Роберт Лоуренс Стайн - Дьявольская кровь-3
— Разве я на той неделе не предупреждал тебя, чтобы ты не смотрел на мой двор?
Эван продолжал смеяться.
— Конан, верни мне мой диск, — заныл Кермит.
Конан перебрался через изгородь. Эван заметил в его левой руке диск. Конан торопливо спрятал его за спину.
Энди и Эван все еще смеялись. Энди, сотрясаясь от смеха, вытирала слезы с глаз.
— Отдай мой диск, — настаивал Кермит. Конан не обратил на него ни малейшего внимания.
— Что здесь смешного? — спросил он, обращаясь к Энди и Эвану.
И сжал правую руку в кулак. Энди хихикнула.
«Если мы будем смеяться, он изобьет нас!» — понял Эван. Но ничего не мог с собой поделать. И снова громко засмеялся.
— Эй, я хочу получить свой диск обратно, — ныл Кермит.
— У меня нет твоего диска, — соврал Конан, держа левую руку за спиной.
Эван закинул назад голову и захохотал.
— Нет, он у тебя. Он у тебя за спиной, — настаивал Кермит. — Верни мне его, Конан.
— Ну, может, кто попробует отобрать его у меня? — с издевкой предложил Конан.
Эван визгливо засмеялся. Энди тоже.
— Они попробуют! — закричал Кермит Конану. — Заставь Конана отдать мне диск, — сказал он, обращаясь к Эвану.
Вместо ответа Эван разразился хохотом.
— Что здесь смешного? — снова спросил Конан. Энди покачала головой.
— Ничего, ничего смешного, — выдавила она, задыхаясь. И тут же громко засмеялась.
— Я не люблю, когда люди надо мной потешаются, — заявил Конан.
«Это ужасно! — подумал Эван. — Если я еще раз засмеюсь, Конан взорвется!»
И разразился смехом, похожим на вой гиены.
— Я становлюсь свирепым, когда люди надо мной смеются! — предупредил Конан.
Эван и Энди рассмеялись еще пуще.
— Я могу сильно побить того, кто надо мной смеется, — пригрозил Конан.
На Эвана и Энди напал новый приступ смеха. Конан повернулся к Кермиту:
— Чего это они так смеются? Кермит пожал плечами:
— Я думаю, ты им кажешься смешным.
— Правда? — возмутился Конан, снова повернувшись к Эвану и Энди. — Так вы оба думаете, что я смешон?
Эван и Энди смеялись, держась за бока.
— Отдай мой диск! — закричал Кермит.
— Ладно. Догоняй его. — И Конан метнул диск через изгородь.
Диск пролетел с пару ярдов и исчез в густых вечнозеленых кустарниках. Кермит побежал за ним. Конан искоса посмотрел на Эвана и Энди.
— Сейчас я буду считать до трех, — прорычал он. — И если вы по счету три не уймете свой смех, я заставлю вас замолчать.
Он поднял оба кулака, чтобы показать, каким образом он собирается заставить их прекратить смеяться.
— Раз... — начал Конан.
Эван продолжал смеяться. Энди прижала руку ко рту, но так и не смогла подавить хихиканье.
— Два... — продолжал Конан с исказившимся от злости лицом.
«Я должен перестать смеяться! — сказал себе Эван. — Мне грозит серьезная беда. Очень серьезная».
Он закрыл было рот, но из него снова вырвалось:
— Ха-ха-ха-ха!
Энди прижала обе руки ко рту Но не могла унять фырканье и сопенье, вырывавшееся из носа.
Кермит трусцой бежал обратно к ним через двор.
— Никак не найду диск, — жалобно произнес он. — Его нигде нет. Кто-то должен мне помочь.
Конан повернулся к нему.
— Ты уверен, что не знаешь, почему они вот так смеются надо мной?
Кермит покачал головой.
— Они сказали мне, что ты забавно выглядишь, — ответил он. — Думаю, поэтому они и смеются над тобой.
«Просто не верится! — подумал Эван. Он готов был взорваться. — Вот маленький негодяй! Как мог он сотворить с нами такое?»
Конан снова повернулся к Эвану и Энди.
— У вас последний шанс остановиться, — сказал он, сделал вдох, выпятил свою крутую грудь и произнес: — Три!
Энди засмеялась.
Эван захохотал еше сильнее.
— Я вас предупреждал, — прорычал Конан.
11
Энди в этот вечер позвонила Эвану, чтобы узнать, как он себя чувствует. Тому пришлось держать телефонную трубку подальше от уха. Оно слишком сильно болело, чтобы прижимать к нему трубку.
— Думаю, что выживу, — простонал Эван. — Я посмотрелся в зеркало — у меня вместо лица салат из сырой капусты и моркови.
Энди вздохнула.
— Ну и мерзавец твой кузен.
— А ты как себя чувствуешь? — спросил Эван. — Тебе долго пришлось слезать с дерева?
— Не так уж долго, всего несколько часов, — тихо ответила Энди.
Конан сказал, что никогда не бьет девчонок. Поэтому он взял Энди на руки и посадил на дерево.
— По крайней мере, он избавил нас от этого смеха, — проговорил Эван. — А то у меня до сих пор болит живот.
— У меня тоже, — призналась Энди. — Я теперь никогда не буду смеяться. Никогда. Даже если кто-нибудь расскажет мне о самой смешной веши в мире, я только улыбнусь и скажу: «Как забавно».
— Мне просто не верится, что Кермит сделал такое, — простонал Эван.
— Ая верю, — сухо отозвалась Энди. — Кермит может пойти на что угодно, лишь бы нам досадить. Он для того и живет, чтобы втянуть нас в какую-нибудь большую беду.
— Ты слышала, как этот мышонок хохотал, когда Конан сбил меня на землю?
— Я была уже на дереве, помнишь? И видела, как он смеялся! — вскипела Энди.
На другом конце провода последовало долгое молчание. А потом Энди сказала приглушенным голосом, почти шепотом:
— Эван, ты готов применить против Кермита Дьявольскую кровь?
— Да, — ответил Эван без всяких колебаний. — Я готов.
12
На следующий день, после школы Эван и Энди нашли Кермита, как всегда, за его лабораторным столом.
— Привет, Кермит, — сказал Эван, бросая свою сумку и подходя к столу.
Кермит не поднял головы. Деревянной ложкой он сосредоточено размешивал что-то в большой чашке.
Эван заглянул в чашку и увидел нечто вроде теста для пирога: клейкое, густое, желтоватого цвета.
Размешивая это, Кермит, что-то бормотал про себя.
На Энди была ярко-розовая футболка, желтые шорты и в тон им желтые кроссовки. Она тоже подошла и заглянула в чашку.
— Готовишь пирог, да?
Кермит и на нее не обратил никакого внимания. Мешал и бормотал, мешал и бормотал.
Наконец, он остановился и посмотрел на Эвана.
— Я сказал маме, что вы потеряли мой диск, — с ухмылкой проговорил он. — Она велела, чтобы вы достали мне новый.
— Что? — вскричал Эван.
Энди обошла стол, стала рядом с Кермитом и склонилась к чашке.
— Пахнет лимоном, — сказала она. — Что это такое, Кермит? Какое-то тесто?
— Это вы виноваты, что пропал мой диск, — твердил свое Кермит, игнорируя вопрос Энди. — Мама сказала, что вы совсем не умеете присматривать за детьми.
Эван испустил сердитый крик. И сжал кулаки. И еле удержался, чтобы не стукнуть Кермита.
До чего же трудно!
— Мама хочет знать, кто выпил всю оранж-соду, — продолжал Кермит. — Я сказал, что ты с Энди.
— Кермит! — закричал Эван. — Ты вчера сыграл с нами ужасную шутку! Ты заставил нас смеяться, смеяться и смеяться, до изнеможения. А потом втянул нас в ссору с Конаном! Ты об этом сказал маме? Сказал ? Сказал ?
Кермит зажал руками уши.
— Не кричи, Эван. Ты же знаешь, что у меня очень чувствительные уши.
У Эвана опять вырвался сердитый вопль. Он чувствовал, что вот-вот взорвется от злости.
— Я сказал маме, что вы все время кричали на меня. Мама говорит, что вы все еше не выросли, что в вас много детского. И она позволяет тебе остаться со мной только потому, что ты мой двоюродный брат.
С этими словами Кермит снова схватил деревянную ложку и принялся размешивать свою тестообразную смесь.
«Я рад, что мы с Энди собираемся сделать то, что затеяли, — подумал Эван. — Хорошо, если мы приструним его. Он сам напросился на это. Пусть получит свое».
Эван подошел к своей сумке. Расстегнул молнию и достал шоколадку «Чок-О-Лик».
— Мммм, какая шоколадка! — сказал он, на ходу разрывая обертку.
Стоя напротив Кермита, Эван откусил большой кусок от плитки. Она хрустнула, когда он вонзил в нее зубы.
— Мммм, как вкусно! Шоколадка была частью их заговора. Эван знал, что Кермит любит именно такой шоколад.
Шоколадкой они решили отвлечь внимание Кермита. Когда Кермит будет смотреть на Эвана и просить дать кусочек, Энди должна подмешать немного Дьявольской крови в его смесь.
Эван громко хрустел, откусывая шоколад, и причмокивал, пережевывая его.
Кермит поднял глаза. И перестал размешивать свое тесто.
— А это на самом деле «Чок-О-Лик»? — спросил он.
Эван кивнул.
— Да, конечно.
— Мой любимый, — заметил Кермит.
— Я знаю, — сказал Эван и снова с хрустом откусил от плитки.
Кермит, застыв, смотрел на шоколадку. Энди стояла возле Кермита. Эван видел в ее руке голубую баночку с Дьявольской кровью.
