Татьяна Сотникова - Операция «Джеймс Бонд»
– А Маша? – на всякий случай поинтересовался Венька.
– А что Маша? – не понял отец. – Маша будет знать, что ты в надежном месте. Ей же спокойнее. Ну, перезваниваться, конечно, не получится. Но согласись, для нее это лучше, чем знать, что ты с ней рядом, но каждую минуту неизвестно что может произойти.
– Лучше, – буркнул Венька.
Он уже понял, что все давно решено и продумано и его мнения в общем-то никто не спрашивает, только вид делают. Как всегда… «Согласись, подумай сам, тебе будет интересно»! А сами уже и семейку подготовили, и пацана какого-то в Америку сплавили. Оперативно сработали! Не зря Лукашук в советской госбезопасности был какой-то шишкой, несмотря на свою тогдашнюю молодость.
– Усы-то хоть не придется приклеивать? – криво усмехнулся Венька.
– Пока не придется, – улыбнулся Сергей.
Знаменитая отцовская улыбка, перед обаянием которой, как говорила Маша, не могли устоять даже конкуренты, – показалась Веньке какой-то вымученной.
Спортивный лукашуковский «Мерседес» попетлял немного по узким улочкам и остановился у калитки. Дорожка вела от невысокого забора к подъезду двухэтажного дома. Домик за забором был совсем маленький. В Москве он вполне мог бы оказаться коттеджем какой-нибудь богатой семьи. А здесь, как сразу отметил Венька, наверняка несколько квартир.
Леня Лукашук вышел из машины, Андрей остался за рулем. Венька обошел «Мерседес» и заглянул в водительское окошко.
– Пока, Андрюха! – сказал он и добавил небрежным тоном, в самом деле уже представляя себя Джеймсом Бондом: – Может, за пару недель управлюсь.
Андрей всю дорогу был мрачен и молчалив. Странно, но на Венькин веселый тон он никак не отреагировал. А мог бы, между прочим, ободрить, хотя бы из сочувствия к другу. По одному виду домика на зеленой улице нетрудно было догадаться, какая смертная скука ожидает Веньку в ближайшее время… И когда еще Сергей разберется со своими бизнесменскими непонятками!
– Пока, – мрачно бросил Андрей, коротко взглянув на Веньку. – Ты, главное, самодеятельность смотри не проявляй. А то знаю я тебя…
Да какая тут может быть самодеятельность! В драмкружок, что ли, записаться?
Дверь квартиры на втором этаже распахнулась прежде, чем они позвонили в дверь. Наверное, их заметили из окна.
– Ну вот, – весело сказал Лукашук, – принимайте гостя! Привез я вам нашего американца, прошу любить да жаловать!
Навстречу им выскочил на лестницу огромный черный пес – кажется, помесь ризеншнауцера с дворнягой. Он засопел, обнюхивая гостей, и запрыгал вокруг них по площадке.
«Надо же, даже не залаял», – удивился Венька.
Вслед за собакой на лестницу вышла невысокая худенькая женщина, сильно похожая на девчонку. А из-за ее спины выглядывала уже настоящая девчонка, сильно похожая на эту женщину.
– Здравствуйте, здравствуйте, – приветливо сказала женщина. – Не бойтесь, Блэк у нас добродушный, он не укусит. Проходите, пожалуйста, Вениамин.
«Да уж заметно, что не укусит, – подумал Венька. – Лопух какой-то, а не пес. А из-за него еще Дусю пришлось сюда не брать!»
– Что это вы нас так торжественно встречаете? – засмеялся Лукашук. – Вы бы еще по отчеству его назвали! Венька ведь вашим детям ровесник. А в Америке у них вообще демократия. Даже родителей по имени принято называть. Правда, Вень?
– Конечно, – кивнул Венька. – Здравствуйте. Вас ведь Ангелина Андреевна зовут? А меня, если хотите, можете вообще Беном называть. Я уже привык… у нас там в Америке.
Тут Венька не удержался и подмигнул Лене. А тот незаметно погрозил ему кулаком.
– Правда? – обрадовалась Ангелина Андреевна. – Тогда и меня называй по имени, если ты привык. Меня зовут Геля. А Анастасию нашу зовут Тася.
Нет, она точно похожа на девчонку! И радуется всяким глупостям, как маленькая. Если и дочка у нее такая же, то ему уж точно предстоит от скуки помереть: ни приколоться, ни постебаться. А как тут приколешься, если на любую шутку эта Тася будет хлопать длинными ресницами и с таким вот взволнованным видом грызть прядку светлых волос?
– О Жене ничего нового не слышно, Алексей? – спросила Геля, проходя вместе с ними в просторную комнату.
«Почему Алексей?» – удивился было Венька. Но тут же сообразил: ну конечно, это они по-домашнему зовут Лукашука Леней, а вообще-то он ведь Алексей Петрович.
– Да все в порядке, – улыбнулся Леня. – Вы, Геля, не волнуйтесь. Это ведь не Нью-Йорк и даже не Хьюстон! Санта-Лу – крошечный городок, точно как ваше Караваево, так что Жене и привыкать особо не придется. Позвонил же он вам, когда прилетел. Письмо обещал написать. Но слишком часто звонить – это не получится. Все-таки недешево, сами понимаете. Венька тоже злоупотреблять не будет, – добавил он. – Я сегодня из Москвы его родителям по факсу сообщу, что все в порядке. Может, они как-нибудь сюда звякнут. Но и они ведь люди небогатые, так что…
– Да я понимаю, понимаю, – торопливо проговорила Геля. – Конечно, о чем волноваться! Это наше поколение Америкой пугали, как тем светом, а у молодых все по-другому. Ну, располагайтесь, отдыхайте. Ванная вон там. Вене сейчас Тася покажет его комнату. А я пока обед…
С этими словами она повернулась – наверное, чтобы идти на кухню.
– Геля, вы извините, я обедать не останусь, – сказал Лукашук. – Время дорого, фильм ведь запускаем. Я завтра позвоню, узнаю, как у вас тут дела. А вообще-то незачем Веньку особо опекать, пусть сам в нашей жизни разбирается. Привыкнет – еще уезжать, пожалуй, не захочет, – улыбнулся Леня и встал. – До встречи, счастливо оставаться! Если что – мой телефон у вас есть.
– Спасибо вам за заботу, Алексей, – с чувством произнесла Геля. – Такой подарок Жене…
Веньке почему-то не по себе стало от ее слов. Конечно, ее Женьке и в самом деле подарок – поездка в Штаты. Но знала бы она о причинах такого великодушия…
– Пойдем, Бен, я тебе твою комнату покажу, – предложила Тася, когда за Лукашуком закрылась дверь.
Обращение «Бен» даже как-то смешно звучало в ее устах. Венька не выдержал и хмыкнул.
– Ты чего? – удивленно взглянула она.
– Да так… Ты меня лучше все-таки Венькой зови. – Под взглядом Таськиных светлых глаз он слегка смутился и объяснил: – Ну, мы же не в Америке. И меня же сюда специально прислали, чтоб я русский язык не забыл.
– Ладно, – кивнула она. – Пойдем, Веня.
Маленькая комнатка, в которую привела его Тася, оказалась ничего, нормальная. Венька опасался, что она будет набита какими-нибудь рюшечками-подушечками – небось Тася со своей мамой наперебой вышивают или вяжут. Но в Жениной комнате, располагавшейся рядом с гостиной, в которой они только что сидели с Лукашуком, не было ничего лишнего.
«Почти как у меня», – удовлетворенно отметил Венька.
Не было, правда, плакатов с рок-группами и футболистами. Вместо них на стене висели портреты каких-то бородатых и не очень бородатых старцев. И компьютера, конечно, тоже не было. А в остальном все то же самое: стол, стул, кровать. Окно необычное – выпуклое, как фонарь, и до самого пола, как будто за ним балкон.
– А это кто у твоего брата висит? – кивнул Венька на портреты.
– Это великие путешественники, – ответила Тася. – Женя очень любит про путешествия читать. Справа Беллинсгаузен, слева Лазарев. Вон тот – Магеллан, а это – Христофор Колумб. Он Америку открыл, – зачем-то объяснила она.
– Приходилось слышать, – усмехнулся Венька. – У нас там тоже не каменный век, в Америке-то. В школе однажды рассказывали.
Правда, он сразу же пожалел о своих словах: Тася ужасно смутилась, чуть не до слез покраснела. Вот черт, да с ней, пожалуй, ни на минуту не расслабишься!
– А тут у вас ничего, – чтобы сменить тему, заметил Венька. – Потолки высокие.
– Потому что это очень старый дом, – с готовностью затараторила Тася. – Он еще в прошлом веке построен, его только внутри переделали после революции. А мы здесь живем с тридцатых годов. То есть, конечно, не мы, а мамин дедушка. Его сюда сослали. Здесь вообще очень много было ссыльных, потому что Караваево – первый город от Москвы за сто первым километром. Мама говорит, что поэтому у нас так красиво и чисто.
Венька заинтересовался этими сведениями и даже захотел расспросить подробнее о Тасином предке. Но решил, что сделает это позже – когда сообразит, что же нормальный американский парень может знать о русских ссыльных. Да и сам он, не будучи американцем, все-таки не понял, при чем тут сто первый километр.
«Ладно, – вздохнул про себя Венька. – Хватит мне еще времени для исторических бесед. Похоже, больше и заняться-то нечем будет».
– Ребята, – заглянула в комнату Геля, – стол накрыт, идите обедать.
Круглый стол в гостиной был уже накрыт белой скатертью и уставлен множеством тарелок и тарелочек с разными вкусностями. Кажется, на нем не стояло ничего, что было куплено в магазине, а не приготовлено в домашних условиях. Веньке сразу приглянулись маленькие пирожки – круглые, продолговатые и еще треугольные. Он даже решил, что при такой кормежке можно будет выдержать расставание с любимыми «Пицца-Хат» и «Макдоналдсом».
