй жирно блестела карандашная черта. Приятели переглянулись. — Ещё можно вернуться! — сказал Серёжа, ногтем потихоньку подталкивая щепку снизу.
А Шурка ухватился сверху и вытянул щепку из петли.
Освобождённый металлический язык, неприятно звякнув, откинулся влево. Дверь сама стала бесшумно открываться на ребят. Они невольно попятились на пару ступенек вниз, в полной готовности задать стрекача.
