Игорь Гуров - Хребет Скалистый
Доктор лишь обиженно пожал плечами, всем своим видом показывая, что подобное напоминание о его обязанностях совершенно излишне.
— Товарищ подполковник, — обратился к Решетняку Степенко, — гильза, по-моему, вон под этажерку закатилась.
Решетняк нагнулся и действительно вытащил из-под этажерки, заставленной безделушками, стреляную гильзу пистолета. Он передал ее Гайде, а тот завернул в бумажку, присоединив к вещам, вынутым из карманов Нижника, и сделал в протоколе запись о находке.
Найти вторую гильзу сразу не удалось.
— Давайте приступим к обыску помещения, товарищи понятые.
— А чего искать-то, Филипп Васильевич? — спросила Волощук. — Нужно убийцу ловить, а тут его нет.
— Для того чтобы ловить убийцу, Мария Ксенофонтовна, — спокойно пояснил Решетняк, — надо прежде всего установить, кто он. Постараться раскрыть мотивы преступления. Вот на эти вопросы мы, возможно, и получим ответы, произведя обыск.
— Ну, вам лучше знать, — покорно согласилась Волощук. — На работу мы с Кузьмой все равно уже опоздали.
— Да, придется уж вам сегодня с нами поработать.
Однако начало обыска задержалось.
Явились эскортируемые целой толпой мальчишек Прибытько и сержант — вожатый Кречета. Оба милиционера и Кречет выглядели выходцами из подводного царства. У людей сапоги, брюки, недавно белоснежные кители были покрыты маслянистой грязью, очень напоминающей колесную мазь. Местами грязь расцвечивалась зелеными полосами тины и какими-то жирными радужными пятнами. У Кречета чистым был лишь черный влажный нос да свешивающийся набок розовый язык.
— Разрешите доложить, товарищ подполковник, — вытянулся сержант, входя в комнату.
— Докладывайте, — разрешил Решетняк, — не удержавшись от улыбки. — Эк вас угораздило! Прямо леший из сказки.
— Хорошо, хоть выбрались из треклятого Карасуна. Вон сержант Прибытько с головой выкупался.
— Докладывайте, — приказал подполковник.
— Кречет след взял. Верхним чутьем пошел, — не скрывая гордости за своего питомца, пояснил он.
Затем он рассказал, что Кречет вел очень быстро. По примятому и ломаному камышу можно было понять, что пес вел правильно, кто-то здесь недавно проходил.
Видимо, человек знал дорогу, потому что петлял из стороны в сторону, как заяц, и проходил там, где воды и грязи не-больше как по колено. Прибытько сделал шаг в сторону и провалился. Там же, где Кречет шел точно по следу, милиционеры проходили спокойно.
Наконец они выбрались из Карасуна и попали в маленький переулочек, выходящий на оживленную улицу Шевченко.
Кречет уверенно провел милиционеров еще несколько кварталов, вывел их на шоссе, потом заметался на месте и жалобно завыл.
След был потерян, и приходилось возвращаться ни с чем.
Но тут им на пути попался лейтенант Стреха, один из оперативников, посланных Решетняком патрулировать улицы, прилегающие к Карасунскому болоту.
Милиционеры поделились с ним своей неудачей.
— Бегите быстро в отделение милиции, здесь за углом. Там капитан Журавлев, доложите ему, — приказал лейтенант.
В отделении перед Журавлевым сидел немолодой человек в одном белье.
— Товарищ капитан, — доложил вожатый собаки, — лейтенант Стреха приказал срочно обратиться к вам.
Журавлев вывел их в другую комнату. Выслушав донесение, он пояснил, почему Кречет потерял след.
Инженер камвольно-суконного комбината Гришин жил на другом конце города и ездил на службу на мотоцикле. Он хотел проверить работу ночной смены и выехал из дому еще до рассвета. На шоссе в нескольких кварталах от улицы Шевченко Гришин был вынужден остановиться.
Широко расставив руки, на шоссе стоял человек.
Инженер заглушил мотор и спросил, в чем дело. Человек подошел к нему вплотную и неожиданно ударил чем-то тяжелым по голове. В такой ранний час на этой улице было пустынно. Когда Гришина обнаружили и привели в чувство рабочие Маргаринового комбината, шедшие на утреннюю смену, он был в одном белье. Грабитель не снял с него лишь туфли. Мотоцикла не было.
Лицо нападавшего Гришин не рассмотрел — было еще темно.
Капитан Журавлев немедленно сообщил по телефону о случившемся оставшемуся за Решетняка помощнику оперативного дежурного по краю лейтенанту Потапову, а тот отдал приказание о розыске мотоцикла и о задержании едущего на нем человека.
Все это Журавлев приказал передать Решетняку.
— Пускайте Кречета обратным следом, — приказал Решетняк, выслушав сообщение.
Прием "обратный след" заключался в том, что собаку пускали не в том направлении, в котором скрылся преступник, а отыскивали след, по которому он пришел к месту преступления. Таким образом служебные собаки нередко приводят к дому преступника. Сейчас это не помогло. Кречет взял обратный след и привел к трамвайной остановке. Поэтому можно было лишь установить, что убийца приехал на трамвае.
— Идите отдыхать, — решил Решетняк, — собака больше не нужна.
Он хотел снова начать обыск, но в комнату вошла высокая, полная, стройная женщина.
— А вот и хозяйка явилась, — проворчала Волощук и пояснила: — это и есть Валентина Кваша.
— Что, не могли дождаться? — зло спросила пришедшая. — Я же тем милиционерам в станице сказала, что дома еще есть пуд селедок.
Решетняк молча рассматривал хозяйку дома. Она заметила это, но ни на секунду не смутилась. Ее большие темные глаза смотрели из-под устало набухших век вызывающе и спокойно.
Так продолжалось несколько минут. Наконец она не выдержала и первой нарушила молчание.
— Ну, что скажете? Подполковник чуть усмехнулся:
— Может быть, сначала вы скажете? И не о селедках, а об Иване Нижнике.
Вызывающее выражение лица у Валентины мгновенно пропало. Теперь она смотрела взволнованно и испуганно.
— А что с Ваней? — дрожащим голосом спросила она и вдруг громко, навзрыд заплакала. — Он же обещал мне! Обещал! Значит, опять за старое.
— Вот вы нам и расскажите, что он обещал вам, — спокойно сказал Решетняк.
— Где вы были сегодня ночью? Когда узнали, что Нижник убит?
— Как — убит? — чуть слышным шепотом спросила она, и ее взгляд так и застыл на Решетняке. — Где? Когда?
— В этой комнате. Несколько часов назад, — резко ответил Решетняк, не сводя глаз с ее подвижного, то и дело меняющего выражение лица.
— А-а! — громко вскрикнула Валентина. — Сволочи! Я так и знала! Я чувствовала. Говорила, уедем поскорее! — сквозь слезы выкрикивала она.
Укрывшись за широкой спиной Решетняка, младший лейтенант Гайда быстро записывал эти выкрики.
Вдруг она резко оборвала плач.
— Что вам от меня надо? — усталым и каким-то безразличным голосом спросила она. — Чего вы хотите? — И, замолчав, неожиданно снова перешла на крик: Вы что, думаете — я?.. Я?..
Вместо ответа Решетняк спросил:
— Кто мог убить Нижника? У вас есть какие-нибудь подозрения?
Она отрицательно покачала головой."
— Нет. Я никого не знала из его прежних дружков.
— Хорошо. Пока отложим этот разговор. Мы должны произвести обыск в вашем доме.
— Ищите, — безразлично отозвалась Кваша.
— Прежде всего, мужчины выйдут из комнаты, а Мария Ксенофонтовна обыщет вас.
— Хорошо, — покорно согласилась Валентина. Отведя Волощук в сторону, Решетняк подробно проинструктировал ее, как нужно обыскивать.
— Вообще-то лучше, если бы это сделали наши сотрудницы, но время не ждет, — пояснил он.
— Ладно, — проворчала Волощук, — сам знаешь, приходилось пленных фашистов обыскивать. Сумею и эту тоже.
Мужчины вышли на крыльцо и закурили.
Неожиданная находка
Валентина сидела на кровати и тихо, беззвучно плакала. Волощук тяжело вздыхала, и Решетняк почувствовал, что сейчас Мария Ксенофонтовна просто по-бабьи жалеет ту самую Валентину, о которой она совсем недавно отзывалась столь нелестно.
Подполковник начал рассматривать документы и вещи, обнаруженные при обыске у Валентины Кваши. Он раскрыл и внимательно просмотрел серенькую книжечку паспорта. Потом принялся разглядывать различные мелочи, которых всегда много в сумочке любой женщины. Он открыл пенальчик темно-вишневой губной помады и заглянул внутрь никелированной трубочки. Не найдя ничего подозрительного, он положил помаду в пустую сумку Валентины. Туда же были положены круглая серебряная пудреница, несколько заколок для волос, небольшая пачка денег, карандаш и изящный перочинный ножик величиной не больше спички.
Затем Решетняк принялся за изучение извлеченных из сумки бумажек. Прежде всего он взял лежащий немного в стороне железнодорожный билет. Это был билет от Краснодара до Усть-Лабы — большой кубанской станицы, находящейся в шестидесяти километрах от города. По компостеру-можно было определить, что билет выдан за два дня до убийства Нижника. Поискав, Решетняк нашел и обратный билет Усть-Лаба — Краснодар, который был выдан на поезд, выходивший из Усть-Лабы примерно часа через четыре-пять после убийства.
