Николай Гомолка - Лето в Калиновке
Поиски продолжались около часа. Костя так устал, что едва держал весло. Оно все чаще и чаще выскальзывало из его рук, исчезало под водой и снова выныривало из глубины на поверхность озера.
— Артель «Напрасный труд», Костя, — убеждал его Антон. — Ты пойми, озеро вон какое! Где тут найдешь то место!
Костя не отвечал, но, по всему было видно, злился. И только тогда, когда лодка по крайней мере в десятый раз прошла мимо кривой вербы, не выдержал и он. Плюнул с досады, вытащил весло из воды и сердито бросил его в лодку.
— Пропади ты пропадом такая работа! — Костя старался не смотреть в глаза Антошке, будто был в чем-то виноват перед ним. — Гони к берегу! — сказал он через минуту упавшим голосом.
— Что же делать? Неужели все погибло?
Нет, ни Костя, ни Антошка не могли примириться с таким поворотом дела.
Волны все усиливались. Они теснили лодку, преграждали ей путь, относили в сторону. Антошке приходилось напрягать все силы, чтобы преодолевать их напор.
Скоро мальчики достигли берега. Молча распрощавшись, они направились домой.
За их спинами тяжело дышало озеро. На дне его — какая-то тайна, и озеро не хотело никому ее выдать.
Глава девятая
Утром того самого дня, когда Костя и Антошка тщетно искали пропавшее весло, Володя Заранко выехал на рыбалку. Он захватил с собой две удочки, жестяную баночку с дождевыми червями и небольшое ведерко для рыбы.
У него было свое заветное местечко, которого Володька никому не показывал. Как оно хорошо укрыто от постороннего глаза! Там, где лес темной стеной подступает к самому озеру, в густом тростнике есть небольшая прогалина, защищенная со всех сторон от ветра.
Если подъехать сюда бесшумно на лодке, можно заметить, как то здесь, то там время от времени возникают и расплываются на поверхности озера водяные круги. Это место Володька назвал «рыбной дачей». Сюда он подплывал на лодке много раз и всегда возвращался домой с полным ведерком рыбы.
Ловко размотав удочки, мальчик выбрал самых лучших дождевиков, насадил их на крючки. Тихо шлепнулись легкие гусиные поплавки и медленно заколыхались на зеркальной поверхности «дачи». Прошло несколько минут, и вот один из поплавков зашевелился, подался в сторону и вдруг исчез под водой. Володька только и ждал этого момента. Он схватил удилище. Леска напряглась, как струна, мелко задрожала. Через мгновение полосатый окунь трепетал на дне лодки. Не успел Володька отцепить его, как заметил, что движется второй поплавок…
Рыбалка началась удачно.
Володька был не единственным опытным и страстным рыболовом среди калиновских ребят. Антон и Костя, скажем, почти не уступали ему. Но и у Антона, и у Кости, и у других находились еще десятки дел, которыми мальчики могли заниматься весело и самозабвенно, а Володька чувствовал себя по-настоящему хорошо только на озере, с удочками в руках.
Сколько ни уговаривали ребята Володьку, его невозможно было втянуть ни в озорную военную игру, ни в кружки, ни даже в футбольную команду.
Давно прошло то время, когда Володька ежился и жмурился, если у доски кто-нибудь отвечал неудачно. Он уже не бледнел, слыша обращенный к нему вопрос учителя, и не вскакивал из-за парты с такой поспешностью, что проливались чернила, а встречаясь в дверях с каким-нибудь верзилой-старшеклассником, не вздрагивал и не втягивал голову в плечи.
Способности у мальчика оказались блестящие, и с помощью товарищей он довольно быстро догнал класс. Но и во время перемен и в шумные минуты после конца уроков Володька словно немел и даже двигался как-то бесшумно. А уж об играх и говорить нечего — забьется куда-нибудь в кусты и смотрит издали огромными серыми глазами, смотрит так внимательно, словно его завтра на уроке спросят, как ребята играли. А позовут его играть — ничего не ответит и словно сквозь землю провалится.
Самолюбивый мальчик с первых же дней заметил, что при любой его неловкости или промахе никто не засмеется, не подшутит, не упрекнет его. Но было гораздо хуже: куда бы он ни взглянул, всюду замечал жалеющие, сочувственные взгляды. Ах, если бы Володька не стеснялся объяснить, как он ненавидел такие взгляды!
В первые десять лет своей жизни, как только он оказывался вне стен приюта, будь это в Фюр-стенфельдбрюке, на пароходе или в Канаде, он и не видел, чтобы посторонние смотрели на него по-другому. Такими взглядами встречали приютских женщины на улицах канадского города, когда детей выводили на прогулку. Так смотрели на них случайно заходившие в приют по делам посторонние.
И каждый раз маленький Володя, не понимая еще, ощущал: «Это совеем другие люди, у них настоящая жизнь, а я, да и все мы — будто не совсем настоящие. Нам ничего нельзя… нет, мы ничего не можем, у нас ничего не получается, мы хуже других людей, мы несчастные…»
В вагоне на пути от Бреста Володя вдруг почувствовал себя необыкновенно легко и просто — он не мог сообразить, в чем дело. Но мать догадывалась: с мальчиком заговаривали, ему улыбались.
Но вдруг все пошло прахом. В купе заглянула проводница. Увидев Володьку, она сразу побледнела, покачала головой, а потом быстро смахнула слезинку в углу глаза.
И сразу у мальчика тревожно заныло сердце: раз и здесь его жалеют, значит, и здесь он хуже других…
И Володька изо всех сил старался доказать в Калиновке, что он не хуже остальных ребят. Память у него была превосходная, и, несмотря на большую разницу в знаниях, он все реже приходил в школу с нерешенными задачами и невыполненными упражнениями. Но в играх, где любая неловкость могла вызвать сочувствие и жалость, Володька не участвовал.
Тем сильнее полюбил Володя рыбную ловлю. Здесь уже другие должны были чувствовать себя слабыми. И когда мальчик шел по селу с полным ведерком рыбы и слышал вокруг удивленные, восхищенные возгласы и видел порой откровенно завидующие физиономии ребят, у него словно распрямлялось что-то внутри.
И сегодня Володю радовала удача.
Когда солнце поднялось высоко над зубчатой линией горизонта, а клев почти совсем прекратился, Володькино ведерко было почти полно рыбы. Мальчик довольно улыбнулся и начал собираться домой. Трудно пробираться через густые заросли тростника. От весел здесь толку мало. Нужно ухватиться за тростник руками и, упираясь в дно, медленно, метр за метром, протаскивать лодку вперед.
Наконец лодка вышла на чистую воду и быстро поплыла, подгоняемая течением. Что-то мелькнуло у самого ее носа. Володя нагнулся. Весло!
«Кто-то потерял», — подумал мальчик и схватил весло. Но Володю рвануло так сильно, что он едва не упал. Страннее весло, неведомо как попавшее сюда, все же поддалось, с плеском оторвалось от воды, и мальчик увидел, что следом за ним тянется какой-то тонкий шнур.
«Да ведь это дорожка!» — догадался Володя.
На шнуре блесны не было. Володька все понял: кто-то ловил здесь рыбу, блесна зацепилась за корягу, вот он и оставил дорожку на озере.
«Куда же я с чужим веслом?» — Мальчика охватило беспокойство.
Подъехав к берегу, Володька бросил весло вместе с дорожкой в первую же попавшуюся на глаза лодку. И тут невдалеке послышались чьи-то голоса.
Оглянувшись, Володька увидел двух мальчиков и девочку. Им было лет по шести. Дети с радостными лицами подбежали к рыбаку.
— Много наловил, Володька? — затормошили они мальчика.
— Да я никуда не ездил, — соврал было он. А затем, напустив на себя грозный вид, строго приказал: — А ну, чего вы здесь не видели. Марш домой!
Только где там! Мальчики эту строгость Володькину посчитали за шутку и подбежали к лодке. Там они увидели ведерко с рыбой.
— Ну и обманщик ты, Володька, — упрекнул один из мальчиков рыбака. — Говорил, что никуда не ездил, а вон сколько рыбы привез! Где это ты ловишь? Скажи нам, Володька. Мы тоже хотим половить с тобой.
— Маленькие вы еще, — заметил Володька, улыбаясь. — Верно, удочек еще в руках держать не умеете…
— Как не умеем?.. — обиделся белоголовый мальчишка, взглянув недовольно на Володьку. — Я вчера с отцом на Желтопес ходил. Вот та-а-кого подлещика вытащил. — Он широко развел руки. — Может, даже ты таких не ловил…
Вдруг Володька почувствовал, как что-то бросилось ему под ноги.
— А-а, это ты, Васька. И сегодня пришел встречать! Вот молодец!
Кот ласково замурлыкал, выпрашивая рыбку.
Володька всегда угощал после рыбалки своего любимца. И тот так привязался к мальчику, так начал его понимать, что достаточно было Володьке взять удочки и выйти во двор, тут как тут уже был и кот Васька. Обычно сопровождал он мальчика до самой лодки. А как-то Володя Ваську с собой взял. И сколько ж горя хлебнул, бедняга. Всякий раз, как только Володька вытаскивал из воды рыбешку, Васька обязательно старался схватить ее раньше, чем хозяин. Даже в воду свалился, и пришлось его спасать…
