Лилиан Браун - Кот, который сдвинул гору
– Да уж, конечно, – сказал Квиллер вслух, цинично фыркнув в усы. – Фрэнк Ллойд Райт, вероятно, перевернулся в могиле!
Он ещё раз взглянул на фотографии знаменитостей. Многие из них были сняты вместе с крючконосым, высоколобым мужчиной, похожим на хищную птицу – то ли на коршуна, то ли на ястреба. Он догадался, что это и есть Дж. Дж. Хокинфилд, «которого мы все знаем и любим» и который, вероятно, умер от переизбытка сочувствия к согражданам.
В этот момент зазвонил телефон,
– Как дела в «Тип-Топе»? – весело поинтересовалась Долли Лесмор.
– Вы получили моё сообщение? Дом разграблен, – ответил Квиллер.
– Извините, я забыла предупредить вас: мисс Хокинфилд была очень близка со своей матерью и хотела сохранить некоторые семейные реликвии на память – те, которые та любила.
– Например, телевизор. Его тоже нет.
– Я не знала этого. Ну… у нас есть лишний телевизор, который мы можем дать вам на лето.
– Не беспокойтесь. Я не смотрю телевизор. Его любят кошки, но они проживут без этих бесконечных сериалов.
– Но вы ведь правильно всё поняли, не так ли? Мисс Хокинфилд и мысли не допускала о том, чтобы любимые вещи её матери попали в руки незнакомых людей, которые купят дом.
– Хорошо, принимаю этот аргумент. Я только хочу, чтобы вы знали: статуэток, картин и прочей декоративной мелочи уже не было в доме, когда я поселился. Даже камины разобраны.
– А всё остальное в порядке?
– Один вопрос, – решил уточнить Квиллер. – Когда мы говорили о доме по телефону, вы сказали, что он просторный или что он мрачный? Или вам придётся оплачивать огромные счета за электричество, или кошки и я превратимся в кротов.
– Просто сегодня пасмурно, – объяснила агентша, – кроме того, сумерки в горах наступают раньше. Но обычно на вершине горы очень светло, и вы будете рады, что окна заслонены от яркого света верандой. Вы нашли постельное белье и полотенца?
– Я просмотрел всё белье, – раздражённо ответил Квиллер, – и не нашёл ни одной простой простыни. Они все с кружевами!
По голосу миссис Лесмор было ясно, что она шокирована.
– Вам не нравится?! Кружева ручной работы! Это постельное белье – гордость и радость миссис Хокинфилд!
– Тогда почему же её дочь не взяла его с собой? – резко возразил он. – Извините. Забудьте, что я это говорил. Вам придётся простить меня. Я сегодня очень устал. Добирался сюда четыре дня, к тому же с такими темпераментными пассажирами.
– Вы хорошо отдохнёте сегодня и завтра будете чувствовать себя намного лучше, – обнадежила она. – В горах очень хорошо спится.
Когда Квиллер повесил трубку, его охватило непреодолимое желание позвонить кому-нибудь в Мускаунти. Хотел он этого или нет, но одиночество на вершине горы и пустота дома заставили его тосковать по своему жилью. Номер телефона Полли Дункан первым пришёл ему в голову. Директор библиотеки была основным звеном в цепи, связывающей его с северным округом, хотя связь эта заметно ослабла с тех пор, как Полли приобрела сиамского котенка по имени Бутси. Её навязчивая забота и сентиментальная привязанность к котёнку привели к тому, что Квиллер стал считать его своим соперником. Кроме того, он полагал, что имя Бутси слишком легкомысленное для породистого сиамца с аппетитом, как у Великого Дэна, и сказал об этом Полли.
Но посмотрев на часы, он решил дождаться времени, когда начнут действовать льготные тарифы. Несмотря на приобретённое богатство и экстравагантность в кормлении сиамцев, Квиллер был скуп в отношении междугородных переговоров, а кроме того, по договору телефон нужно было оплачивать отдельно. Он позвал сиамцев в свою спальню, чтобы почитать.
– Книга! – громко объявил он, и они прибежали. Они всегда увлечённо слушали, как если бы понимали значение слов, хотя более вероятно, что их завораживала мелодика читающего голоса. Не найдя в доме ни единого пуфика (видимо, хозяйка вместе со статуэтками прихватила и пуфики), он притащил второе кресло из гостиной и водрузил на него ноги. Затем, с Юм-Юм на коленях и Коко на ручке кресла, стал читать о парне, который отправился в горы на несколько недель, а остался там на семь лет.
Он читал до одиннадцати часов, а потом позвонил Полли Дункан в Пикакс. В её домике он провёл множество приятных часов – пока там не появился Бутси.
– Я так рада слышать твой голос, Квилл… – Модуляции её голоса заставили его трепетать. – Я всё думала, когда же ты соберёшься позвонить, милый. Как ты доехал?
– Более-менее нормально. У нас возникли небольшие трудности, когда мы искали вершину, но теперь мы уже здесь, в здравом уме и твердой памяти, так сказать.
– Как выглядит твой дом?
– Этот архитектурный стиль называется «заплесневелая рустика». Более объективно я смогу оценить его, когда хорошенько высплюсь. Как там в Пикаксе?
– Умерла наконец жена доктора Гудвинтера. Сегодня её хоронили.
– Она ведь долго болела?
– Пятнадцать лет, десять из которых была прикована к постели. Почти весь округ собрался на похороны, отдавая дань доктору Галу. Его очень любят, он – последний из старомодных сельских врачей. Интересно, уйдет он теперь на пенсию или нет?
Квиллер мысленно представил Мелинду, дочь доктора Гала, выбравшую ту же профессию, молодую женщину с зелёными глазами и длинными ресницами, которая помогла ему бросить курить трубку. Приехала ли она в Пикакс на похороны матери? Он не решался спросить. Она была предыдущей привязанностью Квиллера, а Полли отличалась ревнивым характером. Он подошёл к вопросу окольным путем, заметив:
– Я никогда не знал, сколько детей у Галифакса.
– Только Мелинда. Она приехала из Бостона на похороны. Говорят, она останется в Пикаксе и будет практиковать вместо отца.
Квиллер понял, что эту тему лучше не развивать, и заговорил о другом:
– Как поживает Бутси?
– Приятная новость для тебя: хочу поменять ему имя. Что ты думаешь о Буцефале?
– Звучит как название болезни.
– Буцефал, – сказала Полли с негодованием, – любимый конь Александра Македонского. Это благородное животное.
– Нет необходимости напоминать мне об этом; И всё равно имя звучит как название болезни, хотя я согласен, что Бутси ест, как лошадь. Начинай сначала, Полли.
– О, Квилл, тебе так трудно угодить! – запротестовала она. – Как кошкам горы? Влияет ли на них высота?
– Они кажутся счастливыми. Мы читаем «Волшебную гору».
– У вас там, наверное, очень красиво? Не забудь прислать мне фотографии.
– Да, вид просто великолепный. Место называется «Тип-Топ», но, будь я владельцем, я назвал бы его «Соколиное Гнездо».
– Ты что, собираешься его покупать? – озабоченно спросила она.
– Я быстро принимаю решения, но не настолько! Я приехал всего пару часов назад. Вначале мне нужно поспать, а завтра съездить в Спадзборо и кое-что сделать. Ещё я должен научиться ездить в этих горах. Здесь едут на юг, чтобы попасть на север, и вниз, чтобы попасть наверх.
Они болтали до тех пор, пока Квиллер не начал беспокоиться, во сколько ему это обойдётся. Закончили они разговор обычным «A bien tot!»[3].
– Я говорил с Полли. – сказал он Коко, сидевшему у телефона. – Вам привет от Бутси.
– Йау, – ответил Коко, почесав лапой за ухом.
Квиллер вышел на веранду, окружавшую дом; меря её шагами, он спрашивал себя, зачем он здесь, один, когда ему было так хорошо в Мускаунти среди друзей. С веранды открывался вид на лесистый склон и долину, где Спадзборо был отмечен крошечными огоньками. Прямо под ним спускался пунктир ярких огней. Это светились окна домов вдоль Дороги к Соколиному Гнезду. Свет заливал бассейн, и он казался бейсбольной площадкой, приготовленной для ночной игры.
Но в остальном – сплошная темнота, за исключением странных огоньков на юге. Они появились на соседней горе и, казалось, кружились в хороводе. Квиллер сходил за биноклем и настроил его на этот хоровод. Точно: огоньки вращались – феномен, который требует изучения.
Поднялся прохладный ветер и загнал его в дом – предстояло провести первую ночь на Большой Бульбе.
ЧЕТЫРЕ
Квиллер принял некоторые меры предосторожности, прежде чем отдаться во власть Морфея. Был июнь, и солнце вставало рано; это означало, что сиамцы проснутся на рассвете и сразу же потребуют завтрак. К счастью, на окнах спален висели светонепроницаемые жалюзи. Квиллер опустил их как в спальне кошек, так и у себя – по четыре в каждой комнате. Он также предусмотрительно оставил дверь кошачьей спальни приоткрытой, чтобы сиамцы могли спуститься вниз, на первый этаж, в буфетную и к латке, служившей им ночным горшком. Впрочем, до буфетной довольно далеко, пожалуй, нужен второй горшок, подумал он. И добавил в перечень покупок, которые собирался сделать завтра: «латка». Он пришёл к выводу, что нет ничего лучше латки в качестве емкости, которая должна быть неопрокидываемой, легко отмываться и долго служить.
