Екатерина Вильмонт - Секрет пропавшего клада
Когда с едой и рецептами было покончено, они перешли в комнату. В глаза Даше сразу бросился портрет военного.
— Это ваш муж? — спросила она.
— Нет, отец!
— А в каком он звании?
— Здесь он — полковник, а вообще-то до генерала дослужился, а потом… уже в пятидесятых годах его арестовали!
— За что?
— А ни за что! Донес кто-то. Слыхала небось, какие тогда времена были!
— А он потом вышел?
— Нет, где там, погиб! С такой высоты падать больно. Он у меня самым главным в городе был.
— В каком городе?
— Городок-то, сказать по правде, захудалый, папа мой все старался обустроить его, как мог, но… Кто-то, видать, позарился на его кресло. А места там красивые! И городок красивый, Братушев называется.
— Братушев? — воскликнула Даша.
— Неужто ты тоже из Братушева? — всплеснула руками хозяйка.
— Я — нет, но один мой друг, он живет со мной на одной площадке, даже историю Братушева пишет!
— Как это? — недоуменно спросила Маргарита Валерьяновна.
— Его предкам принадлежало раньше село Братушево, из которого потом город сделали!
— Это при моем отце было, — гордо заметила Маргарита Валерьяновна. ~ Если бы он еще несколько лет городом руководил, Братушев многого добился бы. А так… — Она только рукой махнула. — Ты была в Братушеве?
— Была! На лыжах каталась, очень красиво там! А вы давно там были?
— Очень давно! Почитай что с тех пор, как отца посадили, и не была. Мы сразу оттуда уехали… Мать моя… Она боялась там оставаться, говорила: люди — скоты, они нам все припомнят… А что припоминать…
«Неужели она не знает? — подумала Даша. — Даже не подозревает, как ее матушка над людьми издевалась? Как заставляла работать на себя и подавала конверты, где вместо денег зачастую были бумажки с нарисованным кукишем? Портнихе, водопроводчику, врачу… А пожаловаться было некому — ее муженек был в городе главным. Интересно, он-то знал о художествах своей женушки? Да и мы мало что знаем. Только вершки, а корешки… Но как подвести Маргариту Валерьяновну к разговору о школе, о кладе?»
— Маргарита Валерьяновна, а вы учительницу Кострову знаете? — решилась наконец Даша. — Из старой школы?
— Марью Семеновну? Еще бы мне ее не знать! Я у нее училась! Хорошая женщина… Она, стало быть, жива, ты ее тоже знаешь?
— Жива, жива!
— Вот и славно, дай ей Бог здоровичка! Что-то, тезка, мы с тобой от нашей темы уклонились!
— От какой?
— Да вот от совпадений этих странных!
— Ах да, — с некоторой досадой вспомнила Даша. — Ты вот скажи, сестра твоя Лариса моложе тебя или старше?
Ох, черт, еще и сестра, Даша совсем о ней забыла.
— Моложе, на два года! — ответила она.
— И моя моложе, на три года. Надо же!
— А ваша сестра в Москве живет? — поинтересовалась Даша.
— В Москве. Только мы с ней не встречаемся!
— Почему?
— Гордая она, знать меня не хочет. Богатая, боится, что я свою долю потребую.
— Долю чего? — насторожилась Даша.
— Ой, не хочу я на эту тему даже говорить! Пусть живет как хочет!
— А мама ваша жива?
— Нет, давно уже померла, царство ей небесное! Только она нехорошим человеком была, и Лариска вся в нее! Может, грешно так говорить про мать родную, но много я с ней горя хлебнула. Ну все, закрываем эту тему.
— Маргарита Валерьяновна, а можно, мой друг придет к вам?
— Какой друг? Зачем?
— Ну, тот, который историю Братушева пишет? Вы ему про Братушев расскажете?
— Сколько лет твоему другу-то?
— Пятнадцать.
— Историю, говоришь, пишет? В пятнадцать-то лет? А как его фамилия?
— Смирнин.
— Ишь ты, Смирнин. Братушевский барин был Смирнин… Если бы не Смирнин, неизвестно, где сейчас была бы Лариска…
— Почему?
— Да так, случилась там одна история…
Даше безумно хотелось выспросить у Маргариты Валерьяновны все до последней мелочи, но она боялась выдать себя. Ничего, решила девочка, пусть Стас сам придет сюда и как потомок Смирнина обо всем разузнает. Во всяком случае, дорожку она ему протоптала. — Вот что, тезка, хватит нам про прошлое разговаривать, я-то ладно, я уже старая, а ты? Тебе вперед смотреть надо, а не назад. Ты как к сериалам относишься? «Новую жертву» смотришь?
— Смотрю!
— Вот мы сегодня пропустили серию, а фильм ведь скоро кончится. А я там ко всем героям привязалась…
И дальше разговор пошел о самых разных вещах.
Глава 6. СТРАШНЫЙ РАЗГОВОР
Муся Лушкевич теперь вставала по утрам совсем с другим настроением. Еще бы! Теперь у нее есть закадычная подруга, Вика Колесникова, и развеялись последние сомнения в том, что она, Муся, обладает даром гипноза! Согласитесь, тут есть чему радоваться! Правда, Вика все время подбивает Мусю использовать свой дар по пустякам, но пока Мусе хватает сил не поддаваться. Вот, например, вчера Вика требовала, чтобы Муся усыпила на уроке физичку, потому что Вика не выучила урок. Но Муся не стала этого делать, она просто не дала учительнице вызвать Вику. Всякий раз, как Вера Никитична доходила до Викиной фамилии в журнале, Муся посылала ей сигналы, и учительница пропускала эту фамилию. Дешево и сердито, но Вике Мусини слова об этом не сказала. Так, сделала подруге подарок, только и всего. Муся чувствовала себя другим человеком, она не была больше зажата, как прежде, и мальчишки стали поглядывать на нее совсем другими глазами.
Теперь они с Викой встречались в сквере по дороге в школу, сидели на уроках за одним столом и вообще стали, как говорится, «не разлей вода».
— Муська! Привет! — закричала Виктоша при виде подруги. — Муська, у меня к тебе просьба! Я тебя просто умоляю!
— О чем ты, Вика?
— Ты должна приворожить ко мне Ленчика!
— Что за бред?
— Он на каникулы ездил в Вильнюс, к родственникам, и совсем ко мне охладел!
. — Вика, с чего ты взяла? — Какая разница! Ну, Муська, будь человеком, что тебе стоит?
— Во-первых, приворотом занимаются гадалки, знахарки, кто там еще а вовсе не гипнотизеры!
— Не надо привораживать, ты только, внуши ему, чтобы он хотя бы ко мне подошел, а дальше я сама…
— Вот и подойди к нему первая…
— Тебе жалко, да?
— Вика…
— Муська, ну проверь себя, в конце-то концов! Можешь ты заставить постороннего человека что-то сделать вопреки его воле?
— Хорошо, — сдалась Муся. — Но это — последний раз!
— Мусечка! Ты золото! Идем скорее!
До начала урока оставалось еще несколько минут. Ленчик Муравских стоял у окна в коридоре с Федькой Барыкиным и Юрой Зуевым. Они что-то оживленно обсуждали. Муся с Виктошей остановились неподалеку. Ленчик глянул на них, как на пустое место.
— Вот видишь! ~ шепотом взвыла Виктоша. — Видишь! Может, меня кто-то сглазил?
— Не болтай чепухи! ~ шикнула на нее Муся и в очередной раз начала помогать подруге. Она пристально посмотрела на группу ребят у окна. Разойдитесь, разойдитесь в разные стороны!» — мысленно приказала она. Первым дернулся Юрка Зуев. Он вдруг ни с того ни с сего сделал несколько шагов в сторону, а затем то же самое повторил Федька Барыкин. Ленчик остался один.
— Муська, ты золото! — прошептала Вик то ша. — А теперь пусть он подойдет ко мне!
«Подойди к Вике! Подойди к Вике!»
Муся направила свою волю на Ленчика.
Он тоже дернулся и нерешительно шагнул к Виктоше. Получилось!
Муся отошла в сторонку, чтобы не мешать подруге. Пьянящее ощущение собственного могущества захватило Мусю. «Прежде всего надо внушить Вике, чтобы она не давила на меня, не заставляла заниматься такими пустяками. Нельзя, чтобы в школе об этом узнали! Интересно, а смогу я внушить ей, чтобы она об этом забыла? — подумала Муся. — Вот это задача!»
Виктоша между тем как ни в чем не бывало, беседовала с Ленчиком. Муся видела, что Ленчик говорит с ней нехотя, как бы из-под палки. Ей это не понравилось. И она вновь направила на него свою волю. «Будь с ней ласков, ты ее любишь, ты ее любишь!». Муся не слышала разговора, но по внезапно просиявшему Виктошиному лицу поняла, что достигла цели. «Молодец, Муська», сказала она себе.
Вскоре прозвенел звонок. Едва девочки сели, как Виктоша прошептала:
— Муська, ты — чудо!
А потом написала на бумажке:
«Муська, ты все время его вела?»
«Даже не собиралась! — письменно соврала Муся. — Я только велела ему подойти к тебе!»
Урок истории шел своим чередом, а Виктоша вдруг хлопнула себя по лбу и полезла в сумку. Она вытащила оттуда какую-то бумажку и положила ее перед Мусей. Это было газетное объявление:
«Гипноз. Обучение азам. Развиваю природные таланты».
— Может, тебе сходить к специалисту? — прошептала Виктоша.
:— Колесникова, ты не хочешь выйти к доске? — раздался голос историка Евгения Евгеньевича.
Виктоша вздрогнула и встала.
— А очень надо, Евгений Евгеньевич? — спросила она, опустив глаза.
— Очень, Колесникова, очень! Просто необходимо! Полагаю, тебе можно сразу, без ответа, двойку ставить, чтоб не мучилась?
