Екатерина Неволина - Город-невидимка
На Динкином лице промелькнула целая череда разнообразных эмоций: недоверие, счастье, смущение…
— Я… я, наверное, не могу это взять… Это, наверное, очень ценная вещь, — пробормотала девочка, тем не менее прижимая к груди драгоценность и явно не собираясь с ней расставаться.
— Не бойся, — успокоила ее княгиня, — я даю тебе это только на время. Потом вернешь.
— А тут можно увидеть только настоящее или прошлое тоже? — вдруг спросил Северин. Он сидел дальше всех и до этого, казалось, даже не слушал, думая о чем-то своем.
— Почему же только настоящее?.. Что хочешь — то и увидишь, — объяснила Ирина Алексеевна.
Северин кивнул, жадно уставившись на серебряное блюдце, а Саша догадалась, что именно он собирается смотреть на нем, и, кажется, впервые за этот необыкновенный и прекрасный день действительно расстроилась. Смерть Арины была еще слишком свежа в памяти, слишком болезненно воспоминание о том дождливом дне, темном небе, вспоротом молниями, и о бледном лице, разом потерявшем все живые краски. Слишком больно. Зачем же все время растравливать собственное сердце?..
Похоже, Глеб тоже подумал о том же, поскольку нахмурился, кинув быстрый взгляд в сторону друга, а потом посмотрел на княгиню.
— Ирина Алексеевна, спасибо за такой радушный прием, — решительно произнес он, — собственно, мы прибыли сюда, чтобы…
Княгиня смертельно побледнела, и алый платочек, который она вертела в пальцах, упал на пол, показавшись Александре вдруг лужицей крови.
— Прошу вас! — она выставила вперед ладонь, словно стараясь защититься от неведомого зла. — Прошу, не говорите так! Неужели я плохо вас приняла? Может быть, наши кушанья для вас недостаточно изысканны? Или… да… мне не следовало рассказывать эту печальную историю!.. Простите!..
— Но… Видимо, я сказал что-то не то, — Глеб смутился. — Простите мое невежество и… незнание здешних обычаев.
— Нет, ничего, — княгиня вынужденно улыбнулась, но улыбка вышла напряженной, примерно так же могла бы улыбаться мраморная статуя. — Простите меня, мне пора.
Она вышла из горницы, а на полу так и остался лежать тоненький алый платок.
Глеб задумчиво поднял его и беспомощно оглянулся на друзей.
— Зря я заговорил о деле. Она решила, что мы хотим покинуть Китеж, и, похоже, обиделась. Признаться, это я виноват, — сказал он, — в прошлом дела действительно не делались так скоро, нужны были длинные предварительные церемонии. Похоже, нам придется задержаться. Надеюсь, никто не против?..
— Уж точно не я! — хмыкнул Ян. — Мне пока… гм-м… есть чем заняться. Любопытно здесь все устроено.
— Я тоже хочу пока что остаться! — Динка мертвой хваткой вцепилась в серебряную тарелочку, и было ясно, что так просто девочка с ней не расстанется.
— И я бы еще побыл, — подтвердил Северин. — Мне кажется, лес здесь совершенно… волшебный…
— Ну, раз все остаются — я тоже, — Саша почувствовала облегчение, что все так легко и хорошо решилось. Ведь ей на самом деле вовсе не хотелось покидать Китеж так скоро. Она еще не ознакомилась с книгами, а потом… потом, признаться, ей ужасно хотелось вернуться в церковь и еще хотя бы раз поприсутствовать на службе, почувствовать на себе теплый, оберегающий взгляд, ощутить защищенность и безмятежный покой, которого не посмеет коснуться ни один страх.
— Значит, решено, — подытожил Глеб. — Мы останемся в Китеже еще на какое-то время. Когда еще представится возможность изучить историю так близко!..
В этот момент Александра взглянула на Яна, и ей показалось, что парень усмехается.
Ночь прошла быстро. Саша едва опустила голову на подушку, как глаза сомкнулись, и казалось, не прошло и получаса, а в окно уже заглянуло солнце. Девушка проснулась, чувствуя себя необычайно бодрой и полной сил.
Она поспешила одеться и отправилась в церковь, где уже слышался звон колокола, собиравшего людей на утреннюю службу. Все это, как ни странно, казалось Александре простым и привычным, словно девушка так и жила с самого рождения. Службу опять вела княгиня, и Саша, как и в первый раз, чувствовала умиление и восторг.
Потом они позавтракали, за одним столом с Ириной Алексеевной. Княгиня выглядела безмятежно и приветливо, очевидно, простив гостям вчерашнюю ошибку.
После завтрака ребята решили прогуляться по городу.
Все здания, кроме дворца и церкви, были деревянными, но аккуратными и красивыми.
Александра знала из истории, что жители Древней Руси любили украшать свои дома и росписью, и резьбой по дереву, но то, что они увидели, превосходило все ожидания: вдоль воротных столбов карабкались сине-зеленые змеи и драконы. Казалось, будто их гибкие тела замерли лишь на мгновение, но вот-вот они оживут, моргнут выпученными глазами, раскроют зубастые пасти. На коньках крыш пели резные птицы и склоняли головы киноварно-красные кони. А над дверью одного из домов, корчмы или трактира, судя по доносившемуся изнутри веселому шуму, призывно улыбалась пышнотелая русалка с чаркой в руке. Вокруг домов зеленели тенистые сады. Мостовая, собранная из круглых деревянных плах, приятно пружинила под ногами. Одна из улиц, на которую забрела компания, оказалась ремесленная. Здесь нашлась и кузница. Высокий мускулистый кузнец ловко махал молотом, выковывая что-то ажурное и необыкновенно красивое. Он улыбался, приветствуя гостей, и даже на время уступил свое место Северину, подсказывая, что и как лучше сделать.
А сосед его, уже выбеленный сединой оружейник, хотя и не допустил визитеров к работе, буркнув: «Тут сноровка нужна», но с радостью демонстрировал Глебу и Северину свой товар.
— И в закатные страны купцы мечи мои возят, и в полуночные. — Он взялся одной рукой за рукоятку, другой — за лезвие меча, раз, и согнул казавшееся несокрушимым оружие дугой.
Динка только ахнула. Старик довольно улыбнулся, отпустил лезвие, и стальная полоса вернулась в прежнее положение.
— Такой меч в бою не подведет, не сломается. Девять раз прокован, в девяти водах закален, с наговорами. А этот нож, — оружейник поднял с прилавка нож с украшенной резьбой костяной рукояткой, — что ни режь, не иступится, тут посередине твердое железо, а по краям мягкое, сам себя точит.
Каких только чудес не навидались они в этот день!
Наблюдать за этим было все равно что прикасаться к живой истории, но больше всего Александре понравилась ювелирная мастерская, где двое — седобородый старец и еще безусый юноша, его подмастерье, — создавали удивительные по красоте и сложности вещи. Они напаивали на кольца тончайшие золотые пластиночки, затем заливали их цветной смолой, создавая необыкновенно изящную мозаику.
— Перегородчатая эмаль, — с гордостью пояснил Глеб. — Гордость русских мастеров. Ее секрет был утерян. Знаете же, что русские ювелиры славились по всему миру!
После прогулки каждый занялся своим делом. Александра направилась в княжеское книгохранилище, где с замиранием сердца прикасалась к бесценным книгам в тяжелых кожаных окладах, украшенных серебром и золотом, эмалью и драгоценными камнями. Перелистывая тяжелые, пахнущие кожей страницы, каждая из которых казалась произведением искусства благодаря тщательно выписанным красным буквицам, золотым виньеткам и от руки сделанным миниатюрам, она чувствовала, что наконец-то попала домой. Кстати, у княгини оказалась прекрасная коллекция книг — и латинских, и византийских, и русских.
Религиозные книги, жития, летописи, сказания… большинство из этих текстов действительно не сохранилось до нашего времени, некоторые из них перекочевали в легенды, а о других и вовсе забыли.
Александра только вздохнула, листая богато иллюстрированный изображениями чудовищ и диковинных существ «Физиолог»: старославянский, точнее, древнеболгарский язык, не позднее начала XIII века, ранее неизвестное науке, нашей науке, издание. Сюда бы профессора Олега Семеновича. А вот настоящее сокровище Китежа — «Слово о полку Игореве», оригинал. Тут бы и отпали все вопросы о подлинности этого произведения. Первые не дошедшие до наших времен русские летописи. Сколько ответов они дают на вопросы, по поводу которых ученые до сих пор ломают копья. Ах, если б можно было забрать хотя бы часть этих бесценных книг с собой или хотя бы скопировать, княгиня вряд ли будет против. Александра вспомнила про камеру в мобильнике и привычно потянулась за ним, но вместо кармана джинсов рука коснулась струящегося шелка платья. Собралась было сходить за телефоном, но почему-то мысль использовать современное устройство для копирования книг показалась девушке кощунственной. Воздух в книгохранилище сгустился, тяжелые тома словно осуждали ее намерение.
— Ну и ладно, в конце концов, у нас есть немного времени. Дела здесь делаются небыстро, пока получится поговорить с княгиней, — сказала девушка сама себе. Мысль о разговоре почему-то беспокоила, и Саша отмахнулась от нее, словно от докучливой мухи. — Есть дела и поважнее. Как хорошо, что не нужно покидать Китеж сейчас!
