Валерий Гусев - Фейерверк в пробирке
Под таким убийственным заголовком располагались еще три: «Прогульщики», «Двоечники», «Хулиганы». И под каждой надписью – колонка соответствующих фотографий учеников с сияющими лицами.
Алешка почему-то стал очень внимательно их рассматривать. Потом вдруг хихикнул и сказал:
– Обрадовать тебя, Дим?
– Попробуй, – буркнул я. – Только побыстрей. – Я уже волновался – скоро надо ключи возвращать.
– У нас с тобой, Дим, три папы!
– Куда нам столько! – успел я машинально среагировать. И сказал по существу: – Отставить глупости!
– Полюбуйся, – произнес Алешка. – Он теперь у нас в руках! Смотри! – и Алешка ткнул пальцем в фотографию под надписью «Прогульщики».
Это был наш папа!
– А это кто? – и Алешка показал на вторую колонку. – Этот двоечник – тоже наш папочка!
– И хулиган есть? – обрадовался я.
– А как же! Вот он! Только уже постарше.
Да, на этом стенде был запечатлен весь творческий путь нашего безупречного полковника милиции: прогульщик, двоечник, хулиган.
И тут я сообразил, почему наш полковник-директор распорядился в первый же свой день в нашей школе отправить этот стенд на чердак. Во-первых, это непедагогично, а во-вторых, чтобы мы не брали плохие примеры с хороших родителей.
Алешка это открытие совершил, так сказать, попутно. Еще пошарив глазами по стенду, он, что-то прошептав, содрал с него одну из фотографий и сунул ее в карман.
– Все, – проговорил он. – Пошли, Дим. Он у нас в руках!
– Кто? Папа?
– И папа тоже.
Я благополучно вернул и те, и другие ключи на место. Прослушал грустный полонез, и мы пошли домой.
Алешка шел весело – будто весь свой рюкзачок пятерками набил. Он всю дорогу подпрыгивал, то срывал листок с дерева, то гнал перед собой с оглушительным дребезгом пустую банку из-под пива и даже полаял на собачонку, которая брехала на нас со своего балкона.
Это у него здорово получалось. Алешка вообще знает язык птиц и зверей. Однажды в каком-то чужом дворе на нас бросилась с грозным лаем собака. Крупнее овчарки. Я замер. Алешка глазом не моргнул. Он только чуть рыкнул. Как рычит перед нападением уверенный в себе волкодав.
Надо было видеть! Собака присела на задние лапы, поджав хвост, и заскулила, будто жалобно извинялась: «Простите, я вас с кем-то спутала. Больше не буду». И скрылась в подъезде.
– Ты чего резвишься? – спросил я.
– Я, Дим, скоро преступление предотвратю.
– Предотвращу, – поправил я. – А какое?
– Все то же, Дим. Но ты не обижайся, тебя тоже похвалят.
– Выражайтесь яснее!
– Я тебе кое-что расскажу, Дим, и ты все поймешь…
И Алешка рассказал. Я, правда, не уловил в его рассказе логики, но признал Алешкину правоту. Оказывается, бомж Вася, у постели которого Алешка просидел почти два часа, кое-что выболтал ему от скуки. Из своей богатой приключениями бродячей жизни.
Бомж Вася в их бездомной компании был самым хитрым. Точнее – предусмотрительным. Когда бездомные люди и их собаки захватили детскую площадку в парке и заселили все теремки, горки и сказочные избушки, бомж Вася понял раньше всех, что это добром не кончится. Рано или поздно их отсюда выгонят, а может, заберут в милицию. И когда он это понял, то стал искать себе прибежище более надежное. И он нашел его. В том же теремке. Под полом терраски.
Вася аккуратно отодрал две доски – внизу под ними оказалось вполне жилое помещение. Как говорится, без окон и дверей. Скрытое от посторонних глаз. Вася, со свойственной ему домовитостью, оборудовал его, сделал необходимые припасы и благополучно перезимовал в нем.
– А что? – говорил он Алешке. – Низковато, конечно. Перемещаюсь в основном на четвереньках. Но сухо, не дует. И никому в голову не придет.
– Темно, – с сочувствием заметил Алешка. – Холодно.
– А свет зачем? Как десяток свечей запалю – до утра тепла хватает. И света. Можно всю ночь читать. А снаружи не видно, я проверял.
– Свечей не напасешься. Дорого ведь.
Вася посмеялся:
– Если покупать их – дорого. А мне их дарят. Да еще спасибо говорят… А как дело было? Брожу возле одного ресторанчика, подъедаюсь. А у них там мода такая – даже днем для клиента ставят они на столик зажженную свечу. Огарков остается – тьма! Официант их потом со столиков собирает – и вон, на помойку. Мне только подобрать остается…
Алешка слушал Васю и все больше его жалел. А тот – ничего, смеется.
– Один раз этот официант, Никита его зовут, увидал, что я огарки собираю, и даже испугался. Добрый человек. «Ты что, – говорит, – их кушаешь?» И с тех пор каждый день мне в пакетик стал складывать свечи и всякую вкусную еду. Там ведь много ее остается, туда голодные не ходят.
И вот живет Вася в теремке подпольщиком, не тужит. Тепло, сухо. А главное – не скучно. В теремке, на терраске, всякие люди собираются. И разговоры всякие ведут. У Васи над головой. А тот все это слушает.
– Вот, Лех, вместо радио. Столько всяких новостей! И чего я только про наш микрорайон не узнал! Кто женится, кто разводится. Кто приехал, кто уехал. Кто чего продал, а кто чего купил.
Алешка – молодец. Он терпеливо слушал Васю, который никак не спешил добраться до главного. Но, как мы потом узнали, в его рассказе главным было все.
– И вот, Лех, попал я недавно под дождь. И сильно промок. Забрался в свое подполье, укрылся ватным одеялом и никак не могу согреться. Колотит меня дрожь, всего трясет. Прямо, думаю, сейчас весь терем-теремок развалится. И вдруг слышу голоса. А потом топот над головой. Какие-то мужики, думаю, пришли пиво пить. На дачу. Это они так теремок промеж себя называют – дача. А как же! Березки кругом, птички щебечут, вороны каркают, белочки скачут, ну и травка зеленеет – дача и есть… Ну, потоптались, на лавочке уселись, разговор пошел. Да я, Лех, плохо его слушал – болезнь навалилась. А вот один кусочек мне почему-то запомнился. Встревожил как-то. Слышу, говорит один другому: «Все, что надо, у меня заготовлено – адская смесь получится. Один препарат достать осталось. Мне шеф наводку дал: его можно поискать знаешь у кого? У зубных врачей. Они его куда-то там намешивают, в пломбы, что ли. Задание тебе, Миха, найти по-быстрому лоха-зубодера, понял?» А тот отвечает: «Да где же, Волчок, я его найду?»
– Как-как? – перебил Алешка. – Волчок?
– Ну! Волчок! Кликуха, наверное, такая. Но это, Леха, не главное.
– А что главное? – Лешка уже понял, что стоит на пороге какой-то жуткой тайны.
– А вот что! – Бомж Вася приблизил к Алешке свое бритое лицо и зашептал: – Не понравился мне чем-то этот разговор. И, как стали они уходить, я осторожно выглянул им вслед. И Миху этого разглядел…
– А Волчка? – в жгучем нетерпении спросил Алешка.
– Этого не очень, – отмахнулся Вася, – так, мелковатый такой, верткий. А вот Миха… Так и быть, скажу. Один из этих «врачей» в ненастоящих халатах, которые Женьку забирали…
– И есть Миха!
– Точно! Делай вывод сам.
И Алешка сделал.
– Все понял, Дим? Смотри! – он достал из кармана фотографию, которую содрал со стенда на чердаке.
Это был довольно симпатичный мальчик. Худенький такой, большеглазый. А внизу фотографии было написано: «Волчков Саша. Седьмой „Б“». Хулиган, стало быть.
– Ну и что? – Все это, конечно, здорово, но малопонятно.
Алешка грустно усмехнулся. Ему было жаль меня. И он просто сказал:
– Он хочет школу взорвать, Дим.
Мы стояли уже у нашего подъезда. И я уже тыкал пальцами в кнопки домофона. И сделал то, что сделал бы на моем месте каждый нормальный человек, – я рассмеялся.
Но Алешка не обиделся. Он коротко объяснил:
– Он хочет отомстить, Дим. Он, наверное, очень переживал, что его повесили на этот стенд. И затаил обиду. Зачем, ты думаешь, он завел этот подпольный химический кружок? Петарды эти для отвода глаз. Он делает взрывное устройство. А ты, Дим, случайно обнаружил формулу взрывчатки. А Кажется-Женя сразу понял, что это такое. И заволновался… Да, цепочка вытянулась роковая: «Там же дети!» – «Адская смесь».
Алешка прав. Все в таком случае становится на свои места. Волчков специально подослал своих бандитов, чтобы они напали на Кажется-Женю. Чтобы занять его место в школе – как же! – в начале учебного года школа вдруг осталась без учителя химии. Так нельзя. И берут первого попавшегося. Сашу Волчкова. Обаятельного такого!
Ну и остальное все ясно. Им от этой девушки Алены… Или Люси… стало известно, что Кажется-Женя разгадал формулу. Значит, надо его нейтрализовать.
Ну, Леха, ну мудрец!
– После обеда, – сказал Лешка, – сбегаем в парк. Теремок проверим.
Так мы и сделали. И все оказалось в точности, как рассказывал бомж Вася.
Мы приподняли доски в полу. Под ним оказалось убежище. Где по всем углам были расставлены пустые бутылки со свечами в горлышках.
– Надо спасать школу, – сказал я, когда мы пошли домой.
– А стоит ли? – засомневался Алешка.
Но он, конечно, пошутил.
