Владимир Вафин - Чужаки
Денису было жаль воспитателя, который по-доброму относился к пацанам.
Моханова и Батурова, которого пацаны звали Кабаном, отправили в спецучилище куда-то под Новосибирск. Дедун получил выговор, и ему назначили испытательный срок.
Прошло полгода, и в спецшколе стали постепенно забывать о происшедшей здесь трагедии. Лишь изредка пацаны в отряде Дениса вспоминали Кудряша. Славка сказал, что он не простит себя, что не смог поддержать Илью, совесть мучила и Дениса. Но время постепенно залечивало раны в душах пацанов, и воспоминания о Кудряше ушли в потаенные уголки их памяти.
Однажды к Денису, убиравшему коридор, подошел дежурный-режимник.
— Росин, иди, к тебе приехали.
— Ко мне? — удивился Денис. — А кто?
— Увидишь, — загадочно улыбнулся дежурный.
В приемной Денис увидел Влада, переодетого в «гражданку».
— Здравствуй, Дин, — улыбнувшись, сказал он.
— Влад... — Денис рванулся к нему и зарыдал, уткнувшись в грудь.
— Дин, Дин, ты что? Ну, ну, — успокаивал его Влад.
— Это ничего, это пройдет, — сквозь слезы улыбнулся Денис.
— Ну, как ты тут?
— Да ничего теперь, только Славка уехал, я середняком стал.
— Что значит середняком?
— Ну, когда ты один. Пацаны хотели меня командиром выбрать, только я не согласился. За пацанов заступлюсь, а командовать не хочу. Мне Славка на прощание гитару подарил. Я уже играю. Потом рисую немного. Когда ты чем-то занят, время быстро летит. Даже не верится, что я здесь уже полтора года. А ты как, Влад?
— Понимаешь, из приемника я ушел. Пытался что-то доказать, но потом понял, что мне не вскрыть этот ментовский гнойник. Я сейчас в ОМОНе. Там горячая работа, но ребята подобрались хорошие, да и друзья у меня там. Потом еще институт, попробую, может, журналистом стану. Но ты знаешь, иногда приемник снится.
— А почему ушел-то? Может, из-за той статьи про меня?
— Да нет. Вообще-то ты прав. Из-за статьи, наверное, тоже. Я же как чужак в приемнике был. Ты вот — середняк, а я — чужак.
— А как же пацаны?
— Пацаны? Они и сейчас ко мне домой приходят. Мама говорит, что я дома приемник открыл.
— А как у тебя с мамой-то? Ты же говорил, что ей операцию делали.
— Все нормально, Дин. Она выписалась, теперь с внуками возится. Ником и Максимом. Да, вот что, я ездил к Артемке, но его в интернате не было. Мне сказали, что его тетка на Кубань увезла.
— Я знаю, письмо из интерната получил.
В приемную вошел директор и, хмуро посмотрев на Влада, строго спросил:
— Здравствуйте, а вы что тут делаете?
— Да вот, к Денису приехал.
— А вы что, брат его или отец? — в его голосе слышалось недовольство.
— Нет, но у него же никого нет, — тихо произнес Влад.
— Нет, так нет, прощайтесь, — сухо отрезал директор.
Влад поднялся в растерянности.
— Передачку хоть можно оставить?
— Можно.
Директор вошел в кабинет, оставив дверь открытой. До Влада донеслось:
— Посторонним тут делать нечего. Ты что, хочешь, чтобы он про нас статейку накатал?
В дверях приемной появился смущенный дежурный-режимник:
— Я же говорил, ругаться будут.
— Ну, Дин, — сказал на прощание Влад, — пиши. Да, я там тебе конверты привез, тетради и альбомы с красками, так что пиши. До свидания.
И они попрощались по старой привычке, сжав стиснутые пальцы в замок. Денис вошел в бытовку и высыпал из пакета на стол яблоки, конфеты, домашнее печенье и зефир. Ребята с жадностью набросились на передачку.
— Витаха, мне немного оставьте, остальное ваше, — сказал Денис.
Он подошел к окну. Влад шел по заснеженной тропинке. Вот он обернулся и помахал на прощание рукой. Денис с грустью в глазах помахал ему в ответ.
Закончился короткий февраль. В воздухе запахло весной. У воспитанников спецшколы с приходом весны обострялось чувство радостного ожидания. По весне в спецшколе выпускали ребят, и они с нетерпением ждали педсоветов, где решалась их судьба. Денис тоже ощущал прилив радости и томительного, приятного ожидания, что скоро его освободят. И порой он мечтательно рисовал картины своего будущего. Оно представлялось ему светлым, добрым и радостным: его не покидала вера, что он встретится с Артемкой. Денис очень старался заработать побольше денег, чтобы по выходе из спецшколы поехать на Кубань.
Под утро ему приснился очень хороший сон, будто он, сгорбившись и обняв колени руками, сидит на утесе и смотрит в черную бездну ночного неба. На небосклоне одна за другой вспыхивали пылинки звезд. Денис зачарованно смотрел на звездные россыпи. Он искал глазами свое созвездие, и вот наконец оно ярко загорелось, Озаряя светом темноту, к земле устремилась звезда. Она опустилась на утес, на котором сидел Денис. В лучах звездного сияния он увидел юношу в сверкающем одеянии. Его лицо было до боли знакомо. И когда он улыбнулся, Денис узнал в нем Влада.
— Ну что, полетели? — широко улыбаясь и глядя ему в глаза, спросил юноша.
— Куда? — спросил зачарованный Денис.
— На наше созвездие, туда, где хорошо, где есть любовь, доброта и дружба. Туда, где тебя ждет твой брат.
— Артемка! — воскликнул Денис.
— Да! Ну что, летим?
— Но я же не умею!
— Это очень просто. Ты закрой глаза, поднимись на носочки и представь, что ты летишь. Только надо в это очень поверить.
Денис закрыл глаза, приподнялся на носочки и почувствовал, как отрывается от земли. У него захватило дух. По телу пробежала приятная дрожь. Открыв глаза, он увидел, что летит среди звезд.
— Руку давай, — сказал юноша.
Они крепко сцепили пальцы и полетели к манящему их созвездию.
...Дениса разбудили шаги дежурного.
— Эх, дьявол, — прошептал он, открыв глаза, — такой сон оборвали!
Он долго лежал с открытыми глазами и с непроходящим волнением, охватившим его в сказочном сне. Потом выбрался из постели и тихо пошел мимо спящих ребят. В коридоре он столкнулся с Дедом.
— Ты куда в такую рань, опять качаться? — спросил воспитатель с добродушной улыбкой.
— Да, надо! — улыбнулся ему в ответ Денис.
— Ну, давай.
Воспитатель посмотрел на хорошо слаженное тело Дениса, плечи которого раздались и спина налилась. Денис вышел на улицу и, сощурившись от восходящего теплого весеннего солнышка, побежал к стадиону.
Чем ближе подходило время педсовета, тем тягостнее становились дни в спецшколе: пацаны рвались на волю. Понимая, в каком состоянии находятся воспитанники, администрация старалась больше занять их время каким-либо делом. Выпускникам предлагали по армейской традиции выполнить «дембельскую» работу, и они с воодушевлением и с какой-то даже радостью ремонтировали окна, двери, парты, красили кабинеты, обновляли территорию спецшколы.
Денис охотно согласился участвовать в концерте для выпускников, и на стихи Влада о принце он решил написать песню. Он часто уходил в какое-нибудь укромное место с гитарой, где подбирал мелодию. Она родилась неожиданно, под утро, когда он проснулся. Денис поначалу испугался, что эта красивая мелодия забудется, но она не забылась, а звенела в нем.
Когда Денис с отрядом стоял у столовой в ожидании обеда, входная дверь распахнулась, и милиционеры ввели новеньких.
Подросший Денис смотрел на новичков с улыбкой. Сзади к нему подошел Дед и, похлопав по плечу, произнес:
— Ну что, Денис, и ты недавно был таким. Скоро выходишь.
— Да, время пролетело, а скоро комиссия?
— Через две недели.
Войдя в класс, Денис увидел пацанов, столпившихся около новичков. Он пристально посмотрел на одного из них, и что-то в нем напомнило ему Кудряша. Они встретились взглядами. У мальчишки были такие же, как у Ильи глаза.
Панк задал подростку прикол про танк. Услышав его новь, Денис вспомнил свой первый день в отряде и лавку. Он заметил, как сбитый с толку мальчишка пустил глаза, озадаченно почесал затылок. Он также заметил, как губы Панка растянулись в ехидной улыбке
— Кончай, Панк, не трожь! — вступился за новичка Денис.
— А че, нас тоже кололи.
— И ты чуть не пролетел. Так что кончай. Пацан, — он обратился к новенькому, — тебя как зовут?
— Мишка, — отозвался тот.
— А меня Денис, будешь со мной сидеть, — и он подвел его к своей парте.
Пацаны с нетерпением ждали концерт для выпускников. Директор даже пригласил гостей.
Зал был забит до отказа. Воспитанники галдели в ожидании начала концерта.
— Сегодня, ребята, у нас гость, — сказала ведущая-пионервожатая, выйдя на сцену. — Это автор и исполнитель своих песен — Олег Синицын.
Под бурные аплодисменты на сцену вышел плотный бородатый мужчина в бежевом костюме и со значком депутата на лацкане пиджака.
— Я очень рад, что приехал к вам, — начал он. — И мне очень хочется исполнить песню, которую я написал для обездоленных подростков. Она называется «Детский дом».
