Антон Иванов - Загадка ловких мошенников
быстро, Олег! — крикнула она сыну. — А то ужин стынет. И так уже второй раз приходится разогревать.
Олег отвел Лешку к себе в комнату и, плотно затворив дверь, прошептал:
— Совсем чокнулся?
— Да я ничего, — виновато потупился Пашков.
— Ты всегда ничего, — наградил его суровым взглядом Олег. — Не видишь, что предки на взводе.
— Откуда мне знать, что они у тебя уже дома, — развел руками Пашков.
— А зачем тебя вообще принесло? — недоуменно спросил Олег.
— Ты шлангом-то не прикидывайся, — зашептал с обиженным видом Лешка. — Я все видел сегодня утром.
— Что ты там видел?
— Женьку и Темыча. Классно они двоим мужикам навешали.
— Тихо ты! — прижал палец к губам Олег. До него только сейчас дошло: окна пашковской квартиры выходят как раз во двор Дома военной книги.
— Опять преступление? — продолжал допытываться Лешка. — Почему не сказали?
— Потому что сами еще ничего не знаем, — торопливо проговорил Олег.
— Все равно надо было предупредить. Я же все-таки с вами.
— Олег! — донесся из кухни голос Нины Ивановны. — Я уже тебе ужин положила!
— Иду, мама! — и Олег нарочито громко добавил: — Ну, естественно, Лешка! Билет номер семь у тебя записан неправильно. Там совершенно другие вопросы!
— Дайка быстро перепишу! — подхватил Лешка. — Так что там у вас случилось? — заговорщицки шепнул он.
— Ты еще пятый билет проверь! — заорал во все горло Олег. — Его многие из наших с ошибками переписали. Марат Ахметов мне уже утром звонил.
Беляевы-старшие прислушивались к голосам мальчиков.
— Вечно, Боря, тебе мерещатся всякие страхи, — сказала Нина Ивановна. — Какие расследования, когда экзамены на носу? Слышишь? Они геометрией занимаются.
— Квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов! — словно бы в подтверждение ее слов, проорал бодрым голосом Пашков. — Теорема Пифагора!
— Вроде бы ты права, — согласился с женой Борис Олегович. — Хоть с этим порядок.
Тем временем Олег велел Лешке прийти завтра к десяти. Тогда он все и узнает. На этом ребята распрощались. Закрыв за Пашковым дверь, Олег побежал ужинать…
Наутро, едва дождавшись, когда родители отбыли в свою фирму, Олег вызвонил четверых друзей. К десяти вся компания собралась у него. Ребята привычно расселись по диванам и креслам. Гостиная Олега была самым частым местом их сборов.
— А где Вульф? — не нашла Таня своего любимца.
— Черт! — хлопнул себя по лбу Олег. — Я же его у себя в комнате запер. Чтобы он не лез, пока я пылесосил квартиру. А то он уже три шланга у пылесоса прогрыз.
— А я-то думаю, кто это у тебя там скулит и скребется! — воскликнул Женька.
— Слышал и не сказал, — покачала головой Таня. — А бедный пес…
Олег быстро освободил «бедного пса». Тот смерил его таким укоряющим взглядом, что хозяин был вынужден отвести глаза, Вульф кинулся в гостиную. Там он немедленно прыгнул на диван и устроился рядом с Таней, которая после Олега и Беляевых-старших была его самым любимым человеком на свете.
— Ну, чего там? — уставился Женька на Олега.
— Я ведь тебе уже говорила, — повернулась к долговязому мальчику Таня.
Они всегда перед сном болтали с Олегом по телефону. Поэтому он, улучив вчера поздно вечером момент, когда родители смотрели в гостиной телевизор, позвонил Тане и поставил ее в известность о странном происшествии с Борисом Олеговичем. Таня немедленно сообщила новость Кате. А от нее информацию почерпнули Женька и Темыч.
— Одно дело, что вы говорили с Катькой, — возразил Женька. — А другое — Олег. Рассказывай еще раз!
Олег изложил все, что было известно ему самому.
— С предком-то твоим все нормально? — спросили друзья.
Им был известен вспыльчивый нрав Бориса Олеговича. Он мог рвать и метать даже изза пустяковых неприятностей. Когда же случалось что-то серьезное…
— Предок в порядке, — ответил Олег. — Сначала, конечно, было не очень. Потом Пашков немного отвлек. Папа на нас разрядился и потом вроде даже немного утих. Ну а когда мы поужинали, ему еще лучше стало.
— Так глупо пятисот баксов лишиться, — посочувствовал Темыч.
— Он в милицию-то не заявлял? — тихо спросила Таня.
— Сперва хотел, а потом передумал, — покачал головой Олег, — Говорит: «Только себя идиотом выставлю, а никто не поможет». Ну а мать ему сказала: «Пусть, Боренька, это будет самая большая неприятность в нашей жизни. Главное, все здоровы. А ведь могли в принципе и по голове тебя тюкнуть». Ну, и предок совсем успокоился.
— Кажется, это те же типы, — в азарте потер руки Женька.
— Какой ты у нас догадливый, — ухмыльнулась Катя.
Остальные засмеялись.
— Да ладно вам, — отмахнулся Женька. — Главное, мы теперь точно знаем, что они в нашем районе орудуют.
— Пока что не знаем, а предполагаем, — покачал головой недоверчивый Темыч. — Василенко же говорил, что таких сейчас в Москве много.
— Вечно ты во всем сомневаешься, — поморщился Женька. — Тут же все ясно, как Божий день.
— Пока не все, — был во многом согласен
Олег с Темычем.
— И ты туда же! — Женька от возмущения вскочил с кресла и принялся мерить шагами комнату.
— А твой отец говорил, как эти типы выглядели? — повернулась Таня к Олегу.
— Скажет он, — с досадою произнес тот. — Я как начал интересоваться, предок тут же завелся. «Опять, — говорит, что-то расследуете?»
— В общем-то, доля истины в его словах есть, — вмешалась Катя.
— Естественно, мы этих типов теперь заловим, — никогда не сомневался в успехе Женька.
— Я тоже так думаю, — медленно проговорил Олег, — но будет трудно.
— Или вообще невозможно, — подхватил Темыч.
— Да уж. Действуют они ловко, — почти шепотом произнесла Таня.
— И подходят к своему делу творчески, — фыркнула Катя.
— Если моего предка ограбили те же самые типы, то да, — ответил Олег.
— А какие же еще? — вмешался Женька, — Там было двое, и тут двое. Там «кукла», и тут «кукла».
— Во-первых, перед отцом они могли уронить и настоящие деньги, — ответил Олег. — Но Даже если это и была «кукла», то выглядела она по-другому. Предок мой говорит, доллары были сложены вдвое и перетянуты резинкой.
— Ты лучше скажи, как они выглядели? — не унимался Женька.
— Кто, доллары или жулики? — спросил Темыч.
— Естественно, жулики! — продолжал Женька.
— Насколько я понял, тот, кто уронил деньги, был помоложе. А который у отца кошелек проверял, постарше. В костюме.
— С широкими плечами? — вклинился Тема. — Это ему я и врезал.
— Уже слышали, — насмешливо проговорила Катя.
Темыч, тут же насупившись, отвернулся от девочки.
— По поводу его плечей отец ничего не говорил, — внес ясность Олег.
— Все равно это те же самые! — настаивал Женька. — Один старше! Другой моложе! Молодой подбирает. Старший требует…
— Погоди, — перебил Олег. — Я вообще тоже думаю, что это одна и та же компания.
— Хотя может быть и другая, — отстаивал собственную точку зрения Тема. — Для любой банды, которая промышляет такими делами, расклад идеальный. Изображать, будто нашел деньги, должен какой-нибудь молодой парень. А вот требовать свое больше пристало солидному и хорошо одетому человеку.
— По идее, ты прав, — поглядел на друга Олег. — Может, это и разные банды. Только слишком уж совпадений много.
— А если разные, то за обеими будем следить! — ничуть не обескуражил такой оборот Женьку.
.— Особенно это удобно во время экзаменов, — хмуро проворчал Тема.
— При чем тут экзамены? — и на сей раз не оставило воодушевление Женьку. — Слежка своим чередом, а учеба — своим. И потом, сами дае знаете: у нас между геометрией и историей целых четыре свободных дня.
— Ясненько, ясненько, — нараспев произнесла Катя. — Женечка взял обязательство за четыре свободных дня выловить и обезвредить всех кидал в Москве.
Женька хотел ей что-то ответить, но тут раздался сигнал домофона. Ребята с недоумением уставились на Олега.
— Это Пашков, — поспешил тот в переднюю.
— Только его не хватало, — проворчал Темыч.
— Так получилось, — развел руками хозяин квартиры.
Минуту спустя в гостиную ворвался радостный Пашков.
— Так, — потеснив Темыча, он сел на диван. — Давайте-ка времени не терять. Сразу за Дело.
— Мы лично уже давно занимаемся делом, — поглядел на него исподлобья Тема. — Теперь вот снова тебе все рассказывай. Раньше не мог прийти?
— Действительно, я ведь тебе велел к десяти, — подхватил Олег.
— Не получилось, — вздохнул Пашков. — Бабушка помешала.
— Как это помешала? — заинтересовалась Катя.
— Ну, нам ее выпускать пришлось… — с явной неохотой проговорил Пашков.
