Роберт Стайн - Загадка снежного человека
— Ничего подобного! — запротестовала Ни-коль.
— Поверила. Я тебя обманул!
Я перевел взгляд с кислого лица Николь на папу. Он нахмурил брови.
— Правда, смешно получилось? — спросил я. — Здорово я вас разыграл!
Обычно папе нравились мои шутки.
Но не на этот раз.
— Джордан, мы сейчас не дома в Пасадене. Мы посреди бескрайней тундры. На дикой Аляске. Здесь нас на каждом шагу подстерегают опасности. Ты уже убедился в этом вчера, когда провалился в расселину.
Я кивнул и повесил голову.
— Джордан, я серьезно, — предупредил папа. — Больше никаких фокусов. Я здесь на работе. И не хочу, чтобы с тобой или Николь что-нибудь случилось. Понятно?
— Понятно, папа.
Минуту все молчали. Потом папа хлопнул меня по спине.
— Ну, вот и хорошо. Пойдем в дом и приготовим что-нибудь на завтрак.
Через несколько минут в хижину вернулся Артур. Отряхнув снег с сапог, он сурово посмотрел на меня.
— Ты думаешь, это смешно? — пробормотал он. — Ну-ну, веселись, пока сам не увидишь снежного человека. Посмотрим, как ты тогда будешь смеяться!
Я тяжело вздохнул.
Мне нечего было ответить. Решительно не-чего.
11
После завтрака мы запрягли собак и отправились к снежной гряде. Артур не только не разговаривал со мной, но даже не смотрел в мою сторону. Думаю, он сердился из-за моей шутки.
Все меня уже простили, недоумевал я. По-чему он не хочет?
Мы с Николь шли впереди саней рядом с собаками. За спиной у нас деловито щелкала папина камера. Я знал, что это значило. Он нашел что-то интересное для съемок. Я огляделся вокруг.
Большое стадо оленей двигалось в том же направлении, что и мы, в сторону гор. Мы остановились и стали разглядывать оленей.
— Полюбуйтесь на них, — прошептал папа. — Восхитительно!
Он быстро зарядил новую пленку и снова начал снимать.
С высоко поднятыми рогами олени неспешно двигались по снегу. Вот они остановились на поросшем кустиками участке, что-бы подкормиться. Артур натянул поводья, не давая вожаку залаять.
Вдруг один олень поднял голову. Как будто что-то учуял.
Другие олени тоже напряженно застыли. Затем они развернулись и галопом поскакали прочь, вздымая снег на своем пути. Далеко по тундре разнесся стук копыт.
Папа опустил камеру, и она повисла у него на груди.
— Жаль, — сказал он. — Интересно, почему они так стремительно умчались?
— Оленей что-то напугало, — мрачно сказал Артур. — Но это не мы. И не собаки.
Папа вгляделся туда, где паслись олени.
— Но что же тогда?
Мы ждали, что ответит Артур. Но он только сказал:
— Нам нельзя здесь оставаться. Нужно вернуться в город
— Нет, — заявил папа. — Не сейчас, когда мы уже столько прошли.
Артур посмотрел на него.
— Вы собираетесь прислушиваться к моим советам или нет?
— Нет, — ответил папа. — У меня есть задание. Я нанял вас, чтобы его выполнить. Мы не пойдем назад, если на то не будет веской причины.
— У нас есть причина, — настаивал Артур. — Только вы не хотите этого признавать.
— Идем дальше, — приказал папа.
Артур нахмурился и крикнул собакам: «Но!» Сани двинулись по направлению к горной гряде. Мы побрели за ними.
Николь шла на несколько шагов впереди меня. Я зачерпнул пригоршню снега и слепил снежок. Но тотчас решил, что сейчас не время для игр. Кажется, ни у кого не было настроения играть в снежки.
Мы брели еще два часа. Я снял рукавицы и пошевелил пальцами. На морозе от теплого дыхания на верхней губе у меня образовался иней.
Мы достигли подножия гряды. Вокруг росли сосны. Вдруг собаки остановились. Потом начали лаять.
— Но! — крикнул Артур.
Собаки отказывались идти дальше.
Николь подбежала к Ларсу, своей любимой собаке.
— Что случилось, Ларс? В чем дело? Ларс завыл.
— Что с ними? — спросил папа Артура.
Лицо Артура снова побагровело. Его руки тряслись. Щурясь от яркого света, он с тревогой смотрел на деревья.
— Что-то напугало собак, — сказал он. — Посмотрите, как вздыбилась их шерсть.
Я взглянул на Ларса. Так оно и есть. Шерсть у него на спине стояла дыбом. Собака рычала.
— Этих собак трудно чем-нибудь напугать, — сказал Артур. — А раз они остановились, значит, почуяли опасность.
Словно в подтверждение его слов, собаки завыли.
Николь теснее прижалась к папе.
— Впереди, на холме есть что-то опасное — сказал Артур. — Какая-то угроза, и она очень близко.
12
— Предупреждаю вас, мистер Блейк, нам надо вернуться.
— Ни за что, — отрезал папа. — Мы не вернёмся. Это решено.
Собаки лаяли и беспокойно топтались на месте. Артур покачал головой.
— Я бы не хотел идти дальше. И собаки тоже.
Папа крикнул собакам: «Но!» Они завыли и попятились назад.
— Но! — крикнул он еще раз. Собаки тронулись с места, но то и дело норовили повернуть в обратную сторону.
— Они не слушают вас. — Артур покачал голо-вой. — Я же сказал: собаки не хотят идти дальше. Если мы повернем прямо сейчас, — добавил он, — то к ночи сможем добраться до хижины.
— Что будем делать, папа? — спросил я.
Папа нахмурился.
— Возможно, Артур прав. Собаки определенно чего-то испугались. Должно быть, это медведь или что-то в этом роде.
— Это не медведь, мистер Блейк, — возразил Артур. — Собаки очень встревожены. И я тоже.
Он зашагал по снегу по направлению к хижине.
— Артур. — позвал папа. — Вернитесь!
Артур не оборачивался. Он спешил уйти как можно дальше от опасного места.
«Наверное, он и правда боится», — подумал я. Мурашки побежали у меня по спине.
Продолжая возбужденно лаять, собаки ринулись и помчались вслед за Артуром.
Папа пристально вглядывался вперед.
— Хотел бы я знать, что там такое.
— Давай проверим, — предложил я. — Что бы там ни оказалось, из этого наверняка можно будет сделать отличное фото.
Этот довод всегда действовал на папу.
Он обернулся и посмотрел на Артура и на упряжку, которые быстро удалялись в сторону хижины.
— Нет. Это слишком опасно. У нас нет выбора. Пошли, ребята.
Мы поплелись назад к хижине.
— Может быть, мне удастся уговорить Артура и мы вернемся сюда завтра, — сказал папа.
Я промолчал. Мне почему-то не верилось, что мы сможем уговорить проводника еще раз вести нас к заснеженным горам.
«Может, Артур прав, — думал я. — Собаки не на шутку испугались. Было и в самом деле страшно».
Когда мы добрались до хижины, Артур распрягал собак. Собаки уже успокоились.
Я сбросил свой рюкзак и развалился на спальнике.
— Пора ужинать, — пробормотал папа.
Мне показалось, что он был в ужасном настроении. — Джордан, сходили бы вы с Николь за хворостом. Только будьте осторожнее.
— Хорошо, папа, — пообещала Николь.
Я поднялся и пошел к выходу.
— Джордан! — окликнул меня папа. — Возьми свой рюкзак. Нужно всегда носить его с собой.
— Но ведь мы всего лишь за хворостом идем, — запротестовал я. — Мне надоело таскать рюкзак. За несколько минут со мной ничего не случится, к тому же Николь взяла свой.
— Хватит спорить, — оборвал папа. — Если ты заблудишься, у тебя будет чем подкрепиться, пока мы тебя не найдем. Выходить из хижины можно только с рюкзаком. Договорились?
Да, настроение у него ни к черту.
— Договорились, — пробурчал я, надевая рюкзак.
Проваливаясь в рыхлый снег, мы с Николь побрели к ближайшим деревьям. Они росли на заснеженном пригорке примерно в полумиле от нас.
Мы полезли в гору. Я первым добрался до верха.
— Николь, смотри!
На другой стороне холма оказался замерзший ручей. Мы впервые видели ручей за все время нашего путешествия.
Мы с Николь скатились с горы и стали смотреть, как течет подо льдом вода. Я попробовал лед ногой.
— Не наступай туда, Джордан! — закричала Николь. — Ты можешь провалиться!
Я надавил на лед носком ботинка.
— Прочный, — сообщил я ей.
— И всё-таки лучше вернись. От греха подальше. Папа тебя убьет, если с тобой снова что-нибудь случится.
— Интересно, а рыба там есть?
— Нужно рассказать об этом папе, — сказала Николь. — Он наверняка захочет сфотографировать ручей.
Мы снова взобрались на холм и принял собирать хворост. Набрав две охапки, мы по-шли назад к хижине.
— Спасибо, ребята. — Папа взял у нас хворост и начал разводить огонь в печке. — Может, испечем на ужин оладьи?
«Похоже, он немного повеселел», — подумал я с облегчением.
Николь рассказала папе о замерзшем ручье.
— Любопытно, — оживился папа. — Пойду взгляну на него после ужина. Я должен хоть что-то сфотографировать, кроме снега и льда.
Оладьи прибавили нам бодрости — всем, кроме Артура.
