Роберт Стайн - Уж-ж-жасные пчёлы
Мистер Андретти открыл дверь своего навеса с задней стороны гаража.
— Вот вы и попались, мои маленькие медоносы, — ухмыльнулся он.
Сетку сильно встряхнуло, и я увидел, что мистер Андретти медленно переворачивает ее. Он осторожно начал выбирать нас, маленьких пленников, из сетчатого мешка и сажать в клетки своих огромных подвесных ульев.
Как только мистер Андретти прикасался к пчелам, они жужжали громче, чем обычно. И вот наконец настала моя очередь.
Увидев кончики жирных пальцев, тянущихся ко мне, я отпрянул и повис на сетке. И тут я внезапно вспомнил его хвастливые речи о том, что он никогда не надевает перчаток, потому что его пчелы «доверяют» ему.
Я с ужасом наблюдал, как пальцы Андретти подбираются ко мне.
«Вот было бы здорово запустить жало в его мягкую, жирную кожу», — подумал я.
А может быть, так и сделать? Может быть, ужалить его? Ужалить или нет?
14
Нет, ни в коем случае!
Я вовсе не хочу умирать пчелой.
Разумеется, все происходящее казалось мне настоящим кошмаром. И все-таки во мне еще теплилась искорка надежды.
Может быть, я еще смогу спастись из этой пчелиной тюрьмы и вернусь в свое тело. Шансов было не слишком много, и все-таки я решил попытаться.
— Заходи, заходи, мой маленький друг, — проговорил мистер Андретти. Он приоткрыл крышку одного из своих ульев и посадил меня в него.
— О Боже, — застонал я. Внутри улья было совершенно темно. И ужасно страшно.
Куда мне теперь идти? Что мне делать?
Воздух в улье был влажный и душный. Всюду, куда я ни совал нос, раздавалось сердитое жужжание.
— Я этого не вынесу! — вырвалось у меня. Я не мог смириться с мыслью, что теперь-то я пропал окончательно.
Вокруг меня в кромешной темноте копошились пчелы. Я замер на месте, оцепенев от страха.
И тут я вспомнил, что по-прежнему страшно голоден. Если я сейчас же не съем чего-ни- будь, я уже никогда не смогу выбраться отсюда.
Я огляделся по сторонам и отправился на поиски съестного.
Неожиданно я заметил, что одна пчела не сводит с меня глаз. У меня мурашки забегали по коже.
«Неужели пчелы в ульях нападают друг на друга?» — удивился я.
Я никак не мог припомнить, читал ли я что-нибудь подобное в моей любимой книжке. Но эта пчела выглядела так, словно и впрямь собиралась напасть на меня.
— Пожалуйста, позвольте мне пройти, — попросил я своим тоненьким голоском. — Прошу вас, пропустите меня.
Пчела продолжала таращить на меня глазищи. Я никогда еще не видывал таких огромных, голодных глаз.
И я потихоньку попятился от них.
— Гм, — нервно пробормотал я. — Я здесь новенький. Я… я… я хочу отправиться на работу.
Пчела выпучила глаза и угрожающе пошевелила усиками-антеннами. Я больше не сомневался, что она собирается ужалить меня. И тут я повернулся и попробовал взлететь. Попытался броситься наутек.
Но я был слишком испуган и едва мог передвигать лапками. А вдруг я наткнусь на другую страшную пчелу? Боязно было даже думать о том, что меня ждет, если это действительно случится.
Но я понимал, что должен двигаться. Мне просто необходимо найти хоть какую-нибудь еду.
Вздрагивая от страха, я поплелся вперед и скоро оказался в просторном зале. Передохнув, испуганно огляделся.
На дальней стене я разглядел множество пчел, деловито строивших что-то. Да это же соты!
— Конечно, это пчелиные соты, — обрадовался я, — в которых хранится мед.
Должен вам сказать, я всегда терпеть не мог сладкого, приторно-противного. Но теперь я был просто обязан съесть чего-нибудь. И немедленно!
Осторожно подполз я к сотам и присоединился к пчелам-строителям. Краешком глаза я наблюдал, какие чудеса творят пчелы.
Сначала они лапками соскребали с брюшка маленькие комочки мягкого воска. Затем брали эти комочки в рот и начинали старательно работать челюстями, словно маленькие жевательные машины. После этого они выплёвывали воск и использовали его для строительства сотов.
«Чавк-чавк!»
Это звучало так противно, что я чуть не вздрогнул от отвращения.
Но выбора у меня, сами понимаете, не оставалось. Я должен поесть меда, даже если он был облеплен пчелиной слюной.
Повернув голову, я начал изо всех сил сосать мед своим длинным хоботком. Так я набрал полный рот меда.
Удивительно вкусно! В первый раз в жизни мне понравился мед. И я продолжал с упоением сосать его, словно это было шоколадное молоко.
Наконец-то я научился владеть моим новым языком, который был похож на гибкую трубочку. Это прекрасное приспособление, которым так удобно сосать мед.
Если мне удастся выбраться отсюда на свет Божий, будет очень удобно собирать этим хоботком нектар и пыльцу. А может быть, я вскоре стану лучшей рабочей пчелой в целом улье!
Я попытался улыбнуться и чуть не увяз всеми лапками в меду.
«О чем я только думаю? Неужели я начинаю превращаться в настоящую пчелу?! Я просто обязан выбраться отсюда. Выбраться, пока еще не поздно!»
И я принялся отыскивать путь к спасению. Вмиг по телу разлилась страшная усталость. Я был совершенно разбит.
Неужели это от меда? Или от пережитого страха?
Я едва мог держаться на лапках. А жужжание вокруг меня становилось все громче.
Теряя последние силы, я сорвался и упал в кучу копошащихся волосатых существ.
Теплая темнота улья была насквозь пронизана густым жужжанием. Вдыхая сладкий аромат мёда, я очутился среди своих бесчисленных братьев и сестер.
«Отныне я — один из них, — промелькнуло у меня в голове. — Я больше не человек. Я обычная пчела. Жужжжжжжжащая пчела. Пчела, обитающая в теплом, темном улье. Моем новом доме. Обитающая… обитающая…»
15
Проснувшись, я тут же попытался отогнать от лица назойливую пчелу. Но тотчас все вспомнил. Ведь я больше не мальчик, что лежит на траве и отмахивается от надоедливых пчел. Я сам — пчела! Пчела, запертая в улье!
Я подпрыгнул и немедленно столкнулся с какой-то пчелой. Вряд ли это была та самая пчела, которую я видел накануне ночью. Но выглядела она не менее сердитой. Ее огромные глазищи злобно таращились на меня. К тому же она двинулась в мою сторону.
Развернувшись, я пустился наутек. Куда? Об этом мне было просто некогда задуматься.
Оказывается, в улье есть множество длинных, темных проходов. Со всех сторон пчелы деловито строили соты. Работая, они непрерывно жужжали и гудели. От этого жужжания я готов был бежать на край света!
Я продолжал поиски выхода. Я бродил взад и вперед по бесчисленным темным, липким, как мед, сотам.
Время от времени я погружал хоботок в мед и делал несколько глотков. Скоро сладкое мне порядком надоело, но я понимал, что должен поддерживать свои силы. Конечно, если хочу когда-нибудь выбраться на свободу.
Блуждая по улью в поисках выхода, я заметил, что каждая пчела была занята своим делом: одни строили соты, другие ухаживали за куколками, третьи чистили улей. Эти бедные существа работали без отдыха! Поистине, они «трудились как пчелы» с утра до вечера.
Прошло много времени, я уже начал терять надежду.
«Выхода нет, — решил я. — Я никогда не найду его».
И я без сил повалился на липкий пол улья. Едва я коснулся пола, рядом со мной появились три пчелы.
Они сердито жужжали и терлись о меня своими волосатыми, липкими телами. Можно было подумать, будто пчелы и впрямь сердятся на меня.
Вероятно, моей виной было то, что я не выполняю никакой полезной работы. Но что же я должен делать? Как сообщить пчелам, что я просто не знаю, чем мне заняться?
Я попытался проскользнуть мимо, но они преградили мне путь.
Три огромных пчелы. Как тут не вспомнишь Барри, Мэрва и Карла.
Я шарахнулся в сторону, когда одна из них направила на меня свое жало.
Кажется, она собирается убить меня! А я даже не узнаю, какую провинность совершил.
Я закричал и со всех своих шести лапок бросился назад, в узкий проход. Свернув за угол, я налетел на другую пчелу. К счастью, она куда- то спешила и, кажется, не обратила на меня внимания.
Я остановился в раздумье. И тут мне в голову пришла одна мысль. А куда так торопилась эта пчела? Быть может, она что-нибудь куда-нибудь несла? А вдруг она спешила туда, где я еще не бывал?
Я решил последовать за ней и все как следует разузнать. Я ведь еще только учился ориентироваться в улье. Вдруг она каким-то чудом поможет мне выбраться на свободу?!
Я засеменил за пчелой. Мне казалось, что я мигом нагоню ее. Но не тут-то было. Ее и след простыл.
Разыскивая пчелу, я заглянул в несколько сотов, но она словно сквозь землю провалилась. Видимо, я упустил ее.
«Эх ты, Лутц-Хрюц», — пожурил я себя. Мне стало совсем грустно.
Выпустив хоботок, я сделал большой глоток меда, чтобы подкрепить силы. А через минуту опять продолжил поиски.
