Валерий Гусев - Вредные игрушки
Машина тихо постояла и так же тихо уехала. Тетя Геля сняла очки и что-то записала на клочке бумаги. В это время с причала по сходням поднялись на палубу два человека и быстрыми шагами исчезли в люках.
Тетя Геля убрала в свою «размахайку» записку и ручку и направилась к пассажирским каютам. Я обогнал ее по другому борту и встретил у дверей.
– Что? – встревоженно спросила она. – Проснулись?
– Ага, – притворно потягиваясь и зевая, сказал я. – Пить захотели. Уже опять спят, не беспокойтесь.
– Спасибо, Том. Если бы ты знал, как нынче хороша луна!
Еще бы, подумал я, очень хороша. Только маловата, совсем ее не видно.
Я попрощался с тетей Гелей, а по ее лицу было заметно, что она чем-то довольна. Только не луной, это точно.
И в душе моей опять появились неясные подозрения. А на другой день они окрепли. И вот почему.
Во время завтрака тетя Геля, усиленно напичкав близнецов жирами, белками и углеводами, потащила их в игротеку. Там было полно всяких игровых автоматов, и она рассчитывала, что хоть часок поживет спокойно. Потому что оторвать близнецов от них было невозможно. И когда они занимались этим делом, весь пароход вздыхал с облегчением. И ничего на нем не случалось.
Правда, тетя Геля не очень часто прибегала к помощи автоматов, потому что близнецы всем играм предпочитали сражение с «одноруким бандитом». Им очень нравилось выигрывать деньги. То есть проигрывать, потому что они не выиграли еще ни разу.
Когда они ушли, Алешка вдруг исчез под столом и тут же появился снова, держа в руках сложенный в несколько раз лист писчей бумаги.
– Кажется, тетя Ланч обронила, – сказал он мне, разворачивая бумагу.
Я забрал у него листок. На одной стороне его были написаны в столбик всякие фамилии, а против них стояли всякие пометки. Крестики, галочки, вопросительные знаки.
– Интересно, – пробормотал я. – Доедай скорей, пойдем в каюту. Будем разбираться: что-то тут опять подозрительное намечается.
– Тут все, – Алешка обвел вилкой кают-компанию, наверное, имея в виду весь пароход, – тут, Дим, все подозрительное.
Он допил сок, и мы ушли в свою каюту. Я положил листок на столик, и мы склонились над ним задумчивыми головами.
Это был какой-то список. И мы почти сразу догадались – какой. Потому что первой в нем значилась фамилия нашего капитана. Причем подчеркнутая два раза.
– А вот и мы, – ткнул Алешка пальцем. – Смотри!
В самом деле – в середине списка стояли наши фамилии с инициалами. Против них – вопросительные знаки. А сами фамилии вычеркнуты.
– Вот еще! – возмутился Алешка. Но сразу смирился, когда увидел еще несколько зачеркнутых имен. Среди них: Анны Сергеевны, Дамы с пальчиком, дяди Вовы с бутылкой и еще какие-то.
– Значит, – сказал я задумчиво, – это список экипажа и пассажиров парохода.
– А значки все эти зачем? – удивился Алешка. – И зачеркивания. Может, нас высадить хотят?
– Кто? Тетя Ланч? Скажешь тоже…
– Дим, а на обороте что? Посмотри.
А на обороте было еще загадочнее.
Там было написано:
«г. Калязин. 1 ч. а-на «УАЗ» – 62-12, 2 к. роб., 1 гол-ка и 2 к. пист.
г. Углич. 2 ч. а-на «Газель» – 34-38, 2 к. кук. и 2 к. пист.».
Прочитав эту тарабарщину, мы разом подняли головы и посмотрели друг на друга. С изумле-нием. – Шифровка, – сказал Алешка. – От Юстаса в Центр. Давай думай поскорее!
– А чего тут думать? – решился я. – Нужно все это на всякий случай переписать, а листок вернуть тете Ланч…
– И следить за ней. Что-то она мне не нра-вится.
Мы тщательно перекатали весь текст в Алешкин блокнот и постучались в соседнюю каюту.
– О! – обрадовалась тетя Ланч. – Том и Гек! Заходите.
– Тетя Геля, – вежливо сказал я, подавая ей листок. – Это не вы потеряли?
Она схватила листок, как голодная собака кость.
– Ой, спасибо! Где вы его нашли?
– Под столом, – ответил Алешка. – В са-лоне.
– Ой, какая я растеряха! – сокрушалась, вся сияя, тетя Ланч. И вдруг спохватилась: – А вы его прочитали, да?
– Вот еще! – возмутился Алешка. – Мы чужие письма не читаем.
И свои тоже, подумал я, потому что нам никто не пишет.
– Молодцы! – похвалила нас тетя Ланч. – Сбегайте тогда за моими разбойниками. Они, наверное, уже все деньги просадили.
Какая тут логика? Раз молодцы, так еще что-нибудь сделайте, да?
Но мы не стали отказываться и притащили Женьку с Тедькой, которые уже начали занимать деньги у пассажиров.
А потом вышли с Алешкой на палубу, осмотрели окрестности – не подслушивают ли нас? – покачали головами, и я сказал:
– Подозрительно.
А Лешка добавил:
– Очень!
Глава V
САМАЯ СТРАШНАЯ ЗАГАДКА
На очередное подозрение, самое подозрительное и ужасное, нас невольно навела тетя Ланч уже на следующее утро.
Мы столкнулись с ней в узком проходе между каютами. Как всегда, она разыскивала близнецов и спешила к капитану. Лицо ее было очень встревоженным.
– Дети попали в беду, – бросила она нам и помчалась дальше в своем заграничном развевающемся балахоне.
Мы – за ней. Но когда перед нашим носом захлопнулась дверь капитанской каюты, мы поняли, что о случившемся можно узнать только одним способом, старым и надежным – подслушиванием.
Мы выскочили на палубу и подкрались под распахнутый иллюминатор, за которым слышались голоса. Взволнованный тети Ланч и спокойный, снисходительный – капитана.
– Дети попали в беду, – трещала тетя. – Они каким-то образом оказались в грузовом трюме.
– Успокойтесь, Ангелина Петровна, – басил густым голосом капитан. – Этого не случилось. Трюм заперт на ключ. Дети не могли туда пробраться.
– Но я слышала за дверью их жалобные го-лоса!
Тут капитан помолчал и ответил далеко не сразу. Каким-то подозрительно фальшивым тоном:
– Ну что вы! Какие голоса? Вам показалось. Вода журчит за бортом, колеса плещут плицами, блоки поскрипывают. Ну какие, право, голоса?
Тут мы заметили, что подслушиваем не одни. Рядом стояли с открытыми ртами близнецы – Женька с Тедькой.
– Вы где были? – спросил я. – Вас весь пароход ищет.
– Мы в шлюпке сидели, под брезентом.
– Тетя Геля! – заорал я. – Нашлись ваши киндер-сюрпризы!
– Вот видите! – пророкотал уже совершенно спокойный бас капитана.
– И никаких жалобных голосов. Не рассказывайте об этом никому, чтобы не стать объектом насмешек, – доброжелательно посоветовал «морской орел».
– Вы настоящий джентльмен, капитан!
Я отвел близнецов в сторону и строго спросил:
– Вы зачем в шлюпку забрались? А если бы за борт упали?
– Мы испугались, – сказал Тедька, тот что на пять минут старше Женьки. – Мы лазили в трюм, а там за дверью кто-то бормочет.
– Это вода за бортом журчит, – успокоил их я.
– Ага, – кивнул Женька – тот, что на пять минут моложе Тедьки. – Журчит. На английском языке.
Мы с Алешкой переглянулись. Вот это заявочка! А племяшам можно верить. Тетушка Ланч все время старается им привить «навыки английской разговорной речи». Они, правда, и на том, и на другом языке еще плохо говорят, но отличать русский от английского уже научились.
Тут выбежала на палубу тетя Ланч, и близнецы брызнули от нее в разные стороны. Она растерялась – не знала, кого первого ловить.
– Держите их! – закричала она, и все пассажиры бросились отлавливать хохочущих племяшей.
Схватили одного, тетка его нашлепала, тут ей подвели другого, она в него вцепилась, а первый вырвался. Его опять поймали – и началась такая суматоха, что племяши в ней перепутались, и, похоже, одному вообще не досталось, а другому, из-за сходства, попало два раза.
Но нас это уже не касалось. Мы с Алешкой уже спускались по крутому трапу в трюмное помещение.
Здесь стало холодно и темновато, только тускло светились под низким потолком забранные в сетки слабенькие лампочки. Но было зато очень шумно – за переборкой азартно стучала паровая машина. Какие тут услышишь жалобные голоса за запертой дверью?
Мы подошли к двери и прижались к ней ушами.
Все было за дверью тихо. И мы уже хотели уйти, решив, что подозрительная тетя Ланч не только романтик, но и фантаст. Но тут вдруг набежавшей волной качнуло пароход, и… И за дверью явственно послышались какие-то голоса, похожие на обиженный детский лепет.
Скажу откровенно: нам стало страшно. Мы отскочили от двери и уставились друг на друга. Кто там? Кого там прячет капитан? Зачем?
Я снова приблизился к двери, постучал в нее костяшками пальцев и прерывающимся голосом спросил:
– Эй! Кто там?
Но за дверью воцарилась тишина, будто я кого-то спугнул.
А может, все не так? Может, это не капитан кого-то прячет, а наоборот – кто-то прячется от капитана? Какие-нибудь безбилетные коммерсанты или бомжи? А зачем он тогда запирает их на ключ?
– Может, вообще, ерунда какая-то? – сказал Алешка.
Но оба мы почему-то чувствовали, что вовсе это не какая-то ерунда. А какая-то жуткая тайна.
Вечером, в своей каюте, мы долго не могли заснуть и строили всякие предположения и версии. Наконец нам это надоело, и мы вышли на палубу. Весь пароход спал. Только не спал рулевой в рубке, окошки которой чуть заметно светились.
