Владимир Яцкевич - Тайна золотого орла
Московская электричка громыхала по высокой насыпи, окруженной разросшейся лесополосой. За ней шли заброшенные, заросшие щавелем и мятой огороды, разрезанные канавами, из которых раньше брали воду для полива. Дальше начинался огромный пустырь на месте снесенных деревянных домов. На горизонте вырастали белые квадраты и прямоугольники многоэтажек.
В этих-то канавах, заросших водорослями и нагретых солнцем, друзья и набирали свои подарки…
Присмотревшись, Лешка зацепил крючковатой палкой водоросль, облепленную крупной лягушачьей икрой.
— Есть! — воскликнул он. — Давай банку!
За одной водорослью потянулась другая, и вскоре банка была заполнена. Лешка довольным видом рассматривал ее в солнечном луче. Яркий свет пронизывал полупрозрачные гроздья с темными точками внутри.
Тут же, на мелководье канавы, нашлись отборные головастики, уже показывавшие вместе с хвостом выросшие лапки.
Тема тем временем перевернул трухлявое бревно. Источенная жуками кора отвалилась, и оттуда высыпалась горстка белых муравьиных яиц.
— То, что надо!
Потом Тема прилег на густую траву и стал смотреть в небо на облака. Он сорвал стебель разросшегося на месте огорода щавеля, стал задумчиво жевать кислую освежающую мякоть.
Облака плыли медленно, лениво, и вместе с ними из головы уносились все мысли, стало легко и свободно. Тема почувствовал, что он как-то незаметно совсем растворился в этом мире, словно кусок сахара, брошенный в огромную голубую чашку…
— Ты что, заснул?
Над ним стоял Лешка с банками в руках.
— Ничего не заснул! — Тема вскочил на ноги, ощущая прилив энергии.
Через каких-нибудь полчаса подарки были готовы.
Довольные друзья поднялись на насыпь, где темнела дренажная труба. И тут они увидели странного мальчика. Он сидел на сухой траве и покуривал сигарету, лихо сплевывая вниз, в текущую из трубы воду. Одет он был в потерявшую цвет потрепанную одежду. Серые волосы на давно нечесаной голове торчали в разные стороны, напоминая сухой колючий репейник. У его ног валялось пустое мятое ведро.
— Че, пацаны, тритонов ловите? — спросил мальчик. — Здесь их полно… Только на Птичьем рынке тритонов сейчас много, торговля плохая, так что не старайтесь…
— А ты чего тут делаешь? — спросил Лешка.
Мальчик сплюнул и грустно сказал:
— Живу я здесь… Мы тут с пацанами машины моем на дороге. Сейчас моя очередь воду носить.
Он небрежным жестом достал из кармана пачку сигарет и протянул ребятам:
— Закуривайте!
— Я уже бросил! — отказался Тема.
Он придумал это объяснение, чтобы не приставали. Хотя в общем-то и не курил никогда — так, пробовал и не понравилось.
А Лешка не взял предложенную сигарету, потому что он занимался спортом. Придумывать оправдания ему и в голову не приходило.
Паренек бросил окурок вниз, в мутноватый ручей, сопроводив его длинным плевком.
— Чего это ты здесь живешь? — продолжил разговор Лешка. — У тебя дома нет?
— Домов у меня сколько хочешь. Где лег, там и дом. А тут на огородах летом хорошо — прямо как у нас в Кемерове. Да и работа рядом…
— Далеко же ты забрался! — сказал Лешка.
Вдруг откуда-то из-за воротника паренька показалась остренькая мордочка. Черные выпуклые глаза уставились на ребят.
— Ух ты, кто это там у тебя? — спросил Лешка.
— Мой друг. Мышмыш его зовут. А я — Серый.
— Сережа, что ли?
— Сережа в детском саду манную кашу кушает, а я Серый!
— А чем ты Мышмыша кормишь? — поинтересовался Тема.
— Лопает все подряд, зараза! — оживился Серый. — Я его тренирую, как в цирке! Вот, смотрите!
Он посадил мышь на колено, потрогал ее за усы:
— Ну-ка, Мышмыш, умойся!
Мышь действительно принялась сноровисто умываться, передними лапками приглаживая острую мордочку.
— Во, видали! — с гордостью сказал Серый. — Скоро мы с ним на Арбате выступать будем! Только надо его еще чему-нибудь научить. Он понятливый… — Серый поднялся и взял ведро. — Ну, ладно, мне работать пора. Приходите, я вам как-нибудь покажу, где здесь ястребиное гнездо!
ВОЛЬДЕМАР ПЕТРОВИЧ СНОВА В БОЮ
Ранним утром в квартире Темы раздался телефонный звонок.
— Алло! — просипел он.
— Морковкин, ты что, спишь что ли?
Ну конечно, это был Лешка!
— Чего ты звонишь в такую рань! Сегодня воскресенье, а ты…
— Скорее включай телевизор! Четвертая программа!
— А сто там? — заинтересовался Тема.
— Увидишь!..
В трубке раздались короткие гудки.
Позевывая, Тема включил телевизор и плюхнулся в кресло. На экране всплыла… Настя Цветкова собственной персоной. Она играла на рояле.
"Ах, да, — вспомнил тема, — Цветкова же музыке учится… Отец дирижер, и ее тоже учит… Все учат, учат…"
Тут грянул оркестр. Задремавший было Тема вздрогнул, открыл глаза и принялся добросовестно смотреть.
Настя была в длинном белом платье. Обычно собранные в косу тяжелые волосы были распущены. Она вдохновенно ими потряхивала… Словно белые волны, волны… усыпляющие волны…
Телефонный звонок разбудил его снова.
— Ну, видал?! — прозвучал возбужденный Лешкин голос.
— Ага! — без всякого энтузиазма откликнулся Тема. — Здорово… Кажется, это был Чайковский?
— Да ну тебя… При чем тут Чайковский? Ладно, собирайся. Поедем к Вольдемару Петровичу.
— Ты что — неудобно так рано в гости ходить! Мы же не Вини-Пух с Пятачком!
— Убедил! встречаемся во дворе через два часа, Пятачок!..
Под окнами уже рычала машина — какой-то автовладелец собирался на дачу, загружая в транспортное средство картонные ящики и старые стулья.
Вдохнув свежих выхлопных газов, Тема окончательно проснулся и побрел в ванную.
Когда Тема вышел, Лешка уже ждал его во дворе. Он раскачивался на качелях, оглашая двор мелодичным скрипом.
Вскоре сыщики уже заходили в огромный подъезд с мраморной лестницей. Вот и знакомая стальная дверь с многочисленными замками.
В первую секунду друзья не узнали знаменитого сыщика. Бритые прежде щеки заросли пышными бакенбардами, топорщились лихо закрученные усы, а мужественный подбородок украшала эспаньолка, как у испанского художника Веласкеса.
Вместо обычной пижамной куртки он был одет в просторный халат из парусины. В руках Вольдемар Петрович держал большую кисть.
— Приветствую вас, друзья мои!
— Здравствуйте! Мы вам не помешали? — спросил Тема. — У вас ремонт?
— О, нет! Это мое последнее увлечение! Проходите, сейчас все увидите.
Пройдя длинным коридором, друзья вошли в комнату и сразу поняли, в чем дело, наткнувшись на мольберт с огромным холстом, на котором был набросан автопортрет. Знаменитый сыщик увлекся живописью.
Фотографиям и похвальным грамотам на стенах пришлось потесниться. Теперь там висели писанные маслом картины в тяжелых позолоченных рамах. Друзья принялись с почтением их разглядывать.
На одной из них были изображены хрустальный графин, лупа со старинной бронзовой рукояткой и почему-то телефон с горящей красной лампочкой. А на телефоне устроилась изумрудно-зеленая древесная лягушка.
И так везде. Что бы ни было изображено на картинах, обязательно где-нибудь на приметном месте там присутствовали жуки, растопырившие крылья для полета, восседали жабы, цеплялись хвостами прочие любимцы Вольдемара Петровича.
— Располагайтесь, друзья мои! — радушно сказал хозяин. — Угощайтесь гранатовым концентратом, а я… Нанесу еще один, последний мазок!
Вольдемар Петрович замесил на палитре специальной лопаточкой — мастихином — краску. Мастихином еще можно соскребать лишнее с холста. Однако у знаменитого сыщика и здесь был свой метод. Он собрал лопаточкой побольше краски, ляпнул с размаху на свой холст и разгладил, будто каменщик, набрасывающий цемент для укладки кирпичей.
— Вот она, фактура! — удовлетворенно пробормотал живописец.
— Мы тут привезли!.. — перебил его Лешка, вынимая из пакета банки.
— О, это весьма кстати! — обрадовался хозяин.
Он разрешил ребятам покормить похожую на маленького дракона пресноводную черепаху матамату, высунувшую из воды свою уродливую голову на длинной шипастой шее, а сам занялся ядовитыми гадами.
— Так вот, что касается вашего дела, — проговорил он, насыпая в террариум муравьиные яйца, словно зерно курам, — личность человека, который вас интересует, установлена. Это некто Скабичевский Петр Семенович. Отъявленный мошенник! И очень опытный — не оставляет никаких улик, и привлечь его к уголовной ответственности до сих пор не удавалось.
Чем только этот жулик не занимался! он всегда улавливал ветер перемен — был организатором первой фирмы из числа тех, что называются в народе "пирамидами". В те времена существовала остроумная теория, будто в нашей стране идет первоначальное накопление капитала и, наворовавшись как следует, новые предприниматели начнут заниматься легальным, честным бизнесом. Однако нет такой теории, которую не опровергла бы наша удивительная страна! И вот Скабичевский докатился до воровства породистых щенков. О времена, о нравы! — воскликнул Вольдемар Петрович, всплеснув пухлыми руками.
