Лилиан Браун - Кот, который там не был
– Я рад, что взял с собой непромокаемый плащ, – беспечно сказал он.
– Шторм может означать вражду, недоразумения, несчастные случаи да и вообще какие угодно неприятности.
– Чертовски жаль, что я узнал это после того, как заплатил деньги за поездку.
– Отнесись к этому серьёзно, Квилл.
– Прошу прощения. Я вовсе не хотел, чтобы это прозвучало непочтительно.
– Последняя карта… неблагоприятная… Её следует рассматривать как предостережение.
На карте в увитой виноградными лозами беседке была изображена женщина в спадающем свободными складками одеянии. На запястье дамы сидела птица, а вокруг были разбросаны золотые монеты.
– Судя по изображенному, я бы решил, что эта карта сулит удачу, – заметил Квиллер.
– К сожалению, она имеет противоположное значение. Она сулит какой-то обман… или предательство.
– Йау, – сказал Коко.
– Ну и наконец, я настоятельно прошу тебя быть готовым… к любым неожиданностям.
К концу гадания Милдред всегда начинала задыхаться и её энергия иссякала, поэтому Квиллер счел за лучшее не продолжать обсуждение этого вопроса.
– Очень интересно. Спасибо, – поблагодарил он, выключая магнитофон,
Милдред отошла от стола, сделала несколько глубоких вдохов. Придя в себя, она изрекла:
– С нетерпением буду ждать рассказа о том, чем всё это закончится.
– Я тоже! – признался Квиллер.
– Когда ты уезжаешь?
– Завтра в полдень я лечу в Чикаго, а оттуда в шесть вечера улетаю международным рейсом. После пересадки в Хитроу и выполнения всех формальностей я прибуду в Глазго в десять часов вечера по местному времени. Я оставлю список телефонов, по которым можно будет со мной связаться, и, если возникнет необходимость, звони не раздумывая. Милдред, ты представить не можешь, насколько мы все трое благодарны тебе.
– И я вам тоже! Мы будем веселиться вовсю, правда, киски?
– Йау! – сказал Коко, зажмурившись, словно перед его глазами заплясали образы миниатюрного Ньюберга.
На следующее утро Квиллер, уже простившись с кошками, обернулся и увидел две пары больших голубых глаз, полных тревоги. Отъезжая, он знал, что два крошечных существа наблюдают за ним с верхнего этажа огромного амбара.
В аэропорту, поставив машину на новую закрытую стоянку, он направился к трапу самолета. Через мгновение самолёт поднялся в воздух, не задержавшись, как это обычно бывает, для экстренного устранения каких-нибудь неполадок. Да и сам полёт до Чикаго прошёл гладко, возможно, слишком гладко. После трёх приёмов пищи и нескольких прочитанных журналов Квиллер прибыл в Глазго точно по расписанию. Но вот багаж его, к сожалению, улетел в какой-то другой город Западной Европы. Так начался «Бонни Скотс Тур».
ТРИ
К тому времени, на которое был назначен сбор участников «Бонни Скотс Тура», Квиллер уже преодолел дискомфорт от перевода часов, получил-таки свой многострадальный багаж и засвидетельствовал почтение Чарльзу Ренни Макинтошу. Весь этот день в отель, расположенный в центре города и выбранный исходным пунктом их путешествия, устало стягивались остальные экскурсанты из Мускаунти.
Выполняя распоряжения Ирмы Хасселрич, Квиллер в рубашке с галстуком и блайзере в шесть часов явился в вестибюль гостиницы и обнаружил, что там полно представителей мужского пола всех возрастов в шотландских юбках. В банкетном зале праздновали свадьбу
Небольшой зал, заказанный для участников «Бонни Скотс Тура», носил имя Роберта Бернса и отличался от зала сэра Вальтера Скотта, зала Красавца принца Чарли[2] или зала Роберта Льюиса Стивенсона лишь портретом поэта, висевшим на стенке бара. В момент появления Квиллера какой-то рыжеволосый юноша в белой куртке обносил присутствующих бокалами с шампанским и апельсиновым соком.
Здесь уже были Ларри и Кэрол Ланспики, самая симпатичная супружеская пара в Пикаксе. Они играли ведущую роль в его светской жизни, были владельцами универсального магазина и служили оплотом Театрального клуба. Квиллер подошёл к ним со словами «Да славится Макбет, Кавдорский тан!»[3].
– Проклятие! Придётся снова отращивать бороду, -горестно воскликнул актер, потирая подбородок. – Сначала Генрих Восьмой, потом Авраам Линкольн, а теперь вот это. Почему мне никогда не представлялся случай сыграть Питера Пена?
Этого мягкого человека было трудно отождествить с кровожадным Макбетом.
– Квилл, это Двайт Сомерс, постановщик «Макбета», – сказала Кэрол. – Едва ли вы знакомы… Двайт, это Джим Квиллер, больше известный как Квилл. Вы читали в газете его колонку «Из-под пера Квилла»?
– Я много слышал о вас, – сказал мужчина с аккуратно подстриженной бородой, – и с удовольствием читаю вашу колонку. Вы всегда попадаете в самую точку.
– Спасибо. Вы новый человек у нас. Откуда вы?
– В последнее время я жил в штате Айова. Правда, не знаю, каким тоном должен говорить это: самодовольным или извиняющимся?
– В штате Айова нет ничего такого, чего нельзя было бы уладить с помощью Висконсинских озер или Пенсильванских гор, – ободряюще ответил Квиллер. Двайт понравился ему с первого взгляда, этот человек излучал энергию, свойственную людям театра. Да и сам Квиллер не оставил без внимания комплименты, будучи тщеславным, когда дело касалось его писаний.
К ним присоединилась ещё одна супружеская пара. Лайл Комптон был высоким, тощим и угрюмым школьным инспектором, а у работающей в системе социального обеспечения Лайзы Комптон в глазах плясали вёселые искорки, и, в отличие от своего сурового мужа, она обладала хорошим чувством юмора. Она полюбопытствовала:
– Кто же заботится о твоих кисках, Квилл?
– Милдред Хенстейбл. Надеюсь, она их не перекармливает. Они ещё те артисты, когда дело касается еды… А вы готовы к какому-нибудь весёлому приключению в Хайленде?
– Я лично собираюсь веселиться до упаду! – мрачно заявил Лайл.
В зал вошёл лысеющий молодой человек с фотоаппаратом через плечо, и Квиллер представил его как фотографа из Локмастера, Джона Бушленда.
– Зовите меня Буши, – дружелюбно сказал тот, поглаживая почти голую голову.
– Почему ты захватил с собой фотоаппарат, а не жену, Буши?
– Ну, видишь ли, Квилл, она открыла этим летом своё дело, связанное с поставкой продуктов, и у неё есть заказы, которые никак нельзя отменить. А куда ты пристроил сиамцев, Квилл?
– Они на своём посту в Пикаксе, вместе с ними живет кухарка, которая готовит им еду. Мне было тяжело оставлять их. Я разбросал повсюду свои старые свитера, чтобы они могли сидеть на них и не чувствовать себя покинутыми.
– Это очень разумно с вашей стороны, – сказала Кэрол Ланспик, – но, по-моему, вы будете скучать по кискам больше, чем они без вас.
– Нет нужды говорить мне это, Кэрол. Эти пройдохи достаточно долго водили меня за нос и издевались надо мной, чтобы я оставался в заблуждении относительно их чувств ко мне.
Постепенно подошли остальные экскурсанты: женщины в юбках и туфлях на каблуках, мужчины в пиджаках и при галстуках. Высокий, представительный мистер Мак-Вэннел и его миниатюрная, похожая на птичку, жена были приятной четой, держащейся, правда, несколько чопорно. Арчи Райкер и Аманда Гудвинтер, несомненно, уже успели посетить какой-то бар. Ирма и Полли принесли большую карту Шотландии, которую рыжеволосый официант повесил на стену. Ирма, разумеется, была безупречно одета и причесана, а её величественная фигура отличалась неким утончённым совершенством, заставлявшим остальных женщин теряться на таком фоне.
Карта немедленно привлекла к себе внимание, особенно острова и западное побережье, изобилующее озёрами и изрезанное узкими заливами и проливами.
– Они образовались из-за передвижения ледников в ледниковый период, – авторитетным тоном объяснила Ирма.
Кто-то спросил:
– Какую площадь занимает Шотландия?
Прежде чем Ирма успела ответить, из задних рядов собравшихся раздался мужской самоуверенный голос, вполне гармонирующий с осанистой фигурой:
– Эта страна имеет площадь тридцать тысяч четыреста четырнадцать квадратных миль, она меньше Южной Каролины.
Все в безмолвном изумлении обернулись к говорившему. Это был Мак-Вэннел.
Его жена тихим, испуганным голосом задала ему вопрос:
– Мы должны будем передвигаться по каким-нибудь горам, папа?
– Ну не милая ли парочка? – прошептала Аманда. – Меня сейчас стошнит!
Карта продолжала порождать различные комментарий.
– Взгляни! Это же знаменитое озеро Ломонд!
– Надеюсь, мы увидим лохнесское чудовище?!
– Где находятся заводы по производству виски?
Низкий голос из задних рядов сообщил:
– Через залив Ферт-оф-Форт перекинут знаменитый железнодорожный мост с двумя пролётами по тысяче семьсот десять футов длиной и двумя по шестьсот девяносто футов. Рельсы находятся на высоте ста пятидесяти семи футов над уровнем моря.
