Елена Усачева - Ночь открытых дверей
– Прекрати! – Аделаида Дмитриевна сжала кулак и постучала им по парте. – Отвечай на вопрос!
Генка поднял голову. Тридцать пар глаз с любопытством глядели на него. Все с нетерпением ждали, что он скажет. А ведь среди них был один человек, который знал все. Ну, дайте ему только найти этого человека. Уж он ему устроит Варфоломеевскую ночь и утро стрелецкой казни в одном флаконе!
– А что, у сторожа ключи пропадали? – вдруг подал голос Прохоров. Дурак дураком, но в нужный момент помочь может.
– Нет, не пропадали. – Вопрос заметно сбил боевой настрой завуча. – Поэтому мне и интересно, где он их взял?
Уже было легче, что ключи неворованные, и теперь у Кармашкина появилась слабая надежда, что он выкрутится.
– Нашел. – Другого ответа пока в голову не приходило.
– Какие это улицы устланы у нас ключами от школьных дверей? – ехидно спросила Аделаида.
– На крыльце, – продолжал врать Кармашкин.
– Ага! – непонятно чему обрадовалась завуч. – Вся школа прошла, никто не поднял. А тут ты бежал и, как грибник, нашел!
– Так, может, уронили перед его приходом? – неожиданно подала голос Семенова.
Ладно, он запомнит эту поддержку.
– Молчать! – крутанулась на месте Аделаида. – Тоже мне – нашли скатерть-самобранку, что хотят на крыльце, то и находят! – Она снова вплотную подошла к Кармашкину. – Я тебя последний раз спрашиваю, где ты взял ключи? Не ответишь, вылетишь из школы, не дожидаясь конца года. Погоню, как бешеную собаку, и дорога тебе будет только в ПТУ.
Вот и загадал желаньице…
– Я, правда, их нашел. – Генка постарался подпустить в голос слезу. – Я за школой стоял…
– Что ты там делал? – Голос завуча набирал все новые и новые грозные обороты. – Курил? Не опускай глаза! И так знаю, что курил!
– Так он же не курит, – растерянно пробормотал Майсурадзе.
– Молчать! – гаркнула Аделаида так громко, что некоторые восьмиклассники не выдержали и сели – такой силы был у нее голос. – Вас никто не спрашивает. Где за школой ты стоял?
– Под окнами учительской! – в отчаянии прокричал Кармашкин. – И там в траве валялось…
– Под каким окном? – с подозрением уточнила завуч.
– Под третьим! Там еще фонарь и кусты! – Генка пытался вспомнить еще какие-нибудь приметы. Но больше ничего на ум не приходило.
– Так, под третьим. – Аделаида заметно успокаивалась. – Нашел… Допустим. И что ты сделал?
– На урок пошел, вас встретил, они у меня из кармана и выпали.
Завуч мрачным взглядом оглядела застывших учеников и, подбрасывая на ладони связку, пошла по проходу.
– Садитесь!
По классу прошелестело быстрое движение – все как можно тише опустились на свои стулья. Даже Елена Викторовна села.
– Не нравится мне это. – Аделаида остановилась около доски. – Ночью кто-то забрался в школу и выкрал журнал. Потом объявляются эти ключи… И никто не виноват?
Прохоров шумно задышал, но завуч на него даже не посмотрела, хотя чаще всего именно Димка являлся виновником многих проделок 8 «Б». Видимо, сейчас это был не тот случай.
– А что говорит милиция? – перевела Семенова внимание с Прохорова на себя.
– Так! – Аделаида спрятала ключи в карман. – Елена Викторовна, вы выяснили, кто мог взять журнал?
– Мы считаем, что уже завтра, в крайнем случае послезавтра он точно найдется, – быстро произнесла математичка.
– А если не найдется? Вы представляете, что будет? Это же данные за целый год!
– Я думаю, что мы найдем его. – От волнения Елена Прекрасная облизала пересохшие губы. – Правда, ребята?
– С руками оторвем, – мрачно пообещал Прохоров.
– Всю школу перевернем, – заверил Майсурадзе.
– Будем искать, – добавил Костик.
– Да что с ним сделается! – хохотнула Семенова. Но ее веселья никто не поддержал.
– Предупреждаю! – опустила пухлую ладонь на парту Аделаида Дмитриевна, звонко цокнули о пластмассовую поверхность три массивных золотых кольца. – Если через два дня журнал не окажется на месте, я вас в порошок сотру. Каждому будет снижена оценка по предметам на балл.
Класс возмущенно загудел.
– Почему всем-то? – прошептал расстроенный Янский.
– А если двойка стоит, кол, что ли, будет? – довольно хмыкнул Димка.
– А если двойка, – сурово посмотрела на него завуч, – то ее обладатель вылетит из школы и его с удовольствием примет к себе колония для несовершеннолетних преступников. Елена Викторовна, обратите особое внимание на троечников. Скорее всего журнал взял тот, кто надеется переправить тройку на более выгодную оценку.
Голова у Генки пошла кругом. Стены радостно смешались со шкафами, доска полетела в сторону двери.
– Ты меня слышишь, Кармушкин? – донеслось до Кармашкина из ватной дали.
– А чего Кармушкин? – Голос показался чужим. – Я эти ключи на улице нашел! – кричал он в спину уходящей Аделаиды. – Да они уже, наверное, месяц в коридоре валяются, чего сразу на меня все валить? – выдумывал он на ходу, стараясь угадать, какое оправдание подействует на нее. – Да это вообще не от школы ключи! – из последних сил выкрикнул он. Но завуч его не слушала – свой приговор она вынесла и обсуждать его не собиралась.
После ухода Аделаиды в классе наступила долгожданная тишина.
– Ну что же, Крылышкин… ах ты, Кармашкин, у тебя два дня. – Елена Викторовна очаровательно улыбнулась Генке. – Я думаю, ты догадываешься, что бывает с теми, кто ворует журналы?
– По весне их находят за гаражами, – впечатал кулак в свою ладонь Димка.
Математичка отошла от своего стола.
– Мы загадали. Если журнал найдется завтра, то выигрывает Семенова. Если послезавтра – то Кармашкин. И у вас есть целых два дня, чтобы вернуть журнал. Два дня. Я надеюсь, что у похитителя проснется совесть, и он поймет, что поступил плохо.
– Да чего тут искать, – легкомысленно протянул Вовка. – Раз, два и готово.
Генке тоже хотелось так же весело крикнуть, что проблем никаких нет. Но перед его мысленным взором еще стоял грозный облик Аделаиды, поэтому он остерегся что-либо кричать.
– А теперь, чтобы не терять оставшееся от урока время, доставайте тетради и пишите пример. – Елена Прекрасная открыла доску, исписанную ровным аккуратным почерком. Изящно изогнув свой тонкий стан, она любовно посмотрела на задачки и мило улыбнулась классу. – Чего ждем? Решаем!
Генка тяжело опустил голову на ладони. Буквы скакали по доске, не в силах сложиться в слова. Место на парте, где перед этим лежали ключи, мозолило глаза. Так и хотелось протереть его рукавом, а перед этим подышать, чтобы лучше очистилось.
В голове не было ни одной мысли, ни одной идеи, куда мог деться журнал.
И где искать этого таинственного похитителя? Как он хоть выглядел? Среднего роста, на лице черная шапка с прорезями, на ногах какие-то ботинки, Генка не разглядел, а куртка на нем была серая такая, с резинкой на запястьях и с «молнией».
После математики Кармашкин незаметно спустился в раздевалку. Здесь его ждало разочарование – почти половина мужских курток была серого цвета. Большинство из них с «молнией». И почти все с резинкой на запястье.
Ну что же, начало его расследования можно было считать провалившимся.
Глава 3
Полеты во сне и наяву, или Глава о том, что занятия гитарой не прибавляют спортивных навыков
– Что ты будешь делать?
Этот вопрос вертелся и у Кармашкина в голове. А теперь вот и друзья-приятели посчитали своим долгом напомнить Генке о его плачевном положении. Как только их рок-банда собралась вместе, первый вопрос, который прозвучал, был, конечно же, этот – что Кармашкин собирается делать.
– Сухари сушить, – вместо него ответил Вовка Майсурадзе и подкрепил свои слова дробью на тамтамах.
– Слышь, Карыч, – Костик теребил в руках и без того истертую ручку футляра от скрипки, – ты это бросай. У меня там пятерка идет по русскому, и я никак не могу другую оценку получить. Ты же знаешь, мне в училище идти.
– Что ты паришься! – фыркнул Илюха. – Пересдашь свой русский и с очередной пятеркой полетишь белым лебедем в далекие края.
– А если не получу? – поднял на Стрижа перепуганные глаза Янский. – В журнале пятерка у меня уже есть. Это верняк. По новой, может, и не удастся ее получить.
– Да ладно, у них все контрольные куда-нибудь записаны для отчетности. – Майсурадзе был большим пофигистом, поэтому никогда ни о чем не беспокоился. – Все тетрадки сохранились. Не пропадут твои пятерки. Ты лучше скажи, – повернулся он к Кармашкину, – на фиг тебе этот журнал понадобился?
– Да не брал я журнал! Слышите? Не брал!
Генка сидел, обнявшись с гитарой, и чувствовал себя очень плохо. Мало того, что его судьба висела на волоске, так еще и осрамился перед всем классом. Прохоров косо смотрит. А вот ему-то как раз на дороге лучше не попадаться. У Димки разговор короткий. Он сначала бьет, а потом разбирается, что да почему.
