Владислав Крапивин - Мальчик со шпагой
Серёжа улыбнулся все еще виновато.
– Кожаный. Только его жевать нельзя. Из чего тогда намордник делать?
– А может быть, от моего аппарата возьмем ремешок для намордника? У меня в портфеле фотоаппарат. Жалко, конечно, но… с тебя же штаны свалятся, если ты ремень снимешь.
– Нет, что вы, не надо от аппарата! – даже испугался Серёжа. – Да пусть они свалятся, у меня другие есть. А эти я под мышкой понесу, раз они в чемодан не влазят.
– Попробуем в мой портфель затолкать, – решил Алексей Борисович.
Они вернулись к скамейке. Алексей Борисович забрал у Серёжи ремень, моток проволоки и ножик. Он сказал, что никогда в жизни не делал намордников и хочет попробовать. Подозвал Нока и стал обмерять ему морду. Нок мотал головой и дергал ушами. Попробовал даже улизнуть, но Алексей Борисович ухватил его за ошейник.
– Стой спокойно ты, беспризорник… Никакой культуры в тебе, никакого воспитания. Вот нацепим намордник, сразу почувствуешь, что такое дисциплина.
Серёжа переоделся, вместо брюк надел синие шорты от пионерской формы, а заодно сменил рубашку, которую помял и перемазал, когда возился с Ноком. В коротких штанах и белой футболке он сделался тоньше и словно повыше ростом. И стал похож немного на того мальчика с жеребенком. Особенно когда подошел к Ноку и взял его за шею. Правда, Нок совсем не был похож на изящного жеребенка.
– Отпусти его, пусть побегает, – сказал Алексей Борисович. – Может быть, он себе что-нибудь съестное отыщет.
Серёжа отпустил. Нок отошел, но искать ничего не стал, а сел и с укоризной поглядел на Серёжу: "Эх ты, хозяин. Взял, а не кормишь".
Подошел старичок в красной фуражке, дежурный по станции. Спросил с интересом:
– Что это вы, граждане пассажиры, не уехали? Понравилось, видать, у нас?
– Да вот так получилось. Из-за этого пассажира. – Алексей Борисович кивнул на Нока.
Тот сидел в трех шагах и чесался с такой силой, что от него разлетался ветер.
– Не пустили без намордника, – объяснил Серёжа.
– Правило такое существует, – сказал старичок сочувственно. – А вообще-то как повезет. На кого, значит, наткнешься. Когда пустят, а когда нет… А сейчас, я думаю, для вас, граждане, самый правильный выход – это шагать до тракта да ловить попутку до города. Ежели только вы, конечно, ночевать не расположены.
– Это почему же ночевать? – встревожился Алексей Борисович. – А поезд?
– А какой же поезд, милый ты мой? Сегодня поездов в ту сторону больше не будет.
– Как же не будет? А в шестнадцать двадцать девять? Я же на прошлой неделе ездил на нем.
– Э-э, вон ты про что! Ты это в субботу или в воскресенье ездил. Это точно. Есть такой поезд по выходным дням. Дополнительный, значит, чтобы дачников возить. А сегодня нету.
– Ну, дела-а… – сказал Алексей Борисович, жалобно глядя на Серёжу. – Все, брат, одно к одному.
– Все из-за меня, – убитым голосом произнес Серёжа.
– Нет, Сергей, ты эти речи брось, – тут же воспрянул Алексей Борисович. – Что ты, в самом деле, сразу нос опускаешь… Давай думать. Значит, так: на шоссе нам идти не стоит. Мало надежды. Грузовики нас не возьмут, их за это автоинспекция греет. А в легковую машину нас, такую компанию, тоже никто не пустит.
– Может быть, пешком? – робко предложил Серёжа.
– Шестьдесят-то верст! Да на голодное брюхо… Нет, брат, это не та романтика.
– Это верно, – вставил слово дежурный. – Пешком – это не тот фасон. Так что самое вам хорошее дело – сходить в поселок, в столовую, да остаться ночевать. Ежели негде, то я могу вас у себя устроить, раз уж так случилось. Глядите, в общем… – Он вздохнул и побрёл к домику.
– Спасибо, – сказали ему вслед Серёжа и Алексей Борисович.
Затем Алексей Борисович решительно встал.
– Ночевать нам, Сергей, не годится. Мне вечером надо быть дома. Да и тебе не стоит зря болтаться здесь… Есть один способ. Хватай чемодан, и пошли. Только быстренько!
Он затолкал в карман почти готовый намордник Нока, взял портфель и куртку и, не говоря больше ни слова, зашагал куда-то через кусты, через канаву, прямо в поле.
– Нок, за мной! – крикнул Серёжа. Схватил свой чемоданчик и бросился догонять Алексея Борисовича.
9
Они шагали гуськом по тропинке, которая то и дело терялась в траве. Позади, рассеянно вертя головой, семенил Нок. Под носом у него пролетали желтые бабочки, и Нок щелкал пастью.
Алексей Борисович шел впереди. Он оборачивался и объяснял на ходу:
– На реке, километрах в полутора отсюда, стоит на приколе баржа. К ней иногда катера швартуются. Если какой-нибудь мимо пойдет – посигналим. Может, повезет нам. Катер, конечно, не экспресс, но в сумерках до города, возможно, доберемся… Ну а если не повезет – что ж, будем считать, что у нас еще одно приключение.
Слово – удивительная вещь. Если скажешь "неудача", кисло на душе делается. А если скажешь "приключение", то сразу веселее. Серёжа догнал Алексея Борисовича и зашагал рядом – не по тропинке, а прямо сквозь траву.
Травы цвели. Высоко, иногда у самых Серёжиных плеч, качались длинные розово-лиловые свечки иван-чая. Желтел в путанице листьев львиный зев-смешные цветки, похожие на щенячьи мордочки. Чиркали по Серёжиным локтям головки мелких белых соцветий, у которых мало кто знает названия.
Путешественники незаметно перевалили плоский пригорок, и когда Серёжа оглянулся, то уже не увидел станции. Только башенка с петухом торчала среди травы.
Иногда открывались лужайки с темно-красными головками клевера. Над клевером неподвижными мохнатыми шариками висели шмели. Неторопливо пролетела очень крупная коричневая бабочка "павлиний глаз".
Нок не выдержал, гавкнул и бросился в погоню.
– Несолидно он себя ведет, – с улыбкой сказал Алексей Борисович.
А Серёжа с беспокойством следил за Ноком: не слопал бы пес в самом деле такую симпатичную бабочку.
Не слопал, не догнал. И, виновато моргая, вернулся к хозяину.
– Будешь пиратничать – намордник наденем, – пообещал Серёжа.
Нок дурашливо фыркнул и замотал головой. К морде прилипли травинки.
– Смотрите, Алексей Борисович, он траву ел! Говорят, если собака траву ест, значит, дождь будет.
– Да нет, едва ли. Это он просто с голоду. Я и сам готов подорожник жевать. А дождя не должно быть, небо вон какое хорошее.
В небе замерли желтовато-белые груды облаков, которые никогда не закрывают солнца и не грозят ненастьем. Ветра совсем не было. В прогретом воздухе стоял густой запах луга. Солнце припекало плечи.
– Придем к реке – искупаться можно будет, – мечтательно сказал Серёжа.
Реку еще не было видно. Она лежала вровень с низкими берегами. Темные полоски прибрежных кустов и высокие травы закрывали воду. Лишь изредка пробивался вдали сквозь зелень синевато-стеклянный блеск.
Но вот кусты приблизились, расступились. Сразу же распахнулась перед путешественниками голубая вода с отраженными облаками. Нок бросился к песчаной полоске, ступил в воду передними лапами и принялся лакать с таким усердием, что внутри у него забулькало.
– Алексей Борисович, я окунусь, можно? – заторопился Серёжа. – Мы с Ноком. На минуточку.
– Подожди-ка, дружище, – быстро сказал Алексей Борисович. Он смотрел вдоль берега. – Постой-ка. Нам, кажется, повезло больше, чем я ожидал. Пошли. Ты видишь?
В сотне метров от них стояла на отмели баржа, а к ней приткнулся бортом крупный катер с белой рубкой и тонкой мачтой.
– Поднажмем, – сказал Алексей Борисович, и они "поднажали".
Нок припустил за ними – по самой кромке воды с плеском и брызгами.
– Точно, – отдуваясь, произнес Алексей Борисович, когда различимы стали белые буквы на корме – "Азимут". Ну, как здорово, честное слово!
По тонкой сходне они поднялись на баржу. Здесь пахло отсыревшей деревянной обшивкой бортов, сухими досками палубы и дегтем. Нок медленно переступал и повизгивал: нагретые доски обжигали лапы.
– Не ходи босиком, – мельком сказал Алексей Борисович.
Нок обиделся и ушел в тень высокого кормового люка.
Катер был ниже баржи. Алексей Борисович перегнулся через борт и позвал:
– Эй, на крейсере!
Из рубки выбрался широколицый веснушчатый парень. И заулыбался.
– Володя! – воскликнул Алексей Борисович. – Ну как я рад! Здравствуй… Серёжа, это капитан Володя. Он прошлой весной снял меня с необитаемого острова, на котором я оказался из-за происков местных браконьеров. Я там почти сутки добросовестно играл роль Робинзона.
– Да вы и сейчас, мне кажется, товарищ Иванов, вроде Робинзона, – смеясь, проговорил Володя. – Хоть на что могу спорить, что до города транспорт ищете. Только не один вы сейчас Робинзон, а с Пятницей. Ага?
– Угадал. Насчет транспорта. А насчет Пятницы – это ты зря. Мы с Сергеем равноправные попутчики.
– Да я не к тому… Я про Пятницу вспомнил, потому что сегодня день-то как раз пятница.
