Анастасия Дробина - Подземное созвездие
– Значит, было что-то, – без улыбки сказал Пашка. – Раз он рискнул за ними в чужую квартиру влезть. Вопрос: как он вообще узнал, что эта папка здесь?
– Не знаю. Я никому не говорила. Даже наши, по-моему, не знали… – Юлька забегала из угла в угол. – Ну да, я ее засунула в рюкзак, чтобы выбросить, никто и внимания не обратил… Она еще еле запихалась, наружу торчала!
– Торчала, говоришь? – Пашка нахмурился. – Значит, вор мог увидеть, что ты ее вынесла. Значит, в тот день он где-то рядом был. Может, возле квартиры, возле подъезда… Вы не видели?
– Пашка, мы ничего не видели, – честно ответила Полундра. – Мы торопились, чтоб в кино успеть. Мало ли кто там возле подъезда тусовался… Теперь-то как узнаешь? И на фига человеку понадобились старые бумаженции? Если они такие уж ценные были – почему он их теряет повсюду? У нас – конверт, в офисе – письмо с открыткой…
Пашка только пожал плечами. Юлька, помолчав, шепотом сказала:
– Как хочешь – первым делом завтра выясни, что там за соседи за стеной! К которым дверца ведет! Может, у вас там взвод гангстеров засел, а вы с пацанами и не знаете! Тоже мне, «корсары»!
На следующий день, после обеда, в офисе фирмы «Сетевые корсары» ругались Пашка и Соня:
– Королева моя, я тебя все равно к соседям одну не пущу! Может быть, там бандиты обитают! Или психи какие-нибудь!
– Во-первых, Полторецкий, я в твоем разрешении не нуждаюсь! Я хожу куда хочу, без твоей письменной санкции! Во-вторых – зачем нам вваливаться к соседям вдвоем? Только зря людей напугаем! Тем более если там глухая бабулька!
– А если не бабулька, а шизик с автоматом Калашникова?! Который никого не слышит, кроме зеленых человечков, которые у него в голове в футбол играют?!
– Тогда я скажу, что ошиблась квартирой! Мне скорей поверят, чем тебе! У тебя ужасно наглый вид, это возбуждающе действует на параноиков! И вообще, Полторецкий…
Высказаться Соня не успела: в дверь позвонили. В офис вошли двое молодых людей в спецовках. Один из них восхищенно уставился на Соню, которая сердито приглаживала перед зеркалом облако черных кудрей, а другой повернулся к Пашке:
– Фирма «Агент 007», замки менять! Делали заявку?
– Делали, ребята, проходите, начинайте. – Пашка недобро покосился на рабочего, который не мог отвести глаз от Сони. – Сонечка, звезда моя, ИДИ ОТСЮДА! Быстрей-быстрей, ты уже опаздываешь! А ты, «ноль-ноль-семь», закрой рот! Ты работать сюда пришел или чужих девушек разглядывать?! Джеймс Бонд фигов!
Стараясь не рассмеяться, Соня выскользнула за дверь офиса.
Стоя на тротуаре у подъезда, она удивленно смотрела на окна. Форточка квартиры на первом этаже была открыта. Из нее доносился отчаянный детский рев. Глухой старушкой там явно и не пахло. Поколебавшись, Соня все же решила зайти.
Дверь открылась сразу же после звонка. За ней оказалась девочка лет семи, до ушей перемазанная кашей.
– Почему ты открываешь дверь, не спросив, кто там? – строго сказала Соня. – Взрослые дома есть?
Девочка завопила в глубину квартиры, перекрикивая детский плач:
– Мама-а-а-а! Это тебя!
Послышалось шлепанье босых ног. В коридор выбежала растрепанная молодая женщина в кое-как запахнутом халате. На руках у нее верещал младенец.
– Вы из турфирмы?! – и, не дожидаясь ответа озадаченной Сони, женщина раскричалась на всю лестничную клетку: – Ну сколько можно сюда ходить?! Что я могу поделать?! Он маленький, у него животик болит! До десяти вечера имеем право шуметь! Хоть участкового вызывайте, хоть пожарных! Могу вам справку от педиатра показать! Что я с ним могу поделать – удушить, что ли?! Вот вырастет – тогда и будет вам тишина! Я сама уже неделю не сплю, чего вы от меня хотите?! Все утро до туалета дойти не могу, с рук его спустить, а вы…
Ее крики прервало отчаянное шипение на кухне.
– Мам, молоко убежало! – объявила девочка.
– О господи-и… – простонала женщина, и стало очевидно, что молодая мать сейчас расплачется. «Какое счастье, что Полторецкий сюда не пошел!» – подумала Соня. Вслух же она сказала: – Если хотите, я подержу маленького, а вы там на кухне… поймайте молоко. И в туалет сходите.
– О-о, спасибо огромное! – обрадовалась женщина. – Вы минуту продержитесь? Аня, принеси тете стул! Я сейчас, сию минуту!
Она исчезла на кухне. Аня приволокла табуретку, бухнула ее на пол и уставилась на Соню. Младенец орал как резаный.
– Пожалуйста, потише, – испуганно попросила его Соня, наспех вспоминая, как нужно обращаться с маленькими детьми. Опыта в этом деле у нее не было никакого.
– Может, ему спеть? – неуверенно спросила Соня у девочки. – Мама ему поет?
– Не… говорит, что не умеет, – шмыгнула носом Аня.
– Уж вечер, облаков померкнули края… – вполголоса начала Соня первое, что пришло ей в голову: дуэт Полины и Лизы из оперы «Пиковая дама». – Последний луч зари на башнях догорает…
Внезапно наступила тишина. Младенец умолк. Из-под чепчика на Соню смотрели огромные синие заплаканные глаза. Аня тихо ахнула. Приободрившись, Соня профессионально взяла дыхание и продолжила:
– Последняя в реке блестящая струя
С потухшим небом угаса-а-ает…
Через двадцать минут в квартире царили тишина и покой. Малыш, которому поменяли памперс, спал в кроватке спокойным и мирным сном. Соня, стоя у кроватки, заканчивала арию Татьяны из «Евгения Онегина»:
– Пускай погибну я, но прежде
Я в ослепительной надежде
Блаженство новое зову-у-у… Катя, Катя, он спит!
– Слава богу! – в дверях показалось счастливое лицо хозяйки квартиры. – О-о, Соня, какое же вам спасибо! Мне в голову не приходило, что от ЭТОГО можно заснуть!!! Что это вы пели? Оперу? Вы певица?! Настоящая, из театра?!
– Просто студентка консерватории, – скромно сказала Соня. – И с моей стороны это ужасное нахальство – браться за арию Татьяны! У меня незрелый голос, и совсем не та тональность, и контральто, а там нужно колоратурное сопрано… или хотя бы лирическое!
– Господи, да какая разница?! – всплеснула руками Катя. – Артемка же ЗАСНУЛ! Понимаете – сразу заснул! А я с ним уже неделю мучаюсь! Никакое укачивание не помогало!
– И вы ни разу не попробовали спеть?! – поразилась Соня, проходя за хозяйкой на кухню.
– Но я же не умею! У меня ни голоса, ни слуха! Когда я петь пробую, Артемка еще сильней орать начинает! От страха, наверное… А у вас так здорово получается!
– Попробуйте ставить ему диски, – предложила Соня. – Вот, смотрите, у меня есть в сумочке… «Неаполитанские песни» и «Арии из популярных опер». Может быть, из Артемки вырастет знаменитый тенор!
– Знаменитый бандит из него вырастет! – убежденно сказала Катя, торопливо моя посуду в раковине. – У меня уже сейчас из-за него крыша едет! Анька в этом возрасте ребенок как ребенок была, от телевизора в две минуты засыпала, а этот…
– Повышенная нервная возбудимость – признак артистической натуры, – улыбнулась Соня. – Я уверена – Артемка станет музыкантом! Вы еще гордиться будете!
– Если доживу… – вздохнула измученная мать будущей знаменитости. – Вы меня простите ради бога, что я так на вас накинулась в дверях… Но просто уже никаких сил нету! А эти, из турфирмы наверху, как будто вообще ничего не понимают! Или у них ни у кого своих детей нет?.. Ходят без конца и жалуются: «Успокойте своего ребенка, он нам не дает нормально с клиентами общаться! Мы из-за него телефонных звонков не слышим!» Если такие нежные, то нужно было свою контору заводить не в жилом доме, а в офисном центре! Что я могу с ребенком-то поделать? Вот за стенкой сосед – тот просто золото был! Никогда не жаловался! И сам не шумел! Как жаль, что он умер… И эти, новые, въехали, компьютерщики какие-то… тоже очень порядочные! Ремонт делали – так хоть бы раз мне детей разбудили! Вообще ничего не было слышно!
– Катя, а вы уверены? – осторожно спросила Соня. – Дело в том, что я как раз из этой компьютерной фирмы… секретарша босса… Наоборот, мы очень боялись, что замучили своим ремонтом всех соседей! И к нам тоже приходили ругаться из этой турфирмы, им очень мешал шум!
– Правда?! – поразилась Катя. – А у нас совсем ничего не было слышно! Вот это да! Как такое может быть?
– В самом деле… – только сейчас Соня подумала о том, что и у Пашки в офисе ни разу не было слышно Артемкиного рева. – Надо же, какая странная звукоизоляция в этом доме… А вы давно здесь живете? Всех соседей знаете? Я потому спрашиваю, что у нас после ремонта остались вещи прежних хозяев. И мы боимся выбросить, потому что это старинные книги. Может быть, в Москве остался кто-то из родственников?..
– Все за границей, – уверенно сказала Катя, бухая на плиту кастрюлю с бульоном. – Боже мой, неужели получится суп сварить? Анька у меня неделю на одной китайской лапше, ничего больше не успеваю… Да и не любил Лев Венедиктович никаких родственников! Он, кажется, ученый был, историк или искусствовед. Последние дни к нему только Артур захаживал, да и то…
