Валентин Гноевой - Гучок
– Да, а что?
– Да я вроде тоже… того… с вами её смотрел, – неуверенно проговорил Кеша. – Но ничего такого не запомнил.
– Ты в это время бутерброды уплетал, которые мы для похода сделали.
– А-а-а, – протянул дракоша. – Ну, значит, тоже полезным делом занимался. А ты и под землей сможешь определить, где юг?
– Конечно, – уверенно произнес лягушонок. – С южной стороны у деревьев корней больше.
– Чего ты все про деревья, да про деревья. Других компасов что ли нет?
– Есть. Просто деревья растут почти везде. А они ведь живые. Поэтому и подсказывают нам.
– Кто живые? Деревья? – удивился дракоша.
– Да. Они много пользы всему живому приносят. И люди, когда их вырубают, рубят ветку, на которой сидят.
Кеша почесал голову.
– Ладно, пошли искать сороку. Заодно, узнаем у нее про достопримечательное место.
А в это время Гучок и Игорёк, перебравшись по упавшему дереву на другой берег, двинулись на поиски Гоши и Кеши. Тропинки здесь уже не было, и приходилось пробираться, как придется. Поэтому они довольно быстро устали. Присев на упавшее дерево, друзья перекусили сухарями и тушенкой. Наклонившись к траве, Гучок снял со спины проползавшего мимо ежика пару диких яблок и груш и положил на их место гриб, который сорвал тут же под пеньком.
– Угощайся, – он протянул их Игорьку.
– Кислятина, – смачно уплетая яблоко, констатировал Игорёк. – Вкуснее, цем у нас во дволе. И глуска ницево.
Определив, с какой стороны полз ежик, Гучок пошел туда и скоро набрел на дикую яблоню и грушу. Набрав полную рубашку плодов, он пошел к ближайшим соснам и вскоре вернулся с полной рубашкой орехов.
– Вон там, – он махнул рукой влево, – растет малина. А там – ежевика.
– Откуда ты знаес? – удивился Игорёк. – У тебя, сто, малиноискатель есть?
– Нет, – рассмеялся Гучок. – У меня белкоговоритель есть.
И, увидев озадаченную физиономию Игорька, объяснил:
– Белки показали.
Наевшись вкусных ягод, мальчики продолжили поиски пропавших друзей. Близилась ночь. Но лягушонка и дракоши нигде не было. Гучок был расстроен.
– Сто будим делать? – спросил Игорёк, устало опустившись на землю.
– Не знаю. Будем искать дальше.
– Я, вот, сто думаю, – предложил он. – Если мы будим их долга искать, наступит зима. Эта летом тут еды пално. А зимой еда законсица, и будим как медведи лапу сасать. Снега будит пално, и виласипеты плидётся блосить. Да и холадна будит. Давай сделаим так. Они, видь, знают, сто мы идем к Деду Малосу. Паэтаму, если нас не найдут, то пайдут к ниму. А нам, знацит, стобы не тилять влемени, нада ити к Деду. У ниво и встлетимся.
Гучок задумался, растирая в руках листики какой-то травы. Нужно было принять ещё одно тяжёлое решение. Он не хотел бросать друзей в неизвестности, но Игорёк был прав. Времени терять было нельзя.
– Ладно, – сказал он Игорьку. – Давай спать.
И, вспомнив слова папы, добавил:
– Утро вечера утренее. Завтра решим.
Но быстро заснуть им не удалось. В этом лесу водились не только неужинавшие комары. Здесь было полно ещё и необедавших. И, кстати, незавтракавших тоже. Комарилья за комарильей они налетали на пытавшихся заснуть мальчиков. Минут через двадцать, уставшие от отмахиваний и шлепаний Гучок и Игорёк уселись на траву.
– Павизло вам, сто с нами нет фумигатола, – угрожающе произнес Игорёк, глядя в темноту. – Лягусонок бы с этими звелями быстло лазаблался.
– Да-а, – согласился с ним Гучок.
Еще минут десять они безуспешно отмахивались от наседавших комаров.
– Ну, дастали! Слусай! – вдруг сказал Игорёк. – Па-моему, они больсе воклуг меня летают, цем воклуг тебя. Я сто, вкуснее?
И, поймав в воздухе очередного комара, он приблизил его к своему носу, посветил на него фонариком и в упор спросил:
– Я у вас сто, диликатес сто ли?
Комар ничего не ответил, зато впился Игорьку в палец.
– Ну, ты пасматли, как он миня ест, – возмущённо сказал он и повернулся к Гучку. – Тозе мне, сталовую насёл!
Гучок хотел протянуть к комару свой палец, но комар замахал всеми своими свободными лапами, вырвался и в ужасе улетел.
– Циво эта он? Тваиво пальца испугался, а маиво нет. А ну, давай исё аднаво пловелим.
Второй комар, издав писк ужаса, улетел ещё быстрее первого.
– Я, кажется, понял, в чем дело, – сказал Гучок. – Они боятся запаха моих пальцев. Я их натер какой-то травой. А, ну, посвети мне.
Гучок некоторое время шарил в траве.
– Вот она! Натирайся!
В тот вечер Гучок и Игорёк победили комаров. Потому что победа всегда достается наблюдательным и внимательным.
Сила лёгкости против силы тяжести
Гоша и Кеша стояли посреди поляны с вырубленным лесом перед огромной кучей всякого хлама и мусора.
– И что это такое? – издевательски произнес лягушонок. – Местная достопримечательность?
– Я, вот, гляжу на эту кучу пеньков и думаю, – произнес Кеша. – Это же, сколько людей упало, когда рубили ветки, на которых они сидели.
– За них не беспокойся. Они приехали и уехали. А, вот, что мы здесь делаем?
– Ну, подумаешь, свалка, – оправдывался Кеша. – Зато сорока сказала, что это место знают все, кто живет в лесу. Теперь она всем расскажет, что мы здесь. А когда об этом узнают Гучок и Игорёк, они нас найдут, и мы снова будем вместе. А пока мы их тут будем ждать, поищем что-нибудь интересное.
– Теперь я понял, что такое информационная технология. Это сидеть на свалке и искать что-нибудь ненужное.
– Не бухти, – успокаивал лягушонка Кеша. – Это, смотря как посмотреть. Кому-то ненужное, а кому-то и нужное.
– Ну и что ненужно-нужное здесь можно найти? – не унимался Гоша.
– А, вот, смотри!
С этими словами дракоша подошел к старому холодильнику и дернул его за ручку. Дверца распахнулась, и сверху на него свалился спящий филин. Возмущенная бесцеремонным вторжением, птица с криками улетела в лес.
– Вот, пожалуйста, свободная жилплощадь, – сказал Кеша, оглядывая все внутри холодильника. – Трехкомнатный утепленный дворец. Есть мансарда, – добавил он, заглядывая в морозилку. – На дверце дворца есть спальня для гостей.
Всё оставшееся до вечера время друзья занимались обустройством своего нового жилища. Они соорудили себе постель, вырезали в стенке холодильника окно и вкусно поужинали ползающей и летающей мелочью. Потом, найдя старый радиоприемник, они долго с ним возились в поисках какой-нибудь музыки. Но из динамика раздавались только булькание, писк и шипение.
– Прямо, как у меня из живота, когда я сильно думаю, – удивился дракоша.
– Наверное, и он сильно думает, – предположил лягушонок.
– Чего ему думать? Пусть, лучше, поет.
– Давай, напоём ему, – предложил лягушонок, – а он пусть подхватывает.
И они вдвоем начали горланить песню о походе:
В походы ходят настоящие мужчины:
Гучок, дракоша, лягушонок, Игорёк!
В походы ходят настоящие мужчины,
Трýсы не ходят в поход!
Трýсы не ходят в поход!
Далеко за полночь, когда ночной лес наслаждался лишь храпом дракоши и посвистыванием лягушонка, внутри приемника что-то снова зашипело и забулькало. Он, наконец-то, решил подхватить песню дракоши и лягушонка. Тишину спящего леса прорезала песня «Трус не играет в хоккей». Дверца холодильника открылась, из нее высунулась Гошина лапа, которая, нащупав приемник, дотянулась до кнопки и выключила его. Тишина была восстановлена, и лес продолжил наслаждаться храпом дракоши и посвистыванием лягушонка.
Поднявшись рано утром и сделав зарядку, дракоша стал внимательно осматривать местную достопримечательность в поисках чего-нибудь интересного.
– Я иногда думаю, а на чём лучше ехать по северу? – сказал он, притащив поломанные санки к Гоше, который как всегда по утрам чистил свой длинный язык. – На велосипедах или на санках?
– Эти ханки ехё нугно до севега дотахить, – оценил находку лягушонок, не прекращая чистить язык.
– Дотахить, дотахить. А чего их тащить? Они нас сами повезут, – уверенно ответил Кеша.
С этими словами он стал шумно «колдовать» вокруг санок, периодически совершая рейды на помойку. Каждую секунду в его лапах мелькали невесть откуда взявшаяся дрель, молоток, пила, гаечный ключ и напильник.
Через полчаса бурной деятельности чудо техники было представлено на всеобщее обозрение. Оно представляло собой санки с веревкой, с прикрученными к полозьям колесами от детского педального автомобиля, и рулем, взятым оттуда же. Сверху стояла люлька от детской коляски. Спереди был прилеплен логотип «АвтоВАЗ».
