Дмитрий Щеглов - Формула Бельмондо
– Вообще-то дорого он должен стоить! – сказал я. – Один перелет в Австралию стоит огромных денег. Если на Ваську наложить все транспортные издержки по доставке его в Россию, то он должен быть золотой. Две тысячи баксов стоит перелет в Австралию.
Данила недоверчиво посмотрел на меня и сказал:
– Страус мог и здесь вылупиться из яйца. Тогда ему красная цена в базарный день вообще копейки. Стоимость корма. Полмешка кукурузы.
Я не согласился. У меня была хорошо развита экономическая жилка, поэтому я популярно объяснил Даниле механизм образования цены. Я заявил, что цена образуется на рынке товаров. А страус, в нашем случае товар, и нечего путать божий дар с яичницей.
– Ты его хоть жемчугом корми, он от этого дороже не станет. Сколько за него дадут, столько он и будет стоить.
– Ничего за него не дадут! – подвел итог нашей научной дискуссии мой дружок.
Мы уже почти дошли до Данилина дома, но ни одна светлая мысль не посетила наши умные головы. Я решил его хоть чем-то утешить и сказал:
– Самое главное, она не отказывается, от своих долгов! Обещает ведь что-то заплатить?
– Обещаниями сыт не будешь! – сумрачно ответил мой приятель.
Я предложил ему встретиться с Настей. Это наша подружка.
– У нее мозги нестандартные, она что-нибудь придумает. Не переживай.
А Данила шел рядом и вслух решал свои проблемы.
– Тебе легко сказать не переживай. А я вот иду, и все думаю, кормить мне Ваську или пусть с голоду подыхает. Какое мне теперь до него дело?
По себе я знаю, когда человек расстроен, ни одна дельная мысль не посетит его голову. Впервые я его видел в таком упадке духа. Вот и на мое предложение встретиться с Настей мой дружок прореагировал как-то вяло.
– А с Настей мне что-то расхотелось встречаться! – вдруг заявил он. – Смеялась надо мною, что в лакеи нанялся. А теперь еще узнает, что кинула меня с бабкой эта Капель, вообще проходу не даст. Не пойду!
Понять Данилу можно. Мы с ним, как два верных пажа с утра до вечера вились около нашей подружки Насти. Иногда я мог себе позволить пригласить ее в кафе, посидеть на веранде, а он выходит ее теперь даже мороженным не сможет угостить.
У каждого человека есть своя гордость.
Да еще она как-то брякнула при мне моему дружку; мол, сегодня ты у нее, у Капель в чести, а завтра будешь свиней пасти. И как воду глядела. Капель на неделе привезла милого поросенка, той масти, что сейчас в моде в Москве. Их сейчас вместо собак на поводке выгуливают и в квартирах держат. Сдается мне, что кто-то из ее хороших знакомых, таким образом освободился просто от излишней головной мороки. Сплавил задаром модного порося Капель, у которой развит хватательный инстинкт. Про поросенка Борьку Данила упорно молчит. Значит, Капель за долг предложила ему только взять страуса Ваську. Васька – разменная монета.
Соседка Данилы Фаина Капель – модная певичка местного масштаба, по ресторанам и закрытым клубам выступает. Не так чтобы очень известная, или вернее сказать, совсем неизвестная, но два компакт диска выпустила. Естественно и мы с Данилой имеем их как подарок. Даже на наш непритязательный вкус ничего особенного она не представляет.
– Ничего, я скоро пробьюсь на телевидение! – вот уже второй год твердит она.
– Никуда она не пробьется! – скептически отзывается мой дружок. – Ей до телевидения, как свинье до турника. Это она своим гостям может мозги пудрить, что она непризнанный талант, эксцентричная, гламурная. Вместо песика и кошки держит страуса Ваську. Только с Васькой на улицу особо не выйдешь, он дурак может взять и убежать. Так она знаешь, что придумала?
– Что?
– Завела еще поросенка Борьку. Все косит под даму с собачкой. Не знает, как лучше себя публике преподнести. Я просто со смеху умирал, когда увидел, как она в белом длинном платье, под зонтиком, вышла на прогулку с поросенком. Наш местный народ дикой, эти вывихи московские не принимает. Один дедок подслеповатый остановил ее и спрашивает:
– С сыночком вышла милая погулять?
Капель баба грубая, ему отвечает:
– Старый, ты что совсем ослеп, разуй глаза.
Дед наклонился, попялил глаза и говорит:
– Мать честная, говорила бабка мне покойница, что до чертиков допьешься, не верил я. Сыночек твой? – дед снова ее спрашивает.
– Дед, да ты еще и глухой!
Дед нагнулся и погладил поросенка.
– Да это же поросенок.
– А ты кого хотел увидеть?
– А я думал дитя в коляске, а тут смотрю на поводке, подумал мне мнится!
Дело на площади происходило. Около них остановилось уже несколько человек и стало прислушиваться к разговору. И тут дедок добил мою Капель. Он ее громко так спросил:
– И как же ты его милая родила? Ничего не пойму уже в этой новой жизня. Мужики стали бабами, бабы в мужиков ипирируются. Кто он милая есть-то? Не сыночек?
Ну, тут наша Капель натянула поводок, Борьку в обратную сторону развернула и шасть обратно домой. Борька первые дни вместе с нею в доме жил. Вместе они ели-спали, или отдельно, это я не знаю, только место Борьки теперь рядом со страусом Васькой. И представляешь, я должен за обоими бесплатно ухаживать. Где тут справедливость? А она деньги не платит третий месяц. Говорит, потерпите еще чудок или забирай Ваську. А сколько терпеть?
Этот вопрос можно было бы и не задавать. Глубинка живет еще ветхозаветными понятиями. Обещал – держи слово. Пришлось только посочувствовать Даниле.
– Не переживай, раскрутим мы этого Гуся. Отдаст он ей ее выгоду.
– Ты думаешь, получится?
– Куда он денется! – ответил я с напускной уверенностью.
Глава 3 Бери упреждение
А вот и наша подружка Настя. Две косички, ножки будылки. Она издалека увидала нас, но не поспешила навстречу. Гордая. Мы должны первые подойти. Поздоровались.
– Привет!
– Привет!
– Куда собрались? – спросила Настя.
– К тебе!
– Соскучились?
– Ага! – съязвил Данила и выдал незамысловатый комплимент. – Надоело со свиньями возиться, вот решили сменить кумпанию.
Перед выходом из дома Данила вылил на себя флакон дешевого одеколона, и теперь от него несло как от парфюмерной фабрики расположенной рядом с животноводческой фермой. Настя втянула носом воздух.
– Чем ты поливаешься?
Я Даниле говорил, что не стоит себя так сильно брызгаться, он не послушался.
– Парфюмом. Чем же еще? – ответил он и стал наливаться красной краской.
– Да? А я думала бражкой! – Поддела его Настя и предложила: – Понюхай, как я пахну и как ты!
Они долго, как собаки обнюхивали друг друга. Наконец, мой вспотевший дружок отвернул голову в сторону.
– Запаха почти никакого! – сказал он, – так, чуть-чуть чем-то воздушным пахнет, а чем не поймешь. Экономишь наверно или боишься, что мать увидит, как ты ее духами пользуешься? Налей в жменю и оботри себя, – посоветовал он Насте, – будешь по улице идти, прохожие на тебя будут оборачиваться.
– Они и так оборачиваются.
– На страшилище.
– Сам урод!
Обменявшись комплиментами, надулись и замолчали. Затем разговор плавно перетек на наши дела. Данила сунул ей записку и вкратце рассказал, что соседка не рассчиталась ни с ним, ни с его бабкой, а виной всему Г.Б. Гусь.
– Он с Капель удержал свой долг, и ей теперь нечем со мною расплатиться. – плакался Данила. – А у меня такие планы были, такие планы! Я такое дело хотел провернуть. На миллион!
– Какое дело? – спросила Настя. Данила замялся.
– Кролей хотел завести. А то не успеешь зарезать борова, как бабка нового поросенка покупает. Надоело.
Настя вертела записку и так и эдак. Наконец сказала:
– Если бы имя и отчество этого Гуся было полностью написано, мы бы его быстро разыскали. Дискета у меня есть московская с адресами. И заставили бы поделиться.
Данила наморщил лоб.
– Богданыч, она его называла по мобильнику. А когда закончила трепаться, сказала: ну Гришка, ну подлец, так подсуропил. Представляешь, ничего мне не заплатила и укатила.
Данила с надеждой смотрел на Настю. В нашей неразлучной троице Настя была мозговым трестом, мать у нее прокурорша, отец – известный адвокат в нашем городке. Так, что кому, как не ей распутать этот непонятный узел. У Насти загорелись глаза.
– Ну, вот. Значит полное его имя Григорий Богданович Гусь. Пошли смотреть, что он из себя представляет?
Легко и непринужденно у нее все получалось. Идти было недалеко. Минут через десять глазам предстал прекрасный особняк с гульбищем, опоясывающим второй этаж, и башенками луковками, по углам дома. Красиво смотрелось жилище Настиных родителей. Данила войдя во двор всегда восхищенно цокал языком и дорисовывал картину неведомого архитектора собственными изысками народного дизайна.
– Нерационально используете территорию. – басил он на дне рождения у Насти, поддерживая великосветский разговор с ее отцом.
– А что не так? – прищурив смеющиеся глаза, спрашивал его хозяин дома.
