Дмитрий Щеглов - Троглодит
Настя снова прижалась грудью к моей спине. Я замлел. До задачи ли мне было? И тут неуловимо-сладостная мысль проклюнулась у меня в голове. Так ли уж случайно это прикосновение. Мог бы и раньше догадаться тугодум. Задачка, лишь повод для маскировки настоящих чувств. Я вспотел, сделав нежданное открытие. Она ко мне неравнодушна. А Бараны приглашены специально, как фон, как раздражающий фактор, своим присутствием они должны вызвать во мне ревность! Боясь пошевелиться и одновременно продолжая млеть, недовольным тоном я стал качать права.
– А Стаська с Васькой что тут делают?
– Я их пригласила!
– Зачем?
Настя широко улыбнулась и сразу отодвинулась от меня. Поторопился я с претензиями, о чем мне немедленно было заявлено в форме встречного вопроса:
– А чем они тебе мешают?
– Не нравится мне!
– Что тебе не нравится?
Я чувствовал, как трясина разговора затягивает меня глубже и глубже в ту потаенную часть души, где были спрятаны мои самые сокровенные чувства, и куда я сам не решался заглянуть. Что ж, пусть знает, что мне не нравится! Я сказал:
– Что ты гарем себе развела!
Чудак! Умилостивил я ее душу. Ведро бальзама на сердце ей пролил. Настя цвела и пахла. Вместо того, чтобы снова прижаться ко мне или хотя бы стать рядом и пощекотать локоном, она взяла паршивца Кузю на руки и поцеловала его. Теперь он уже был не с помойки.
– А разве тебе не все равно? – спросила Настя.
– Не все равно!
– Ты ревнуешь?
Вот и подвели глупого бычка на хитрой веревочке, к тому месту, где он должен тупо молчать или складно мычать.
– Я… Чтобы я?.. Вот еще не хватало!
Хоть я дал задний ход, но расстроить Настю не смог. Она торжествующе заявила:
– Не хочешь говорить правду и не надо. А мне Данила сказал, что ты из-за меня приехал!
– Врет он все!
– Нет, правду говорит!
– Врет!
– Докажи! – Настя стояла напротив меня.
Я чувствовал, как неуловимо приятно от нее пахнет тонкими духами, и готов был сознаться, что приехал действительно из-за нее. Но какая-то непонятная сила противоречия толкала меня на конфронтацию с милым моему сердцу человеком.
– Пожалуйста. Я приехал сюда из-за Кузи, а не из-за тебя, пусть Данила не врет. Мне жалко было кота на улицу выбрасывать, вот я тебе его в подарок и привез. Я его действительно на помойке подобрал.
Обидеть человека ничего не стоит, потом попробуй загладь обиду. Настя стояла посреди гостиной, как громом пораженная. Не ожидала она такого заявления от меня. Обиделась. А обидевшись, козлом отпущения решила сделать бедного Кузю.
– Стася! Вася! – позвала Настя верных пажей.
Те, не замедлили моментально появиться из бильярдной. «Под дверью наверно стояли, подслушивали», – подумал я. Но теперь проверять было уже поздно.
– Дверь откройте, я его вышвырну вон! – приказала им Настя. Бараны с угрозой смотрели на меня. Они и без указаний готовы были спустить меня с лестницы. Один из них пошел открывать дверь, а второй, на всякий случай зашел с боку.
– Я пошутил! – воскликнул я, когда Настя подошла к двери.
Но ей видно шлея попала под хвост. Ничего она не хотела слышать. Тот, кого только что гладили и целовали, Кузя, в очередной раз оказался схваченным за шкирку. Один из Баранов резко распахнул дверь, и в это время Настя швырнула кота на улицу. Я стоял чуть наискосок от двери и краем глаза следил за вторым братом, решив дать ему надлежащий отпор в случае провокации с его стороны. По весу я им немного проигрывал, поэтому был начеку.
С улицы пахнуло морозом. Кузя, оскорбленный столь непочтительным с ним обращением неожиданно взвыл и как ошпаренный влетел обратно в дом. Метеором он понесся на второй этаж и где-то там, вдали потерялся его испуганный вопль. Я глянул на Баранов. Ничего подобного в своей жизни я не видел. Белки глаз у них вылезли наружу. Настя тоже с расширенными от ужаса глазами отступала от порога. Немой крик застыл у нее в горле. Я глянул в проем двери, и меня будто током тряхнуло.
Глава IV. Йети. Снежный человек
Снежный человек, косматое чудовище, покрытое сплошь шерстью, входило в дом. От уха до уха тянулся безобразный рот, желтые зубы и низкий лоб производили гнетущее впечатление. Шерсть впереди была рыжей с подпалинами, на плечах она густела и начинала отливать чернотой. Косматое чудище имело очень широкие плечи. Снежный человек передвигался на двух конечностях и не имел обуви. Эта страхолюдина озиралась и одновременно заглядывала вглубь дома. У меня ноги приросли к полу. Мы напряженно смотрели друг на друга. Неожиданно косматое чудовище залепило затрещину одному из представителей благородного рода Баранов и грозно рявкнуло:
– Аб…баб…ба!
– Чаго? – спросил то ли Васька то ли Стаська.
Чудище вновь повторило:
– Аб…баб…ба!
И второй братец отведал леща. И тут, наконец, мы опомнились. Я схватил Настю за руку и потащил ее на второй этаж, оставив поле битвы за нежданным пришельцем. Тыл нам прикрывали Бараны. Настя ткнулась сразу в отцовский кабинет, прямо напротив лестницы и дико закричала:
– Ой, мамочки, Данила!
Однако дверь была заперта. Мы побежали дальше и юркнули в первую же спальню. Вслед за мной с Настей влетели Васька со Стаськой. Я закрыл на замок дверь, а Бараны полезли под кровать. Настя тряслась от страха, я тоже не мог прийти в себя от пережитого ужаса. У меня по волчьи клацнули зубы, а у Насти начали выбивать барабанную дробь.
– Да…ни…лу надо предупредить!
– Не открывайте дверь!
– Дверь не открывайте! – орали из-под кровати братья-герои.
А ее открывать никто и не собирался. Мы с Настей немного отдышались и вслушались в звуки, доносящиеся с первого этажа. Оттуда несся злобный собачий лай. Наполеон видно сражался со снежным человеком. Затем мне показалось, как на нашем этаже хлопнула дверь, и вроде бы послышался Данилин голос.
– Эй, что вы там делаете?
– Дверь надо забаррикадировать!
– Из окна прыгайте, только дверь не открывайте! – кричали из-под кровати братья.
– Данила, – закричала Настя, – не ходи туда!
Я открыл замок и выглянул в коридор. Никого. Тогда я медленно дошел до лестницы и глянул вниз на первый этаж. Увиденное, просто потрясло меня. Из столовой выходило косматое чудовище. В одной руке у него был холщовый мешок, чем-то наполненный, в другой руке он держал за задние ноги молочного поросенка. Дорогу ему преграждали Данила с Наполеоном. Пудель прыгал на косматое чудище, а Данила, подавшись чуть в сторону, орал:
– Поросенка, скотина отдай! Убью!
Косматое чудовище ударило ногой пса, да так сильно, что он отлетел метра на два, и снова промычало свое волшебное:
– Аб…баб…ба!
И Даниле досталось от зверочеловека. Он получил по кумполу поросенком. Дорога для страшилы была открыта, и он свободно выскользнул в открытую дверь. Наполеон, заходясь в лае, побежал за ним до входной двери, но она захлопнулась перед его носом.
– Что там? – спросила меня Настя.
– Данила!
– Что Данила?
– Прогнал его! – воскликнул я. – Убежал зверь.
– А он его не покалечил? – в голосе Насти появились жалостливые нотки.
– Кто кого? – не понял я.
– Чудище – Данилу!
– А что могло быть наоборот? – удивился я.
Настя стала спускаться на первый этаж. На полу сидел Данила, и оторопело крутил головой. Удар жареным поросенком на время оглоушил его.
– Макс, кто это был? – спросил он нас.
– Гамадрил! Горилла! Снежный человек! Йети. Алмасты! Каптар! Троглодит!
– А что ему нужно было?
После пережитого ужаса ко мне вернулось чувство юмора.
– Проверить, крепкий ли у тебя лоб? Можно ли об него будет забивать поросят?
Мой дружок не оценил мой юмор, встал и направился в столовую. В это время зазвонил телефон. Настя взяла трубку. Звонили ее предки. Они стали возмущаться тем, что невозможно к нам было прозвониться. Телефон все время занят и занят.
– Никто не разговаривал! Что вы выдумываете! Мы вашу задачу решали. Замучились решать! – ответила Настя.
Я сначала пропустил мимо ушей это замечание, и лишь по прошествии, некоторого времени оно всплыло у меня в памяти.
Затем, видимо, предки спросили, что мы делаем? Настя так напрямую и заявила:
– От снежного человека отбивались! Ой, приезжайте скорее. Да, нет, все живы, здоровы! Он убежал!
Настя положила трубку и объявила, что родители сейчас будут. Я на всякий случай закрыл на замок входную дверь, и зашел вслед за Данилой в столовую. Красиво убранный новогодний стол был наполовину опустошен. С него пропали закуски, нарезки, салаты, молочный поросенок. Но стол не был опрокинут, посуда не была побита. Просто еда аккуратно испарилась со стола, остались одни фрукты, винегрет под шубой и цветы, разная выпечка. Данила растерянно оглядывал последствия непонятного набега. Более горестного лица я не видел.
– Ты как себя чувствуешь? – спросила его Настя.
– Чего как, чего как? – возмутился мой дружок, – С чем Новый год будем встречать? Вы, что не могли меня позвать?
