Антон Иванов - Загадка старинной куклы
Если только зайти и поговорить с ней о «Балтийской любви», — фыркнула Катя. — Представляю, какой они с бабкой вечер воспоминаний забацают, если когда-нибудь встретятся.
При чем тут «Балтийская любовь»? — отмахнулся Олег. — Во—первых, мы не знаем, как дальше будут события развиваться. Вполне вероятно, Витольда…
Виктория, — поправила Таня.
Ну да, конечно, Виктория Александровна, — продолжал Олег. — Так вот. Она потом может еще много всего интересного заметить. Тем более что такие универсальные работницы и работники, — усмехнулся он, — основное время проводят возле входа в театр.
И от нечего делать глазеют на улицу, — подхватила Катя. — Нас—то она как четко засекла возле милиционеров.
О том и речь, — снова заговорил Олег. — Теперь благодаря Катькиной бабушке мы сможем когда захочется в театр пойти.
— Кстати, если за нами действительно установлена слежка, — серьезно проговорил Темыч, — Виктория Александровна может оказаться очень полезной. В ее театре хорошо от бандитов прятаться. И телефоны там есть. С милицией быстро свяжемся…
Темочка приготовился спасаться от страшных дяденек, — захохотала Катя. — Спрячется за Викторию Александровну, а она бандитов напугает.
Дура! — сквозь зубы прошипел Тема.
А ты — трус! — не осталась в долгу Катя. — Только о безопасности и думаешь.
А я с Темкой согласен, — вмешался Олег. — И можешь, Катька, не прикидываться, будто сама не думаешь о безопасности. Тем более когда нам точно известно, что эти типы вооружены.
— Слушайте! Мы когда-нибудь делом займемся? — Женька уже довольно долгое время прыгал на месте от нетерпения.
Сейчас, — ответил Олег. — Я только хочу сказать: за галереей отличный дворик, — указал он пальцем на широкий проход между домами на противоположной стороне переулка. — Я уже заметил, когда мы шли снизу: там ООНа с детьми полно. Только на этот раз нужно быть осторожней.
Что ты имеешь в виду? — не поняли остальные.
Ну, если за Танькиной теткой действительно слежка, — понизил голос до шепота мальчик в очках. — Или за нами. В общем, откуда мы знаем, вдруг кто-нибудь из этого двора причастен к ограблению. Поэтому позиция у нас такая. Зашли во двор посидеть, отдохнуть. Ну, и вроде бы просто от нечего делать болтаем с бабусями.
Ребята кивнули и двинулись во дворик за кукольной галереей «Суок».
Там и впрямь было довольно людно. Под деревьями возились в песочнице дети. На скамейках сидели бабки. Как раз то, что нужно. Лучшего наружного наблюдения и не придумаешь.
Уф! — с бесшабашным видом плюхнулся Олег на скамейку к трем кумушкам, одна из которых вязала, вторая следила украдкой за внуком, а третья, самая толстая, энергично обмахивалась газетой «Аргументы и факты».
Хорошая газета, — начал беседу Олег.
Мои родители ее тоже любят, — подхватила Катя.
Какая газета? — перестала обмахиваться толстая бабка.
Которая у вас в руках, — сел на противоположную скамейку Темыч.
Эта—то? — покосилась на собственную газету бабка.
Ну да, — подтвердила Таня. — Там столько сведений разных.
Ложь одна, — отрезала толстая бабка. — Все врут.
Ну—у… — замялся Темыч. — Вообще—то…
— Без вообще, — сурово продолжала собеседница. — В мире одно вранье, — обобщила она. — Приближается катастрофа.
Может, еще обойдется, — попыталась смягчить атмосферу Таня.
Надейтесь, — вновь стала бурно обмахиваться «Аргументами» толстая бабушка. — Вот как конец света жахнет, тогда запоете.
Ладно тебе, Кондратьевна, ребят пугать, — вмешалась сухонькая седая старушка. — И так ужасов вокруг — тьма. Вот галерею у нас искусственную сегодня обчистили.
Какую искусственную галерею? — прикинулись, будто не понимают, друзья.
Да вон, — указала глазами худенькая бабуся на галерею «Суок», — прямо сегодня с утра и напали. Хозяйка уж так убивалась, бедная. А потом ее в поликлинику увезли.
Не в поликлинику, а в больницу, — поправила тут же Кондратьевна. — Говорят, от волнения у ее разрыв сердца. То ли уже померла, то ли скоро помрет.
Господи! — выдохнула Таня. — Как вы можете?
Вот так и могу, — невозмутимо откликнулась Кондратьевна. — Ничего. Скоро все там будем.
Вообще не хотелось бы, — поежился Тема.
Кто ж тебя спросит?! — нагнетала эмоциональную напряженность толстая бабка.
А что в галерее—то вышло? — с самым что ни на есть простодушным видом осведомился Олег.
Да говорю же, ограбили! — запричитала худенькая старушка. — Вломились и всю старину до одной вынесли,
Димка! — заглушила ее в это время соседка с вязанием в руках. — А ну, брось кирпич! Вот паразит! — показала она на карапуза лет четырех, игравшего на другом конце дворика. — Второй день норовит камнями по окнам.
Димка замер с кирпичом в руках и с интересом покосился на бабушку.
Кому говорю, брось! — вновь закричала та.
Розгами его надо! Розгами! — посоветовала толстая старуха. — Хотя, — махнула она рукой, — все одно бесполезно.
Друзья разом склонили головы. Их обуял приступ смеха.
Димка! Брось! Хуже будет! — продолжала бабушка карапуза.
Давайте я с ним поиграю! — подавив смех, предложила Таня.
Ой, спасибо тебе, родная, — обрадовалась бабуся. Ей явно не хотелось лишний раз подниматься со скамейки.
— Она у нас с маленькими хорошо обращаться умеет, — поторопилась заверить Катя. — И с собаками тоже.
Таня уже подбежала к мятежному Димке. Тот, увидев ее, заулыбался. Рука у него разжалась. Кирпич упал на землю.
Какие ребята хорошие! — с растроганным видом воскликнула Димкина бабушка.
По глазам видать, — подхватила худенькая старушка.
Все хорошие до поры до времени, — прекратила на время Кондратьевна обмахиваться «Аргументами и фактами». Однако чувствовалось, что и она немного расположилась к пятерым друзьям.
А с галереей—то что? — решила Катя воспользоваться благоприятной ситуацией.
Что со всеми, то и с галереей, — мрачно отозвалась Кондратьевна.
Утром сидим, — подхватила худенькая старушка. — Димка у Максимовны как раз со двора в переулок дунул. Я за ним. У Максимовны ноги плохо ходят, — посмотрела она на Димкину бабушку. — Тут как раз к галерее машина подкатывает…
Какая машина—то? — не удержался Женька.
Кто ее знает? — пожала плечами худенькая старушка. — Я по этой части без понятия. Но машина большая, видная. И покрашена вроде как серебром.
«Мерседес», верно, — проявила неожиданную осведомленность толстая Кондратьевна. — У моего племянника Сашки такая. Скоро, боюсь, его из—за этой тачки грохнут.
Типун тебе на язык, Кондратьевна! — воскликнула худенькая старушка. — Вечно каркаешь.
Жизнь покажет, — зловеще пробормотала Кондратьевна и вновь принялась бурно обмахиваться «Аргументами».
Так что там с машиной? — поторопился Олег вернуть беседу в нужное русло.
Да подкатывают, а Димка в другую сторону дунул, — продолжала худенькая старушка. — Знать бы, что это бандиты, я бы внимательней пригляделась. А я вместо них за Димкой бегу. Только и успела заметить, что из машины вроде три негра выскочили — и в галерею. Мне еще тогда подумалось, будто бы это какие-нибудь почетные посетители из Африки. В галерее ведь сегодня торжественное открытие намечалось.
А как они уезжали, не видели? — спросил Олег.
Нет, — покачала головой худенькая старушка. — Я Димку поймала, а после мы все в магазин собрались. А когда обратно пришли, тут уж была милиция.
Зато после странность одна случилась, — вступила в беседу мрачная Кондратьевна. — Милиция уж уехала. Я в окно глянь, а вон там, — указала она в противоположный угол двора, где сейчас во что—то играли Таня и Димка, — вон там кто—то шастает. Взад—вперед, взад—вперед. Воротник куртки поднял. Лица не видать. А как заметил, что я приглядываюсь, тут же в арку.
Ребята насторожились. Они вспомнили, что Таниной тетке перед вторым нападением показалось, будто за ней следят.
И вы совсем не рассмотрели, как он выглядел? — обратился мальчик в очках к Кондратьевне.
Запомнишь тут, — проворчала толстая бабка. — Жарища жуткая, а он воротник поднял и морду прячет.
Ребята переглянулись. Похоже, Кондратьевна и впрямь засекла одного из преступников.
Раз он такой юркий, значит, наверное, небольшого роста, да? — вопросительно посмотрела Катя на толстую старуху.
Да как сказать, — задумалась та. — Вроде бы и не слишком ма…
Не договорив, толстая пожилая женщина стала тыкать указательным пальцем в сторону кукольной галереи. Олег, Темыч, Женька и Катя разом повернулись. Мужчина в черной джинсовой куртке шмыгнул за угол и исчез.
— Он самый! — обрела дар речи Кондратьевна.
Четверо ребят кинулись вслед за человеком—тенью. Выбежав в переулок, они огляделись. Пусто. Только со стороны Сретенки медленно шла какая—то женщина с двумя хозяйственными сумками.
