Эмили Родда - Дело о драгоценных рыбках
— Ты шутишь! — наконец произнес он.
— Если бы, — вздохнула Ришель. — Я в них просто влюбилась. Но мне они не по карману.
Отец поставил на стол тарелки с яичницей, и мы набросились на еду. У всех из головы сразу же вылетели и лампы Дикси, и деньги, и все на свете. Для нас в тот момент существовал только завтрак.
— Вы еще не справились с загадкой? — поинтересовался Элмо у папы.
Тот покачал головой.
— Не спрашивай меня, я сам тебя спрошу, — пошутил он.
— Слушай, может, ты все-таки расскажешь мне загадку? — обратилась Ришель к Элмо. — Почему вы всегда все от меня скрываете? Почему никто ничего мне не рассказывает?
— Потом, Ришель, — отмахнулся Элмо. — Я сейчас не в настроении.
После завтрака я мыл посуду, Лиз, Элмо и Санни — вытирали, а Ник складывал все на место. Ришель сидела рядышком на стуле и красила ногти ярко-розовым лаком. Она заявила, что кухня слишком маленькая, чтобы вместить такое количество людей, занятых работой, поэтому она решила воздержаться от участия. Она представила это так, как будто сделала нам великое одолжение.
Отец уже все подготовил, так что мы могли сразу приступить к покраске стен мастерской. И тут раздался телефонный звонок.
Отец снял трубку. И смертельно побледнел.
— Да, да, это моя жена, — его голос срывался. — Да... да... Вы уверены? Я выезжаю. Из Баньян-Бея дорога займет часа четыре или пять.
Когда он опускал трубку на рычаг, руки у него дрожали.
— Это Фей, — прошептал он. — Она попала в автомобильную катастрофу. Она в больнице.
— Ее спасут? — вырвалось у меня совершенно непроизвольно.
Он через силу улыбнулся:
— Она серьезно пострадала, но надежда » есть, как они сказали. Хотя я сам не знаю, что и думать. Слушай, мне надо ехать. Прямо сейчас. Ты понимаешь? Вы справитесь тут без меня до завтра?
— Конечно, — поспешила успокоить его Лиз. — Поезжайте. С нами все будет в порядке.
Остальные просто стояли столбами. Все как-то растерялись и не находили подходящих слов.
Отец помчался было к лестнице, ведущей наверх, на чердак, но на ходу изменил направление и рванул к выходу. Он, по-моему, был не в себе. Я проводил его до грузовичка.
— А ты сможешь вести машину? — обес-покоенно спросил я, протягивая руку в окно и трогая отца за рукав.
— Я в порядке. И Фей будет в порядке. Все будет в порядке.
Я сильнее сжал его плечо, и он вроде бы немного пришел в себя.
— Мне жаль, Том, что так получилось, — пробормотал он. — Я позвоню вечером. Покупайте в магазине все, что вам нужно. У меня наличных только на бензин, но вы можете попросить Элси Скиннер записать на мой счет.
Он завел двигатель. Я отпустил его и отдернул руку! В таком состоянии он вполне мог рвануться с места вместе со мной.
— В какую больницу доставили Фей, папа?
— В Сан-Винсент, — ответил он, перекрикивая шум мотора. — Пока! О мастерской не беспокойтесь. Мы ее потом покрасим. Ни о чем не беспокойтесь. Все будет хорошо.
Он крутанул руль, развернул грузовичок и с ревом понесся по дороге. Он гнал слишком быстро. Оставалось только молиться, чтобы в округе не околачивался сержант Блуэтт и чтобы отец сам не врезался во что-нибудь по пути в Сидней.
Мама всегда говорила, что в экстремальных ситуациях отец становится просто невменяемым. И сейчас мне представился случай в этом убедиться. Но ведь кто угодно потерял бы голову, узнав, что его жена разбилась на машине и неизвестно, останется ли жива.
Выкарабкается ли она? Может, отца просто не хотели слишком волновать? Я стиснул руки в кулаки. Не то чтобы мне очень дорога была Фей. Но отец ее любил. А он-то был мне дорог. Ради него я надеялся, что все действительно обойдется.
— И что же нам теперь делать? — спросила Санни после того, как мы закончили уборку. — Не можем же мы просто сидеть сложа руки.
— А почему бы и нет? — Ришель зевнула, любуясь только что накрашенными ноготками. — И чем тут вообще можно заняться?
— Когда живешь в Баньян-Бее, — сказал Ник, — лучше всего поступать так, как все баньян-бейцы, то есть пойти на рыбалку.
— Ура! — завопила Лиз. — Это просто грандиозная идея! Мы сможем сами обеспечить себя обедом и сэкономить кучу денег. Твой отец ведь не будет ругаться, если мы одолжим у него лодку?
— Конечно, нет, — замялся я, — но, может, лучше просто пойти погулять?
— Еще чего, — ответил Ник. — Просто погулять я и дома могу. Кто с нами? Ты как, Ришель? Тебе разве не приятно сознавать, что какая-нибудь маленькая рыбка так и мечтает, чтобы ты ей сделала ам-ам?
Ришель тяжело вздохнула, демонстративно отвернувшись от Ника.
— Гребля улучшает фигуру, — схитрила Лиз. Она знала Ришель как облупленную. Как-никак они были с детства знакомы.
Ришель провела рукой по волосам.
— А мне нравится идея сидеть на веслах, — внезапно загорелась она. Она вытянула свои длинные ноги. — Да, мы идем. Ничего ведь другого не остается.
Я понял, что спорить бесполезно. Итак, мы идем на рыбалку. Последнее слово всегда было за Ришель.
Я начал было отнекиваться, говорить, что хочу посидеть дома и немного порисовать, но меня не оставили в покое. Я, конечно, мог бы — и должен был бы — настоять на своем. Но не дай бог, что-нибудь случится, а я не хотел, чтобы меня считали трусом.
Глава VIII
НЕБОЛЬШАЯ НЕПРИЯТНОСТЬ
У отца была маленькая весельная лодка. Наша шестерка едва уместилась в ней.
Мы отчалили, посадив на весла Элмо и Санни, но Санни, которая была гораздо сильнее, так увлеклась, что мы начали кружить вокруг своей оси. Тогда Ришель заняла место Элмо и, вопреки нашим ожиданиям, справлялась очень неплохо. Никто и представить себе не мог, что изнеженная Ришель сможет заниматься таким тяжелым делом, как гребля.
— Только осторожно, ноготь не сломай, — предостерег Ник. — Мне не хочется тут застрять из-за сломанного ногтя.
— Как остроумно.
Лески удочек перепутались, и Лиз понадобилось минут десять кропотливого труда, чтобы привести их в порядок. Затем она и Элмо насадили на крючки какую-то вонючую засохшую наживку и забросили удочки.
Мы терпеливо ждали, но за целый час ни у кого из нас даже не клюнуло ни разу. Лиз и Санни поменялись местами. Ришель осталась там, где была. Похоже, роль гребца ей была больше по душе.
Мы перебрались на новое место, поближе к берегу, но и тут рыба не спешила к нам на крючок.
— Я думаю, всю рыбу в округе повылавливал Морской Старик, — сказала Лиз. — А может, наживка никуда не годится.
— Я просто не хочу ловить что попало, — с важностью заявил Элмо. — Я жду по меньшей мере тунца или черного марлина.
— А я могу поклясться, что этот местный тип знает какой-то секрет, которого не знаем мы, — заявила Санни. — Может, во всем заливе есть только одно рыбное место, и он его держит для себя.
— Он же Морской Старик, — ответил я. — Он знаток своего дела. Но вы с Элмо ничуть не хуже.
Лодка покачивалась на воде. Я прямо чувствовал, как волны перекатываются под днищем. Но старался об этом не думать.
Ришель обернулась и посмотрела в сторону дома.
— Эй, Том, твой отец вернулся, — сообщила она.
Мы разом повернули головы в направлении, в котором она указывала.
—- Но я ничего не вижу, — сказал я.
— Он только что мелькнул в окне, — настаивала Ришель. — Я уверена, что это был он.
— Но машины-то его не видать, — заметила Санни. — Если бы это был он, то припарковался бы у того же самого дерева.
— Забавно, — сказала Ришель.
— Забавнее некуда, — протянул Ник. — Ладно, давай меняться, Санни. Сейчас моя очередь.
Я вытянул ноги и водрузил их на среднее сиденье. Потом привалился к спинке лодки и закрыл глаза. Я рассчитывал, что это не много успокоит мои нервишки, но вместо этого они расшалились еще больше.
— Что дальше будем делать? — наконец спросил я.
— Не кисни, Том, — отозвался Ник. — Прямо по курсу целый косяк лещей. У меня внутри маленький локатор. Вот они ближе, еще ближе. Они будут здесь с минуты на минуту.
Упоминание об огромном косяке рыбы, рассекающем волны, вернуло мои мысли к затонувшему кораблю. Череп утопленника обратил свои пустые глазницы кверху и скалил зубы сквозь километровую толщу воды. А в иле копошились морские змеи.
Я снова часто-часто задышал. Потом открыл глаза и вымученно улыбнулся.
— А вы знаете, что рыбные палочки делаются из акулы? — подала голос Санни. — То, что вы покупаете в рыбном магазине, сделано из акульего мяса. И когда вы покупаете филе или чипсы, вы тоже можете купить акулу.
— Так почему же они не пишут, что это акула? — спросила Ришель.
— Если они так и напишут на ценнике, кто же это все будет покупать? Разве у тебя не пропал бы аппетит, если бы ты узнала, что ешь акулятину?
— Да я не стала бы это есть за все сокровища мира.
— Бросьте кто-нибудь эту девчонку за борт, — потребовал Ник. — Она нам всю рыбу распугала. Она заявляет, что не любит рыбу, поэтому та нас и обходит стороной. Она сорвала нам все мероприятие.
