Дина Бакулина - Бегство Отщепенца
— А почему меня держат в больнице?
— Ты не обижайся, приятель. Ты хоть и прошёл лес самостоятельно, что, само по себе, конечно, плюс немалый, но всё равно после Пещеры твоё сознание, твоя душа… могут оказаться изрядно попорченными… Ну, другими словами… больными… Ясно тебе это?
— Да, — сказал Робин. Ему показалось, что он и вправду понимает, что имеет в виду Санитар Лоиз. Только больной на голову может жить в безнадёжно мрачной Пещере, когда, оказывается, в мире есть столько всего необычного.
Теперь-то Робин знал, что в окружающем его мире есть зелёный лес, где так замечательно пахнет, где растут сыроежки… где летает Пеструшка… где гуляют дети (он вдруг ясно вспомнил встречу с Лушей и Кешей).
— Я ведь болею сейчас, да? А меня может вылечить кто-нибудь? — с робкой надеждой спросил беглец.
— Не знаю, приятель. Честно скажу: не знаю. Смотря насколько серьёзно ты болен, то есть до какой степени заражён. Честно говоря, некоторые болезни, особенно «пещерные», лечению не поддаются. Да, такова уж суровая правда. — Лоиз вздохнул и вежливо улыбнулся. — Впрочем, не расстраивайся раньше времени: покамест поводов для грусти нет. Всякое бывает! Мы сначала тщательно исследуем твой организм, а тогда уж и решим, что с тобой дальше делать.
— Исследуете? — ошеломлённо переспросил Робин и даже приподнялся на локтях. — А что, после исследования вы можете меня обратно отправить, к отщепенцам?
— В принципе можем, конечно, — признался Лоиз. — Но это, приятель, вряд ли. Не очень-то ты на закоренелого отщепенца похож. А вот в другое место можно…
— А Сысой сказал, что похож! Что я похож на отщепенца! — прервал Лоиза Робин.
— Сысой, видимо, имел в виду, что ты с виду на них похож. Это уж точно! Но, по сути… не знаю… не думаю. Впрочем, посмотрим! Не испытав человека как следует, в друзья его зачислять не приходится. Ты тоже, кстати, запомни это правило — может пригодиться!
— Запомню! — на всякий случай пообещал Робин.
— Да вот тебе самый простой пример. Отщепенцы же сразу тебя в свои ряды затащили, не испытав хорошенько… И что из этого вышло? Вышло то, что ты от них, в конце концов, удрал. Правильно?
— Правильно, — на всякий случай кивнул головой Робин. Но пример, приведённый Лоизом, показался ему неудачным. Слова «отщепенцы» и «друзья» в его сознании друг другу никак не подходили. Но возражать Робин не стал: вряд ли Лоиз поймёт.
— Впрочем, пожалуй, тебе повезло, что они тебя не испытали, —продолжал рассуждать Лоиз. — Если бы испытали, ты бы сейчас здесь не сидел.
Робин вопросительно посмотрел на Санитара. Впрочем, он уже и сам догадался, что именно Лоиз имел в виду, потому что это было нетрудно.
— Правильно думаешь, — словно прочитав мысли Робина, подбодрил его Лоиз. — Они бы тебя съели.
«Да уж…» — грустно подумал Робин. В этом-то он не сомневался.
— Так… Ну всё, одевайся живее! — заторопился Лоиз. — И пойдём в столовую.
— Куда-куда?
— Тебе подкрепиться надо, а то угаснешь потихоньку, а мы и не заметим.
Робин, наконец, почувствовал, что и в самом деле очень голоден.
— Вот тебе бельё, халат. Одевайся. Вымыть мы тебя уже вымыли, — как смогли, конечно. Но потом, когда окрепнешь, сам станешь душ принимать. А вот тебе, приятель, сандалии. Оранжевые! Для твоего размера другой расцветки не нашлось. Если что не подойдёт, в чём неудобно будет ходить, скажи — поменяем. Но не сегодня. Завтра. Сегодня склад закрыт. Так что пока придётся так походить.
Робин оделся. Всё оказалось почти впору. Во всяком случае одежда сидела удобно, ничего не раздражало, и не было тесно. Халат — бледно-зелёный, в мелкую коричневую клеточку. А сандалии — и в самом деле ярко-жёлтые, почти оранжевые, на липучках, очень удобные.
Вместо того, чтобы сразу надеть сандалии, Робин бережно поднёс их к самому лицу и понюхал. Сандалии очень понравились ему. Они были большие яркие и новые, да к тому же так приятно пахли!
— Они похожи на солнце! — восхитился беглец. Он прижал сандалии к щеке и от наслаждения закрыл глаза. У него никогда не было такой красивой обуви. Впрочем, у него вообще никогда не было обуви, даже самой обыкновенной. Вспомнив, что находится в палате не один, Робин, старательно сдерживая восторг, бережно поставил оранжевые сандалии на пол.
— Может, ты их всё-таки на ноги наденешь? — спросил Лоиз.
Робин поспешно обулся.
Наскоро одевшись, всё ещё пошатываясь от слабости, внимательно смотря под ноги, Робин поплёлся за Санитаром. Впрочем, пол в здании оказался ровным, и можно было не опасаться споткнуться. Нападения змей, пауков или медведей здесь, как будто, тоже не ожидалось. Широкий коридор, по которому Лоиз сопровождал беглеца в столовую, показался Робину вполне безопасным.
СЛИШКОМ МНОГО ПОМИДОРОВ
Как выяснилось, кормили в столовой неплохо. Причём три раза в день. Первые три дня пищу для Робина подавал Санитар Лоиз, так что пациенту оставалось только усаживаться за стол и ждать когда его долговязый Наставник принесёт ему тарелку, наполненную какой-нибудь желтоватой размазнёй.
По утрам всегда кормили кашей. А днём неизменно подавали суп с овощами и отдельно — рыбные рулетики или котлеты.
Днём и вечером, в дополнение к основному блюду, Лоиз обязательно приносил и ставил перед Робином большую стеклянную миску с помидорами. Помидоров в миске было видимо-невидимо, все крупные и очень сочные.
Причём Лоиз несколько раз предупреждал Робина, что, если беглец хочет выкарабкаться, то есть встать на ноги, ему обязательно нужно съедать не меньше восьми-десяти помидоров в день.
— В красных овощах очень высокое содержание витаминов, —пояснял он тоном, не допускающим возражений.
Поначалу сочные красные плоды Робину нравились, но уже на пятый день ему совершенно расхотелось снова есть помидоры. Кстати, теперь еду, предварительно разложенную по тарелкам, Робин брал со стойки сам. А Лоиз, который неизменно сопровождал нового пациента, усаживался напротив и внимательно наблюдал, как тот ест. Поначалу Робин, увлечённый процессом поглощения новой для него пищи, попросту не замечал присутствия Санитара. Вернее, замечал, но оно в первые дни совсем его не раздражало. Однако вскоре он начал задумываться: зачем это во время приёма пищи неотступный санитар вечно сидит с непроницаемым видом на соседнем стуле и следит, как ест его подопечный.
Поначалу тут и вправду было на что посмореть: Робин ел слишком неаккуратно, как самый настоящий дикарь, и выглядел, скорее всего, очень нелепо. Как он ни старался, но вилка и ложка в самый неподходящий момент всё равно умудрялись выскальзывать из его рук. Кроме того, пациент иногда забывался и хватал котлеты или рыбные рулетики голыми руками. В самые же первые дни Робин был ещё настолько дик, что даже суп или кашу порывался зачерпнуть ладонью. Но так продолжалось недолго: он изо всех сил старался выглядеть прилично и прилежно постигал правила поведения.
И всего лишь за несколько дней беглецу удалось усвоить приличные манеры. Это было не так уж и трудно, тем более что Санитар Лоиз поучал своего подопечного при каждом удобном случае. Мысленно Робин так и называл Наставника — «поучителем».
Кроме Лоиза и Робина в столовой почему-то никогда никого не было, по крайней мере, в то время, когда Робин там находился. Позже Лоиз пояснил, что эта небольшая и очень скромная на вид столовая принадлежит только Изолятору. Тут Робин догадался, что его палата с жёлтыми стенами и есть тот самый Изолятор, к которому относится и обеденный зал.
Честно говоря, пациент не испытывал особой симпатии к Лоизу уже хотя бы потому, что четыре раза в день Санитар приходил делать беглецу очень больные уколы. После уколов Робину приходилось долго отлёживаться на кровати, чтобы прийти в себя. Конечности ног немели, во рту пересыхало, и, кроме того, очень сильно болел живот. Через несколько минут эти неприятные ощущения проходили.
Сысоя Робин видел гораздо реже — всего по разу в день. Старик учил пациента читать. Иногда бывшего отщепенца посещало странное чувство, будто он вовсе не изучает науку чтения заново, а просто повторяет то, что когда-то давно знал, но почему-то совершенно забыл. Как и где он приобрёл умение читать и почему однажды совершенно утратил этот навык, Робин не знал. Ясно было только одно: без помощи Сысоя ему ни за что не удалось бы вновь овладеть чтением. Это было ясно уже из того, что сначала он не только не мог прочитать по слогам самые простые слова, но не мог вспомнить даже названия букв.
Сысой не казался Робину таким бесчувственным и прямолинейным, как Лоиз. Наоборот, учитель чтения, в отличие от Санитара, часто улыбался, а порой весело хохотал, обнажая почти все уцелевшие, несмотря на неумолимый натиск прожитых лет, зубы. Правда, таких зубов у Сысоя было всего пятнадцать. Хохотал Сысой в основном тогда, когда Робин неправильно читал или смешно коверкал слова.
