Роман Грачев - Томка, дочь детектива
– Игорь Владимирович Чебышев, родной брат Николая Владимировича Чебышева, осужденного на двадцать пять лет строгого…
Тут до меня дошло, и я едва не уронил трубку на асфальт.
Моя бывшая жена в данную минуту о чем-то беседовала с братом того джентльмена удачи, которого мои коллеги взяли на угоне «лексуса» и на радостях украсили обвинением в зверском убийстве предпринимателя Панина.… и дело которого стало последним фактором, повлиявшим на мой жизненный разворот.
– Антон, ты со мной?
– Куда я денусь от тебя, кровосос.
– Мне размотать объект?
– Мотай до упора. И еще… – Я понимал, что ввязался во что-то очень странное. – Размотай моего сегодняшнего визитера Виктора Кормухина. Тащи все, что найдешь.
– Понял, – со вздохом ответил Петя.
Кажется, я отсрочил его обеденный перерыв.
Мои подопечные снялись с якоря через пятнадцать минут. За это время я успел сделать своим телефоном несколько фотоснимков, выкурить две сигареты и поссориться с теткой, торгующей газетами.
– Ваш дым мешает моему бизнесу! – ворчала она.
Дабы не привлекать к себе лишнего внимания, я бросил на прилавок сто рублей.
– Это мой вклад в ваше дальнейшее процветание.
Тетка для порядка еще немного побурчала, но купюру приняла.
Марина вышла из-за столика первой. Чебышев даже не приподнял зад, чтобы попрощаться. Пялился в принесенный официанткой счет. Судя по всему, моя бывшая его серьезно огорчила. Что ж, дружище, в этом ты не одинок.
Неожиданно кто-то схватил меня за локоть.
– Антон.
Это Саша Стадухин. «Молодым» его можно было назвать с большой натяжкой. Высокий тридцатилетний детинушка с ленинскими проплешинами, чем-то похожий на английского принца – того самого, который женился недавно в прямом эфире, все время забываю его имя. Моя секретарша Настя не могла оторваться от экрана телевизора в приемной, наблюдая пышную церемонию.
– Вызывали? – спросил Саша.
– Да.
Я посмотрел в сторону кафе. Чебышев оставался на месте. Марина садилась в машину.
Кого из них отдать Стадухину?
– Саш, возьми женщину, доведи до дома. Она живет на Энтузиастов, в доме за шлагбаумом. Если понадобится помощь, звони Петру.
Саша кивнул и направился к своей машине, припаркованной на противоположной стороне улицы.
Я снова следил за Чебышевым. Он успел заказать еще бокал пива и закуску. Отбывать явно не спешил. Я больше не видел смысла приглядывать за ним и вернулся в свою машину.
Диск в магнитоле закончился. Томка сидела на заднем сиденье обиженная. Врала, конечно. Я могу распознать, когда она на самом деле обижается и реально плачет. И то, и другое она делает крайне редко. Сейчас она просто решила меня поиметь.
– Чего надулась?
– Так, просто… жарко тут.
Я открыл окна.
– Сейчас поедем с ветерком. К бабе Соне хочешь?
Томка для приличия немного подулась, но против визита к бабушке уже ничего не имела.
– Погнали!
– Тогда пристегнись.
Когда я уже вырулил со стоянки и остановился на ближайшем светофоре, дочь вновь подала голос:
– Пап, ты спрашивал, скучаю ли я по маме…
– Ну? – По спине побежал неприятный холодок. Она всегда выбирала точное время, когда отвечать на ранее заданные вопросы.
– Даже не знаю, что сказать.
Я обернулся.
Томка глядела в окно на мальчишку с велосипедом.
7
Софья Андреевна Данилова относилась к числу людей, которые никогда ничему не удивляются – ни схождению Благодатного огня, ни возвращению партсобраний. Если во дворе ее дома приземлится летающая тарелка, пилотируемая вооруженными креветками, как в «Районе № 9», она накормит их обедом и подскажет, как добраться до мэрии. Наверно, живи она во время Великой Отечественной войны, одинаковое гостеприимство в ее доме находили бы и русские партизаны, и эсэсовцы. Всякая живая козявка, попавшая в поле зрения, могла рассчитывать на помощь, поэтому входная дверь в ее доме никогда не закрывалась.
Когда-то матушка была учительницей физики. Она достигла пенсионного возраста, но могла бы преподавать свою любимую физику и дальше, но что-то ее остановило.
– Я совсем не понимаю нынешнего школьника, – сетовала она во время тех редких разговоров, что сводили нас на ее кухне за рюмкой домашней вишневой настойки. – Я не могу угнаться за ними, и мой прирожденный артистизм уже не спасает. Им не нужна физика, им нужны экономика, информатика и юриспруденция. Прагматичное поколение, не верящее в чудеса.
– Какие чудеса на физике, мам! – смеялся я. – Е равно эм-це-квадрат.
– Физика – самая чудесная наука, балда! Подрастет твоя Томка и спросит: папа, зачем мне эта физика?! А ты ей ответишь: вот ты катишься на велосипеде, прыгаешь через скакалку, давишь диван перед телевизором, бросаешь из окна сырые яйца в прохожих – все это чистой воды физика, самый потрясающий предмет в школе, если не считать пения.
В свои шестьдесят моя матушка оставалась неисправимой оптимисткой, хотя очень редко улыбалась. Она даже шутила без участия мышц лица. Мне очень жаль, что я так и не видел ни одного ее урока, потому что учился в другой школе – таково было ее принципиальное решение.
Сегодня, как и в любой другой день, дверь в ее квартиру была не заперта. Войдя, я услышал, как мама копошится на кухне.
– В деревне живешь? – крикнул я с порога. – Прикрывай калитку хоть иногда!
– Что со мной может случиться!
– Сопрут что-нибудь из прихожей. Ко мне недавно обратился один ротозей, который любил оставлять дверь открытой. У него сперли сумочку со всеми документами, ключами от машины и кредитными картами.
Мама наконец появилась из-за угла. Руки и синяя домашняя футболка были измазаны в муке.
– Ты нашел негодяя?
– Разумеется. Это был школьный друг его десятилетнего сына.
– Ты у меня молодец. – Она присела перед Томкой. – Здравствуй, ангел мой. Снова вместе?
– Ага. – Томка скинула кроссовки и прошла в гостиную. – Я папе мешаю.
– В этом нет ничего нового, детка, мы всегда мешаем мужчинам. – Мама чмокнула меня в щеку, разведя в разные стороны испачканные мукой руки. – Обедать будешь?
– Нет, спасибо. Мне нужно кое-куда съездить.
– Это я уже поняла. А вечером на тебя рассчитывать? Я приготовлю рыбу.
– Пока не знаю. Но за Томкой я в любом случае приеду.
Я посмотрел за ее плечо. Дочь уже не проявляла ко мне никакого интереса. Ее вниманием вновь полностью завладел телевизор, переключенный на детский канал.
– У тебя что-то случилось? – спросила мать.
– С чего ты взяла?
– Вид утомленный… и растерянный, я бы сказала.
Матушка, как всегда, попала в «десятку», лишив меня возможности отшутиться.
– Я возьму тебя на полставки к себе, мам. Специалисты по физиогномике мне нужны.
– На зарплате разоришься. Я – хороший специалист по физиогномике. И по всяким другим «гномикам» тоже.
– Не сомневаюсь.
Мы мялись на пороге. Она ждала моих обычных распоряжений насчет дочери, но я и правда выглядел довольно неубедительно. Пора валить, иначе мать схватит меня за пуговицу на пиджаке и заставит колоться.
– Ладно, пойду.
Она изучала меня. Просто вгрызалась глазами. Никогда не мог выдерживать этот взгляд и не могу до сих пор, хотя самому уже почти сорок.
– Пули бандитские не свистят над ухом?
– Ни в коем разе.
– Бандитские кулаки не целятся в нос?
– Насмотрелась дешевых детективов?
– Крупнобюджетных тоже порядочно видела. Иногда не сплю ночами, знаешь ли, хотя из милиции ты давно ушел.
– Такая твоя материнская доля.
Вниз по ступенькам я спустился почти бегом, едва не свалившись на последнем пролете. Тотальное безобразие происходит с моим лицом в последнее время. Я совсем перестал им управлять. Непростительный дефект для старого сыскного пса.
В машине я не успел завести двигатель, как на меня свалился еще один, второй за сегодняшний день, железобетонный сюрприз.
– Антон…
Господи, Петя, когда ж ты перестанешь мямлить!
– Что-то нарыл?
– Да. Игорь Чебышев, 32 года, держит сеть авторемонтных мастерских на северо-западе. Не женат, к уголовной ответственности не привлекался, но проходил свидетелем по делу об угоне (Петя хмыкнул). Еще из личной информации, если это важно, можно отметить, что брат Чебышева, сидевший в тюрьме, умер шесть лет назад. После этого Игорь…
Я не слушал дальше. Рот мой застыл в открытом положении. В салон автомобиля через окно влетела муха. Она ревела как истребитель. Только бы не залетела в рот.
Скоро я понял, что теряю нить разговора.
– Петя, стоп! – прервал я его унылый монолог. – Когда и как умер его брат?
– Около шести лет назад, в колонии. Что случилось, точно не скажу, но очень похоже на конфликт с ворами.
– Его убили?
– Нашинковали в капусту. Я говорил, что после его смерти Игорь закрыл бизнес и пропал на несколько лет, а недавно откуда-то вынырнул и довольно неплохо развернулся.
